Луна в канун Гомрата - Гарнер Алан (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
И обоим было неясно, что же обозначают шаги, которые Колин слышал на дороге. Гаутер тоже не смог пролить свет на этот таинственный случай. Когда Колин спросил его, водятся ли на Эдже олени, тот ответил:
– Да нет! Были когда-то в парке Олдерли во времена лорда Стэнли, да уже все давным-давно повымерли.
Но что вызывало наибольший интерес у Сьюзен, так это рассказ, как Колин отыскал старую прямую дорогу и как он добрался до вершины и нашел там Мотан. И как-то однажды вечером, поднимаясь вверх от Холиуэлла, ребята увидели Бикон, высившийся перед ними в сиянии звезд. Сьюзен просто не в силах была пройти мимо.
Они побывали в Фундиндельве по просьбе Альбанака, чтобы выяснить, что Атлендор сумел сделать с помощью браслета. Он коротко ответил, что ничего. Сила браслета не стала служить Атлендору. Потом они долго и нудно обсуждали, надо ли Сьюзен двинуться вместе с эльфами на север, и вообще говорили то об эльфах, то о Броллачане, потому что это были две главные тревоги Альбанака.
– Не знаю, как быть, – сказал он. – Мне не хотелось бы покидать эти места, пока Броллачан на свободе. Он сейчас далеко, но необходимо его обнаружить. Хотя в данный момент даже на мизинчик нет шансов найти дорогу к тому месту, где он прячется. Но скоро лайос-альфары должны отправиться на север. И я обязан быть с ними. У меня нет выбора.
Это была какая-то утомительная и ни к чему не приведшая беседа.
Но вот перед ними – Бикон.
– Давай поднимемся к нему, – попросила Сьюзен.
– Давай. Но там особенно не на что смотреть.
– Я знаю. Но мне хотелось бы увидеть, как взойдет луна. Старую прямую дорогу мы вряд ли разглядим, но мне хочется оказаться там, чтобы ощутить, что ты пережил тогда.
– Погоди, – сказал Колин. – А как же Бесс и Гаутер? Уже поздно, а уйдет еще по крайней мере полчаса, пока мы дождемся луны.
– Они же знают, куда мы пошли, – бросила Сьюзен через плечо. – Я не думаю, что Гаутер станет тревожиться. Пошли!
Колин последовал за ней вверх по голому склону Бикона, и вскоре ребята уселись на камнях на самой его вершине. Колин показал сестре, где проходила дорога. Он старался сделать это настолько точно, насколько помнил сам. Теперь надо было ждать луны. Ребятам сделалось скучно, и они начали мерзнуть.
– У тебя есть спичка? – спросила Сьюзен.
– Откуда?
– Ты все-таки поищи.
Колин вывернул карманы и на дне одного из них среди пыли, шариков серебряной бумажки и мусора обнаружил одну-единственную спичку.
– Ты думаешь, это не опасно – разводить здесь костер? – спросил Колин.
– Конечно, нет. Тут поблизости не растут деревья и столько песку, что он не даст огню расползтись.
Ребята, немного спустившись с холма, набрали для растопки сухих рябиновых веток и еще наломали сучков с поваленной голой сосны.
– Не накладывай ветки слишком плотно, а то не загорится, – сказала Сьюзен. Но от спички огонь побежал по сухим сучкам, и скоро вся куча гудела, охваченная пламенем. Колин и Сьюзен кинули в огонь все, что успели собрать, но чем больше они подбрасывали веток, тем скорее они сгорали.
– Подожди, – сказал Колин. – Огонь может слишком разбушеваться. Ветки чересчур смолистые.
Но Сьюзен увлеклась. Она побежала к сосне и стала отламывать более толстые сучья.
– Иди, помоги мне, Колин. Эти ветки будут здорово гореть!
– Нет! – остановил ее Колин твердым голосом, – Хватит. Что-то происходит не то. Мне холодно.
– Это от ветра. Иди же, а то огонь погаснет. Сьюзен навалилась на сук и упала, когда ей удалось его сломать. Потом она потащила ветку наверх. Колин подбежал к ней и схватил ее за руку.
– Сью! Неужели ты не чувствуешь: этот огонь не дает тепла!
– Интересно, кто это решился разжечь огонь в канун Гомрата? – произнес жесткий и тонкий голос позади них.
Колин и Сьюзен обернулись. Языки пламени образовали багровую завесу между вершиной холма и небом. И за ней, а может быть, прямо в пламени объявились трое всадников. Сначала они виднелись неясно и напоминали картины, которые возникают перед глазами человека, смотрящего на огонь.
Но потом они обрисовались яснее. Всадники были одеты во все красное: красные туники, красные плащи. Красными были их глаза, красными – густые, как гривы, волосы, которые со лба придерживались золотыми обручами. За спинами у них висели красные щиты, в руках они держали красные копья. Кони, на которых сидели всадники, были тоже красными, красной была и конская сбруя. Но пока дети смотрели на них, один из всадников уплотнился и отделился от пламени. Теперь он был вполне реальным и выглядел устрашающе.
– Кто… кто ты? – запинаясь, прошептал Колин. – Что тебе надо?
Всадник привстал на стременах и поднял мерцавшее копье над головой.
– Смотри и слушай, сын мой! Великие новости! Пробудились наши кони – кони из древнего кургана. Бодрствуем мы, Всадники из Донна, Эйнхейриары, что значит – дружинники Херлатинга… Смотри и слушай, сын мой!
И он подбросил свое копье высоко в небо. Оно сверкнуло четырежды, и он поймал его и стал размахивать перед собой.
Тогда и два оставшихся всадника медленно выехали на своих лошадях из пламени, и огонь летел с них на землю, как шарики красной ртути.
– Беги! – крикнул Колин сестре.
Они не пробежали и полпути до леса, как за ними послышался цокот копыт, и стальные руки подхватили их и перекинули через коней, и кони понеслись сквозь ночную тьму с такой скоростью, точно вся погибель мира гналась за ними по пятам.
Когда Ангарад Златорукая подарила Сьюзен свой браслет, она не посвятила девочку во все его секреты, но сказала, что браслет никогда не оставит ее в минуту опасности. Через какое-то время Сьюзен, несмотря на то, что кровь стучала у нее в висках, а в ушах был неумолкаемый конский топот, слегка собралась с мыслями. Она взглянула на браслет. Он поблескивал в лучах восходящей луны. Тогда она принялась хлестать и коня, и всадника рукой с браслетом. Но и это не возымело действия. Всадник схватил ее за руку и равнодушно посмотрел на браслет. Потом поднял ее одной рукой и усадил перед собой верхом. Он не опасался, что она соскочит с лошади: скорость была такой огромной, что Сьюзен вынуждена была обеими руками вцепиться в гриву. Они неслись на юг от Бикона мимо знакомых Сьюзен мест. Мили две кони неслись сквозь ночную тьму, в сторону самого длинного склона Эджа. Потом всадники пробирались мелколесьем. Вдруг перед ними очутился еще один курган, поменьше Бикона, на вершине которого тесно стояли несколько сосен.
Всадники натянули поводья, умерили бег коней, и те двое, что держали Сьюзен и Колина, поравнялись с предводителем. Затем тот, подъехав к самому кургану, поднял копье и метнул его в деревья. Копье взвилось в воздух, по всей линии его полета деревья вспыхивали, подожженные пламенем, стекавшим с наконечника. Коснувшись ствола последнего дерева, копье описало плавную дугу и вернулось назад, к метнувшей его руке. Пламени не было больше ни на древке, ни на металлическом конце копья, но сосны все стояли, объятые огнем. Пламя гудело и вздымалось, как это было на Биконе, и также, как там, не давало тепла. Более того – огонь не сжигал деревья.
Голос всадника, точно лезвие меча, прорезал ритмичные вспышки пламени:
– Пробудитесь, сыны Аргатрона! Пробудитесь, Ульмиг, Ульмор, Ульмбег. Скорей на коней – и скачите, эйнхейриары Херлатинга!
Ветерок разорвал ночную дымку на узкие танцующие полоски, языки пламени трепетали, и, казалось, что-то в них движется, и оттуда доносятся голоса:
– Мы скачем! Мы скачем!
И тут же из пламени появились трое. На этих плащи были белые, перехваченные золотыми пряжками. В руках каждый держал по хлысту. Волосы их были желтые, все в завитушках как у барана. А кони – белее первого снега, лежащего на черной скале.
Как только они появились, красные всадники повернули коней и поскакали в ночь. Колин, который лежал перекинутый через шею последнего коня, увидел, что белые всадники последовали за ними.
