Мандат - Власов Александр Ефимович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
ОДИН
Теплушки набирали скорость. Сердито повизгивала сгоревшая букса. Сзади неслись яростные крики бандитов. Гремели частые беспорядочные выстрелы. Пули дырявили деревянную обшивку вагонов. А Глебка неподвижно лежал на полу в метре от раскрытой двери и, выставив маузер, не мигая смотрел перед собой. Он слышал команду отца «По вагонам!», ждал, что кто-нибудь из бойцов покажется в дверях, и боялся, как бы с перепугу не выстрелить в своего.
Но никто не появился в дверном проеме. В средний вагон попрыгали!» — подумал Глебка и, прислушиваясь к отдаляющимся выстрелам, шептал:
— Скорей! Скорей! Скорей!..
Это он просил теплушки бежать побыстрее. Понимал он, что в скорости единственное спасение. Спасение не для него, Глебки. О себе он как-то не думал совсем. Спасение отцу, Василию и всем, кто еще не был убит, «А Архипа-то нет! — вспомнил он. — И Митрича!..»
Глебка вскочил на ноги, размял занемевшие на рукоятке маузера пальцы и крадучись подошел к двери. Мимо сплошной стеной проносился лес, сказочно убранный снегом, дремлющий и коварный.
Не было слышно стрельбы и криков. Дробно стучали колеса да пронзительно верещала букса. Глебка высунул голову за дверь, посмотрел на две задние теплушки и крикнул:
— Ба-атя-а!
Никто не откликнулся. Сердце у Глебки сжалось.
— Васи-и-иль! — крикнул он.
И опять лишь дробный перестук колес и посвист ветра, Глебка похолодел от недоброго предчувствия. Крикнул он и в третий раз, но не потому, что надеялся докричаться, а от отчаянья.
— Ба-ать!.. Васи-иль!..
Ни из средней теплушки, ни с задней площадки последнего вагона никто не показался и не ответил. Мысли о том, что все погибли, не пришла Глебке в голову. А вернее, он всеми правдами и неправдами отгонял ее от себя.
— Не успели!.. Не успели вскочить! — шептали его губы.
Но и это предположение пугало. Глебка знал, каким тесным кольцом окружили бандиты отряд. Уйти от них было немыслимо. Остаться на дороге — равносильно смерти, и он отбросил это предположение и ухватился за новую обнадеживающую догадку: силой заставил себя поверить, что пусть не все, а уж отец и Василий обязательно должны быть в средней теплушке или на задней площадке. А не отвечают они потому, что ранены — трудно им двигаться и кричать.
Эта счастливая мысль приободрила Глебку. Что там рана! Любая рана — пустяк! Лишь бы живы были! Лишь бы ехали с ним!
— Батя! — уже веселее крикнул Глебка, высунувшись за дверь как можно дальше. — Я ту-ут!
В подтверждение своих слов он пальнул вверх из маузера и прислушался. «Сейчас он потянется за винтовкой, — думал Глебка. — Это же совсем не трудно… Направит дуло в воздух… Нащупает спусковой крючок… Нащупал!.. Сейчас выстрелит!»
Прошла минута, другая, ни отец, ни Василий не давали знать о себе ни выстрелом, ни криком, ни каким-либо другим сигналом.
А мысли все вихрились в Глебкиной голове. Внутренне он уже согласился с тем, что никто, кроме него, не успел забраться в теплушки. Это было очевидно. И тогда Глебка со всей страстью и необузданностью мальчишеской фантазии стал придумывать способы спасения оставшихся на дороге отца, Василия и других бойцов. «Лес ведь кругом, — думал он. — Пробьются, добегут до деревьев, а там ищи-свищи! Ночью в лесу легко спрятаться!» Глебка в разных вариантах представлял, как все это может произойти. И каждый раз отец с бойцами благополучно добирался до леса и скрывался в нем от бандитов.
А теплушки все неслись и неслись под уклон. Тревожно выл ветер. Противно визжала букса. Она-то и отвлекла Глебкины мысли от отца и отряда, заставила думать о действительности. Страх за близких ему людей помешал Глебке с самого начала понять, что происходит с теплушками. Он даже забыл, что никем не управляемые вагоны мчатся под уклон по рельсам. И впервые за все это время Глебка посмотрел не назад, а вперед. Впереди были ночь и тьма. Чернели рельсы на белом снегу. Свистел ветер. Под теплушкой на снежном покрывале играли короткие отблески света — это искрила неисправная букса. Вагоны стремительно шли под гору.
Глебка замер у двери. Ноги стали какие-то ватные. Чувство обреченности охватило Глебку. Как о чем-то совершенно постороннем подумал он о буксе, которая в любую минуту может «сгореть» совсем, о встречном поезде, на который могут наскочить теплушки и разлететься в щепы. Но так продолжалось недолго. Глебка только на мгновенье утратил волю. А в следующую секунду он уже действовал: нахлобучил на лоб шапку, засунул под ремень маузер и посмотрел на насыпь, выбирая место поровнее. Скорость была большая — рябило в глазах. Да и темень не позволяла хорошо разглядеть землю. Все казалось одинаково белым и ровным. «Сосчитаю до трех, — решил Глебка, — и прыгну!»
— Раз!
Он приподнял воротник, еще глубже напялил шапку.
— Два!
Пальцы пробежали по куртке и застегнули ее на все пуговицы. И тут во внутреннем кармане что-то хрустнуло. «Мандат!» — вспомнил Глебка, и это помешало ему произнести «три». Вспомнив о мандате, Глебка сразу же вспомнил и о хлебе. Вот он — лежит в мешках! В среднем вагоне — тоже хлеб! А в заднем — там все до потолка забито мешками! Хлеб, за которым послал их Ленин! Хлеб, который ждут в Питере! Три вагона хлеба! Хлеб — и Глебка! И больше нет никого вокруг!.. А он собирался прыгать из теплушки! Хотел бросить хлеб, который С таким трудом собирали в деревнях, доставили до станции и погрузили в вагоны! И разве не из-за этого хлеба погибли Архип и Митрич?
Когда есть большая цель, тогда есть и силы бороться со страхом и опасностью. Глебка почувствовал, что с этой минуты все заботы о хлебе ложатся на него. Это было главным. Остальное само собой отодвигалось на задний план.
Присел Глебка на мешки и задумался. Нужно было остановить вагоны. Но как он ни ломал голову, ничего придумать не мог. Оставалось сидеть и ждать, — ведь когда-нибудь кончится этот спуск и остановятся теплушки! И он сидел и терпеливо ждал. Он чувствовал себя часовым на посту и знал: что бы ни произошло с вагонами, он не покинет свой пост.
А лес все бежал за дверью. Колеса без устали отсчитывали стыки. Плакала букса. Вагоны еще не свалились под откос только потому, что неисправная букса подтормаживала и мешала им превысить предельную скорость.
Время перестало существовать. Глебка и приблизительно не мог бы сказать, час прошел, полчаса или всего несколько минут. И представилась ему сказочная картина: будто железная дорога нескончаемо спускается к самому Петрограду и на ней нет никаких препятствий. И будут теплушки мчаться под уклон, пока не въедут в город, на вокзал. И будто на перроне ждут его отец и Василий…
За дверью посветлело. Глебка оторвался от своих грез. Лес заметно поредел. Глебка выглянул и увидел темные силуэты строений.
Это была станция Загрудино. Длинный пустой состав стоял у платформы. Отцепленный паровоз мертвой грудой чернел впереди. А пассажиры осаждали комнату начальника станции. Они уже пришли в себя после налета банды и требовали новую паровозную бригаду.
Глебка, конечно, ничего этого не знал. Он видел только последний вагон пассажирского поезда и темную лыжню рельс, упирающихся в хвост состава. По этим рельсам и мчались теплушки.
Не о себе — о хлебе подумал Глебка, когда понял, что крушение неизбежно. И не страх, а ярость охватила его. Выдернув из-под ремня маузер, он завопил диким голосом и выпустил в воздух чуть не всю обойму.
Шум приближающихся вагонов, крик и выстрелы были по-своему поняты на станции.
— Хмель!.. Хмель! — завопили люди и в панике бросились врассыпную.
И быть бы катастрофе, но старый опытный стрелочник не растерялся. Времени было мало, и все же он успел продумать многое за эти считанные секунды. Услышав, как люди закричали про Хмеля, стрелочник с радостью подумал, что пришел конец бандиту и его шайке.
Видя теплушки, несущиеся с бешеной скоростью на состав, он перекрестился и произнес:
— Тут тебе, ироду, и крышка!.. Черт с ними, с вагонами!..
