Чудо-камень - Сотников Иван Владимирович (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Петька весь вечер рыбачил. Альда вела дневник. Азат снова щелкал фотоаппаратом. Остальные разбрелись в поисках новых ископаемых.
Первым вернулся Юрка и принес кучу диковинных камней. Сам он не мог в них разобраться и подсел к Альде.
— Погляди, что за камень? — протянул он кусок породы синего цвета.
Ответила она не сразу и долго разглядывала минерал просто так и в лупу. Затем сказала:
— Очень похоже, что лазурит или медная синь.
— А это? — снова спросил Юрка, показывая еще кусок минерала.
— По-моему, аметист — фиолетовый горный хрусталь. Стоящий самоцвет.
— Покажи, покажи! — пристал Петька. Сам он тоже нашел очень чистый кристалл горного хрусталя.
К ним присоединились и Азат с Биктимером.
Перебрав все камни, разговорились. Как всегда, Юрка быстро остыл, ушел в себя. Говорили же Альда и Петька с Биктимером. Как-то непроизвольно речь зашла о дружбе. Как и с кем дружить? Альде кажется, друга не выбирают, и товарищи сходятся сами собой, по влечению сердца. И такая дружба от человека не зависит. Биктимер не согласился. Человек все же ищет и выбирает. И друга, и дружбу. Лучше дружить сильному с сильным. Любое соперничество на пользу. Но можно дружить и с тем, кто слабее. Тогда один командует, другой неизбежно подчиняется. Если ты командуешь и только это ценишь в дружбе, грош ей цена. Если уж верховодишь, тащи за собой человека. Пусть он тянется за тобой, пусть даже обгоняет, не бойся. Сам его обгоняй. Тогда дружба!
Альда слушала и дивилась. Откуда он знает. И как все верно. Умница Биктимер. Как Сенька.
Петька заспорил. Дружить — значит заступаться, защищать товарища.
— А по-моему, — заговорил вдруг долго молчавший Юрка, — по-моему, кто верховодит, тому и хороша дружба. Остальным она не очень приятна. Слабый никогда не примирится со своей слабостью.
— Ну и пусть. Даже хорошо. Пусть одолеет сильного! — добавил Биктимер.
— Нет, дружба — всегда соперничество, — возразил Юрка.
— Ты с кем дружишь? — в упор спросила его Альда.
— Я сам по себе…
— А почему ни с кем?
— Верховодить не хочу, а подчиняться не умею.
— Нет, одному всегда плохо.
Вернулся Грек и подсел к ребятам. Разбирая свои находки, он постепенно включился в их разговор.
— Это верно, одному всегда плохо! — согласился он с Альдой и, обращаясь уже к Юрке, сказал: — Был ли ты в пустыне, в песках? Говоришь, был. Хорошо. А видел реки и ручьи, видел, как они теряются в песках, пересыхают? Плохо, что не видел. Река и сильна тем, что собирает воды ручьев и речушек, полнится ими, и сама несет свои воды в моря, в океаны. Так-то, Юра. А ты — «сам по себе». Сам по себе засохнешь, как ручей в песках. Никуда не дотечешь.
Немного помолчав, Платон Ильич заговорил вдруг с особой убежденностью и теплотой:
— Знаю, Юра, есть в тебе и силы, и упорство, и, верю, весь сумбур отсеется… Каждому из вас школа даст большие знания, а жизнь — большие дела, и каждый отдаст им все силы. Все без остатка.
Быстро вечерело, и все участники похода добрались у костра. Кулеш получился на славу и после дневного перехода казался особенно вкусным.
Ночь прошла без тревог и волнений. Ничто не нарушало покоя, и спали, как убитые. Утром же проснулись бодрые, веселые, жизнерадостные. Быстро свернули лагерь и снова двинулись в путь. Теперь скоро Бакал.
Горная дорога то вилась тенистым лесом, то выбегала на опушку, то пролегала через открытые поляны, залитые жарким летним теплом. Тогда ребят одолевали слепни. Они тучами вились над головой, больно жалили, и кожа от их укусов пузырилась. Отбиваясь от слепней, брели устало, еле передвигая ноги. Азат, Биктимер, Петька были выносливы. Юрка отчаянно отбивался от назойливых насекомых, громко ругал их.
А Платон Ильич, ободряя ребят, интересно рассказывал про места, по которым шли туристы.
К вечеру жара спала и повеяло живительной прохладой. Стало легче.
Вблизи Бакала высится гора Иркусан. С ее вершины обзор на сто верст вокруг. Иркусан и примыкающие к нему горы Шуйда и Буландиха славятся неисчерпаемым запасом железных руд.
В Бакале дневка. В одной из школ ребятам отвели целый класс. Поставили койки с матрацами. Белые подушки, свежие простыни. Кажется, давно-давно уже они не видели этого.
Утром отправили посылки с камеями, разгрузились. Сдали вьючных лошадок. Теперь станет труднее. Все придется тащить на себе.
В Бакале есть что поглядеть. Здесь известное месторождение бурых железняков. Отсюда снабжаются рудой заводы Златоуста и Челябинска. Первый бакальский рудник открыт более ста пятидесяти лет назад на склонах горы Буландихи. Ее название от слова булан, что значит по-башкирски «лось». Теперешний карьер вытянулся на целый километр, и таких карьеров уже несколько. Бакальская руда очень чиста, легкоплавка, в ней лишь незначительная примесь серы и фосфора. Она богата марганцем и идет на выработку отменной стали.
В старое время на рудниках трудились каторжники. Прикованные к тачке, они возили руду. С каторжниками трудились тут и крепостные, и их дети. Рабочий день длился с темна до темна. Сколько живет на рудниках сказов о том страшном времени. Так, у предгорий Шуйды открыли тогда новый рудник. Горным техником назначили крепостного Савелия. Смелый, одаренный, он полюбил свое дело. Хоть и безграмотный, а знал его лучше тех из бар, которые учились на горных факультетах. И больше всего любил людей, облегчал им труд. Подрядчику Савелий не приглянулся. Его съедала зависть к таланту крепостного, и он публично высек его розгами на виду у всех рудокопов. Гордый Савелий не вынес позора и покончил с собой.
Тут каждый день гибли люди, и старики говорили, будто на месте рудника долго было слышно, как где-то под землей гремят тачки, лопаты, стучат кайла.
Теперь же в Бакале всюду машины, техника. Мощные экскаваторы заворожили ребят. Они подымались на площадку, воочию видели их работу, стояли у пультов. Сила!
Пугачевский вал
С каждым километром Урал все краше и краше открывался ребятам. Теперь они шли через Сатку на озеро Зюрат-Куль.
Сатка, Куваши, Копанка, Казаны — знаменитые пугачевские места. В те годы многотысячная масса казаков, башкир и беглых крепостных рабочих перевалила через Урал из Сибири. Из зауральских степей войско Пугачева пришло в село Веселовку, близ Златоуста, откуда и двинулось сюда, на Саткинский завод. Путь его был суров и тяжек. Дорогу прорубали через тайгу, волочили по ней пушки, обозы с ядрами, амуницией, продовольствием. Перевалив через Уреньгу, Пугачев спустился в Сатку, взял ее и направился через Бирок дальше, на Казань…
Грек умел рассказать. Заслушаешься.
На бивак стали в семи километрах за Саткой близ Березового моста. Неутомимый Платон Ильич повел ребят на поиски остатков «Пугачевского вала», где с царскими войсками героически бились пугачевцы, и потери их дружин были велики. Здесь тяжело ранен сподвижник Пугачева Салават Юлаев.
Все тут в легендах. Истинно, земля героев. Они ставили заводы. Они раскрывали богатства горных недр. Они воевали за свободу, за счастье. Не со страниц книг, а прямо с родной земли, которая виделась своими глазами, западала в душу история этих мест, их география — вся бурная, кипучая жизнь, — какая была тут когда-то и какая есть теперь. Мир открывался шире, становился яснее, интереснее, и хотелось без конца слушать и глядеть на ту удивительную землю, о которой они знали лишь по книгам, а теперь видели своими глазами.
После обеда снова тронулись в путь. Только теперь Платон Ильич заметил вдруг, как припадает на левую ногу Юрка.
— Ты что, Юра, хромаешь? — спросил он озабоченно, остановив мальчика.
— Да натер немного, — отмахнулся Юрка.
Лицо у него хмурое, довольно кислое. Видно, морщится от боли. Кому-кому, а Платону Ильину известно, как нельзя в таких, делах полагаться на авось.
— А ну, покажи! — и остановил всю колонну.
Нехотя Юрка сел, снял ботинок, стянул носок. Платон Ильич с силой стиснул зубы, чтобы сдержаться. На большом пальце лопнул большущий волдырь, кожа сбита, и вся ранка кровянистая. К вечеру она загрязнится, и завтра Юрка уже не двинется с места. Нежданная беда! Как же быть теперь? Да еще растяжение. Больно, шевельнуть ступней.
