Ленька Охнарь (ред. 1969 года) - Авдеев Виктор Федорович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Правда, Ленька с удивлением видел, что фраера — не такие уж простофили и слабосильные белоручки, как он представлял себе раньше. В школе училось немало ребят и девочек с рудника, из поселка вагоноремонтных мастерских, из соседних хуторов. В летние каникулы они помогали домашним собирать уголь в шлаке на терриконах, косили сено, пшеницу, стерегли баштаны, резали подсолнухи, работали так же, как и колонисты.
А трудовых людей Охнарь теперь глубоко уважал. Он гордился своими старыми мозолями.
Однако в школе были и дети служащих. А как они жили, эти «интеллигенты»?
В начале мая Опанас Бучма пригласил Охнаря к себе домой показать «некоторые наглядные пособия». Ленька, преодолевая свою новую боязнь чужих квартир, вошел. Ему странным казалось, что вот он находится в гостях у знакомого школьника, его доверительно оставляют одного в комнате, он дотрагивается до хозяйских вещей, может даже взять их в руки и его никто не хватает.
Отец Опанаса работал главным инженером в вагоноремонтных мастерских. В квартире стояла старинная мебель, обтянутая вытертым зеленым плюшем; Стены украшали ковры, темные картины. На письменном столе позванивали причудливые китайские часы, маятником у которых служила золотая райская птичка.
Охнарь прошел за молодым хозяином в его комнату. Здесь все было строго, чисто, в стеклянном шкафу красного дерева теснилось много книг. И тут
Охнарь узнал, что кроме «долбежки уроков», шахмат, радионаушников, посещения кинематографа ребята занимаются и другими делами. Бучма протянул ему альбом в красивом переплете с посеребренным обрезом. Ленька, любуясь, открыл его, но вместо ожидаемых акварельных рисунков Опанаса или семейных фотографий увидел множество ярких крошечных картинок, наклеенных в каком-то особом порядке. На этих картинках, красных, лимонных, голубых, лиловых, темно-зеленых, были изображены совершенно невиданные птицы с хвостами вроде вееров, крокодилы, чудные пятнистые животные с шеей длинной, словно колодезный журавель, тигры, полосатые зебры, корабли под парусами, мечети, увенчанные полумесяцем, люди в фесках, чалмах, касках, курчавые толстогубые негры.
— Что это? — спросил Ленька с недоумением.
— Марки.
Ленька промолчал. Конечно, марки. Вон и зубчики на концах. Только заграничные, подпись не русская. Как он раньше не догадался? Однако все же ответ Опанаса не дал ему ничего определенного. Охнарь сделал вид, что понял, боясь расспросами опять поставить себя в положение невежды. Он еще глубокомысленней повертел альбом и не утерпел все-таки, любопытство забрало:
— Что ты делаешь с ними?
— Коллекцию собираю.
— Коллекцию? Что это значит? Надо будет запомнить и спросить у опекуна. Ленька проникался все большим уважением к загадочным маркам.
— Вот это египетская марка, — оживленно пояснял Бучма. — Видишь: пирамиды, сфинксы? Сейчас там хозяйничают англичане. Буржуи. Хотят превратить феллахов в своих рабов: так папа говорил. Вот эта марка с орангутангом — остров Борнео. Жираф — это Ниассы. Вот эти с драконом, пагодой — китайские. Китайцы по нашему примеру устроили революцию, богдыхана свергли. Пока, правда, тамошние коммунисты до конца не победили, но борются. Эта марка с бизоном — Соединенные Штаты Америки.
Только там в пампасах ни бизонов, ни мустангов нет: всех уничтожили скотопромышленники. Индейцы тоже совсем вымирают, янки их теснят, как и негров. Вообще того, что описывали Майн Рид, Фенимор Купер, Густав Эмар, давно нет... все очень и очень неинтересно. А вот наши, советские марки — с красноармейцами. Правда, как богатырь в шишаке? У меня полный набор.
Слушал Охнарь, чуть не разиня рот. Откуда Опанас все это знает? Неужели столько книг поначитал? Скажи на милость! Любопытно. Ленька почтительно потрогал марки пальцем.
— Ты торгуешь ими, что ли?;— догадался он вдруг.
Он все никак не мог смириться с мыслью, что люди так просто, ни для чего, подбирают такую кучу марок, да еще платят за это деньги.
Не в силах сдержать улыбки, Опанас опустил глаза. Охнарь заметил и побагровел. Вот чертовы интеллигенты, понавыдумывали с жиру разной дряни, чтобы морочить голову простым людям.
Бучма положил товарищу на плечо руку и толково объяснил, что такое филателист и для чего занимаются коллекционированием марок. Он сделал вид, что забыл оплошность гостя, и продолжал показывать достопримечательности своей комнаты.
На этажерке стоял глобус, сделанный и раскрашенный самим Опанасом. На нем широко разлились моря цвета синьки, желтели отроги гор, были помечены страны, города. И, слушая, как молодой хозяин уверенно, на память, называет столицы мира, важнейшие порты, как свободно разбирается в широтах, меридианах, экваторах, Охнарь лишний раз убедился, насколько плохо он знает географию. Глобус этот и был одним из тех наглядных пособий, которое Опанас, по просьбе Оксаны, хотел показать товарищу. Вторым оказался гербарий. В коричневой папке, приклеенные к большим листам бумаги, блекло зеленели засохшие цветы лугового василька, лепестки поповника, мышиный горошек, розовые головки клевера, разные колосья, ягоды волчьего лыка, но смотреть на них Ленька не стал, он знал гораздо больше растений.
— И папку сам клеил? — спросил Охнарь.
Сам. Отец только контролировал. Вот еще моя работа, — Опанас вынул из-под стола продолговатый кораблик, сделанный из фанеры, выкрашенный в стальной цвет, с трубой, башней, орудиями — линкор. — Капитана и матросов я слепил из воска. Похоже?
— Ты... игрушками занимаешься?—удивился Охнарь.
— Тебе не нравится?
Охнарь сунул руки в карманы и не ответил. Кораблик поразил его, Леньке хотелось бы поближе рассмотреть восковых матросов, но он считал это ниже своего достоинства. Взрослый парень и будет заниматься цацками? Оказывается, недаром он считал Бучму «маменькиным сынком». Охнарь засвистел и отошел от стола. «Игрушка» сделана, конечно, ловко, но он, Ленька, в детство впадать не собирается.
Между товарищами возникла какая-то неловкость. Опанас, продолжая разыгрывать роль гостеприимного хозяина, снял со стены скрипку и, сразу смущенно, по-детски вспыхнув, исполнил длинную и скучную музыку, которую назвал сонатой Гайдна. Ленька несколько раз потихоньку зевнул. Он любил веселый баян, гром духового оркестра, народные песни и искренне обрадовался, когда хозяин кончил играть.
Потом Опанас показал свои гири: полупудовую и в четверть пуда, трехфунтовые гантели. Друзья старательно принялись их выжимать. Охнарь удивился силе, ловкости Бучмы: с виду мальчик не казался здоровяком. С непривычки Охнарь устал первым.
— А ты, Панас, — сказал он, стараясь дышать ровнее, — можешь, выходит, с гирями работать.
— Я каждый день упражняюсь. У меня еще есть кожаная «груша» — боксу учиться. Она только в сарае.
— Ишь ты.
Под конец читали книгу Джека Лондона «Белое безмолвие». Слушать было очень занятно. Леньку захлестнули полученные впечатления. С острым и наивным любопытством дикаря, попавшего в цивилизованную страну, он приглядывался к необычайной для него обстановке. Ему почти все казалось интересным, почти все нравилось и хотелось иметь самому, в особенности кораблик. Однако, уходя, Ленька довольно холодно простился с Опанасом. Этот спокойный, уверенный, сильный мальчик в опрятном костюме, с пробором в темных волосах, неожиданно вызвал у него чувство неприязни. Охнарю стало стыдно за себя: чем он мог похвастаться перед товарищами, кроме умения загнуть просоленное словцо?
Возвращаясь домой, он думал о том, что школьные ребята — и Оксана, и Кенька, и особенно Опанас, — конечно, фраера и «мамины дети», зато, надо признаться, они и работать могут, и знают многое такое, о чем он понятия не имеет, и живут, пожалуй, интереснее его. Дома он вдруг обернул все учебники в газетную бумагу и долго отчищал пальто-реглан от грязи. Встречаясь в школе с Опанасом, особенно крепко встряхивал его руку и тотчас отходил с независимым видом. Бучма тоже не набивался в друзья.
На одной из перемен Оксана спросила Охнаря: прочитал ли он ее книжку?
