Гарри Поттер и Принц-полукровка - Роулинг Джоан Кэтлин (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Внезапно ее костлявые пальцы сомкнулись на запястье Гарри.
— Раз за разом, как бы я их ни раскидывала... — И профессор Трелони театрально выхватила из-под шалей игральную карту. — Башня молний, — прошептала она. — Несчастье. Бедствие. Все ближе и ближе...
— Понятно, — повторил Гарри. — И все-таки вам следует рассказать Дамблдору об этом голосе и о том, как все потемнело, а вас выбросили из Выручай-комнаты...
— Вы так считаете? — Профессор Трелони словно бы призадумалась, но Гарри видел, что она совсем не прочь поведать о своем маленьком приключении кому-либо еще.
— Я как раз направляюсь к нему, — сказал он. — У нас назначена встреча. Мы могли бы пойти вместе.
— Ну, в таком случае... — улыбнулась профессор Трелони. Она наклонилась, подобрала с пола бутылки и бесцеремонно засунула их в большую сине-белую вазу, стоявшую поблизости в нише.
— Мне так вас не хватает на моих уроках, Гарри, — томно произнесла профессор, едва они тронулись в путь. — Как прорицатель вы никогда особенно не блистали... но были таким превосходным объектом...
Гарри не ответил: положение объекта непрестанных роковых предсказаний профессора Трелони давно уже стало ему ненавистным.
— Боюсь, — продолжала она, — что кляча, извините, кентавр, ничего в гадании на картах не смыслит. Я спросила у него, как прорицатель у прорицателя, не ощущает ли и он отдаленных вибраций близящейся катастрофы? Но он, похоже, нашел меня едва ли не смешной. Да, смешной!
Голос ее истерично возвысился, и Гарри ощутил мощное дуновение хереса — даром что бутылки с ним остались позади.
— Возможно, до этого коняги дошли разговоры о том, что я будто бы не унаследовала великого дара моей прапрабабушки. Эти слухи распускаются моими завистниками уже множество лет. Знаете, что я на них отвечаю, Гарри? Разве Дамблдор позволил бы мне преподавать в нашей великой школе, если бы все эти годы не питал ко мне такое доверие? Разве я не доказала ему, что чего-то стою?
Гарри пробормотал нечто невнятное.
— Хорошо помню мой первый разговор с Дамблдором, — глухим голосом продолжала профессор Трелони. — Разумеется, я произвела на него глубокое впечатление, очень глубокое. Я тогда остановилась в «Кабаньей голове», кстати, не рекомендую, — клопы, мой мальчик, — но в ту пору я была стеснена в средствах. Он расспрашивал меня... Должна признаться, поначалу мне показалось, что к прорицанию, как к предмету, он расположен не очень благосклонно. Помню, У меня возникло такое странное чувство, я в тот день почти ничего не ела. Правда, потом...
И с этой минуты Гарри стал слушать профессора Трелони очень внимательно — он догадался, что произошло в тот день: она изрекла пророчество, которое изменило ход всей его жизни, пророчество о нем и Волан-де-Морте.
— ...потом нас самым невоспитанным образом прервал Северус Снегг.
— Что?
— Да-да, за дверью поднялся какой-то шум, она распахнулась, и перед нами предстал тамошний неотесанный бармен, а с ним и Снегг. Снегг что-то мямлил, дескать, ошибся лестницей, хотя мне, должна вам сказать, сразу стало ясно, что его поймали, когда он подслушивал нашу беседу с Дамблдором. Видите ли, он сам желал в то время получить это место и, несомненно, надеялся таким способом раздобыть полезные сведения! После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу. Смею думать, Гарри, что объясняется это поразившим его контрастом между моими непритязательными манерами, моими неброскими дарованиями и бесцеремонностью молодого человека, который всюду сует свой нос и готов даже подслушивать у замочной скважины... Гарри, дорогой!
Она оглянулась, только тут заметив, что Гарри с ней рядом нет — он замер на месте и теперь их уже разделяло расстояние футов в десять.
— Гарри? — неуверенно повторила она.
Наверное, у него побелело лицо, отчего вид профессора Трелони и стал таким озабоченным и испуганным. Гарри словно врос в пол, он чувствовал, как сквозь него прокатываются одна за другой волны потрясения, смывавшие все, кроме сведений, которые от него так долго скрывали.
Это Снегг подслушал пророчество! Снегг сообщил о нем Волан-де-Морту! Снегг и Питер Петтигрю натравили Волан-де-Морта на Лили, Джеймса и их сына!
И ничто иное для Гарри сейчас значения не имело.
— Гарри? — повторила профессор Трелони. — Гарри, по-моему, мы собирались вместе повидать директора.
— Оставайтесь здесь, — онемелыми губами выговорил Гарри.
— Но, дорогой... Я же хотела рассказать ему, как на меня напали в Выручай...
— Оставайтесь здесь! — сердито повторил Гарри.
Он бегом миновал испуганную профессора Трелони и свернул в коридор Дамблдора, где стояла на своем посту одинокая горгулья. Гарри крикнул ей пароль, взлетел по винтовой лестнице, перескакивая по три ступеньки за раз. В дверь Дамблдора он не постучал, а забарабанил, и спокойный голос ответил: «Входите» — уже после того, как Гарри ворвался внутрь.
Фоукс озирался по сторонам, его яркие черные глаза ловили золотые отблески садившегося за окном солнца. Дамблдор стоял у окна, глядя на земли замка, в руках он держал длинный черный дорожный плащ.
— Ну что же, Гарри, я обещал взять тебя с собой. Мгновение-другое Гарри не мог понять, о чем идет речь, — разговор с Трелони вышиб из его головы все, что содержалось в ней прежде, а мозг, казалось, стал работать очень медленно.
— Взять... с собой...
— Разумеется, если ты этого хочешь.
— Если я...
Только тут Гарри вспомнил начальную причину, по которой ему так не терпелось попасть в кабинет Дамблдора.
— Так вы нашли его? Нашли крестраж?
— Думаю, да.
Гнев и негодование боролись в Гарри с потрясением и волнением, несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.
— Страх — дело естественное, — сказал Дамблдор.
— Я не боюсь! — тут же ответил Гарри, и это было правдой — уж чего он сейчас не ощущал, так это страха. — Какой из крестражей? Где он?
— Какой именно, наверняка не знаю, думаю, впрочем, что о змее можно пока забыть. Я уверен в одном: этот крестраж спрятан в пещере на берегу моря, за много миль отсюда, в пещере, которую я ищу уже очень давно. Это в ней Том Реддл до смерти запугал когда-то двух детей из своего приюта во время их ежегодного похода, помнишь?
— Да, — ответил Гарри. — Как она защищена?
— Не знаю. У меня есть догадки, но они могут быть совершенно неверными. — Дамблдор поколебался немного, затем сказал: — Гарри, я обещал взять тебя с собой и от обещания не отказываюсь, однако я не исполнил бы своего долга, если бы не предупредил тебя: все это может оказаться чрезвычайно опасным.
— Я иду с вами, — ответил Гарри, почти не дав Дамблдору закончить. За последние несколько минут кипевший в нем гнев на Снегга и потребность совершить что-нибудь рискованное и опасное возросли десятикратно. По-видимому, эти чувства отразились на его лице — Дамблдор отступил от окна, пристально посмотрел на Гарри, и между серебристых бровей волшебника появилась легкая складка.
— Что с тобой случилось?
— Ничего, — торопливо солгал Гарри.
— Чем ты расстроен?
— Я не расстроен.
— Гарри, ты никогда не был так уж силен в окклюмен...
Последнее слово и стало искрой, от которой гнев Гарри вспыхнул, как пламя.
— Снегг! — выпалил он с такой силой, что за спиной его негромко заклекотал Фоукс. — Снегг, вот что со мной случилось! Это он донес Волан-де-Морту о пророчестве, которое подслушал, затаившись под дверью! Трелони мне все рассказала!
Лицо Дамблдора, окрашенное заходящим солнцем в кровавые тона, не дрогнуло, но Гарри почудилось, что оно побледнело. Молчание старого волшебника продлилось лишь миг, однако миг этот был очень долгим.
— Когда ты узнал об этом? — наконец спросил он.
— Только что! — ответил Гарри, ценой огромных усилий удерживаясь от крика. И тут же выяснилось, что владеть собой он больше не способен. — И ВЫ ПОЗВОЛИЛИ ЕМУ ПРЕПОДАВАТЬ В ШКОЛЕ! ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРЫЙ НАТРАВИЛ ВОЛАН-ДЕ-МОРТА НА МАМУ И ПАПУ!
