Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна. Большой сборник - Твен Марк (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
— Кто ваши родные? — спросил он.
— Их фамилия Фелпс. Они живут на ферме.
— А! — протянул он. Подумав с минуту, он переспросил: — Как он ранил себя? Повтори!
— Сон ему такой приснился, ружье и выстрелило…
— Странный сон! — заметил доктор.
Однако он зажег фонарь, взял мешок с инструментами, и мы отправились в путь. Но когда он увидал лодку, она показалась ему ненадежной — он находил, что она, пожалуй, еще для одного человека годится, а уж двоих ни за что не выдержит.
— О, не бойтесь, сэр, — возразил я, — мы втроем на ней плыли — и чудесно!
— Как втроем!
— Ну да, я и Сид и… и… и… ну и ружья.
— А! — протянул он.
Доктор поставил ногу на борт и двинул лодку, потом покачал головой и объявил, что поищет другой лодки, понадежнее. Но все лодки были на цепях и замках; тогда он решил взять мою лодку, а мне велел подождать, покуда он вернется, или же посоветовал поискать где-нибудь другую шлюпку, а всего лучше мне сбегать домой приготовить родных к сюрпризу. Но я не согласился.
Я объяснил ему, как найти плот, и он отправился.
Вдруг меня поразила одна тревожная мысль. Положим, доктор не скоро справится с ногой Тома? Положим, это отнимет дня три-четыре? Что мы тогда будем делать? Ждать здесь, покуда он не разболтает всего? Нет, это не годится! Я знаю, что делать! Я подожду, пока он вернется, и если он найдет нужным навестить больного еще раз, я тоже проберусь на островок, хотя бы мне пришлось пуститься вплавь; мы возьмем его, свяжем и увезем с собой, а когда Том выздоровеет, мы заплатим ему, что следует, или — еще лучше — отдадим все, что имеем, и высадим на берег.
Приняв такое решение, я забрался в траву и заснул. Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко. Я вскочил и бросился к дому доктора. Там мне сказали, что он отлучился куда-то ночью и еще не возвращался. «Ну, — думаю, — должно быть, плохо Тому, надо пробираться на остров». Но только хотел я повернуть за угол, как угодил головой прямо в живот дяде Сайласу.
— А, Том! — сказал он. — Где ты пропадал до сих пор, негодяй ты этакий?
— Право, нигде… я только помогал искать беглого негра, мы с Сидом вместе…
— Куда же ты теперь бежишь сломя голову? Тетка ужасно беспокоится.
— Нечего ей беспокоиться, — проговорил я, — мы целы и невредимы. Побежали было вслед за людьми и собаками, но не догнали их и заблудились. Нам показалось, будто они на воде, мы достали лодку и пустились за ними, переправились на тот берег, но никого не нашли. Потом мы долго сновали взад и вперед вдоль берега, наконец измучились и выбились из сил, привязали лодку, а сами улеглись спать и проснулись всего с час тому назад. А теперь приплыли сюда узнать, какие новости. Сид побежал на почту — не услышит ли там чего, а я пошел раздобыть чего-нибудь поесть. Скоро мы будем дома.
Вот мы и пошли с дядей Сайласом на почту за «Сидом», но, как я и подозревал, его там не оказалось. Старик кстати взял письмо в почтовой конторе, и мы с ним долго прождали, но Сид все не являлся. Наконец старик решил уйти: пусть Сид вернется домой пешком либо в лодке, когда ему надоест шататься бестолку, а мы отправимся сейчас.
Я никак не мог уговорить его, чтобы он оставил меня ждать Сида. «Пустяки, — сказал он, — пойдем со мной, надо успокоить тетю Салли».
Когда мы пришли домой, тетя Салли до того обрадовалась мне, что смеялась и плакала от восторга, обнимала меня и в то же время легонько пошлепала по своему обыкновению (я это ни в грош не ставил), обещаясь, что и Сиду достанется, когда он вернется.
Дом был полон фермерами и их женами, собравшимися к обеду, — такой болтовни я отроду не слыхивал! Старуха миссис Хочкисс тараторила пуще всех, язык ее не умолкал ни на минуту.
— Ну, сестрица Фелпс, — говорила она, — я осмотрела этот сарай во всех закоулках и пришла к убеждению, что негр был сумасшедший. Так я и сказала сестрице Дамрелл, — не правда ли, сестрица Дамрелл? Он, говорю, сумасшедший. Все слыхали: помешанный, говорю, да и только, по всему видно. Взгляните на этот жернов, говорю. Станет ли человек в здравом уме выдалбливать подобные нелепости на камне? Что тут разбилось его сердце… что здесь он протомился тридцать семь лет… что он побочный сын какого-то Людовика, и тому подобный вздор! Просто помешанный! Я сейчас же это сказала, и теперь говорю то же самое.
— А взгляните вы на эту лестницу из тряпок, сестрица Хочкисс! — подхватила старая мисс Дамрелл. — Зачем она ему понадобилась, скажите на милость?
— Вот это самое я уже раньше говорила сестрице Эттербек. Спросите ее, она сама вам скажет. Взгляните на эту тряпичную лестницу! Да, говорю, взгляните, на что она ему нужна?
— Нет, вы мне вот что объясните: каким манером попал туда этот жернов? Кто сделал этот подкоп, кто?
— Мои собственные слова, братец Пенрод! Я только что говорю, — передайте мне сахарницу, пожалуйста, — я говорю сестрице Денлэп: и как это их угораздило втащить туда жернов? И без всякой подмоги! Вот ведь какие дела! Нет, говорю, тут нечисто: подмога была, да и немалая. По крайности целая дюжина людей помогала. Нет, я спустила бы шкуру со всех негров по очереди, а уж разведала бы, кто это начудил, тем более…
— Вы говорите: дюжина? Какое, да их тут было человек сорок по меньшей мере! Вы посмотрите на эти пилы, сделанные из ножей, и на все прочие выдумки, — с каким терпением все это сработано! Посмотрите на распиленную ножку кровати — да ведь тут целая неделя работы на шестерых! Посмотрите на это чучело, набитое соломой и оставленное на постели, посмотрите на…
— Вот, вот, братец Гайтауер! Точь-в-точь то же самое я говорила братцу Фелпсу, он сам может подтвердить. Как вам это покажется, говорю, сестрица Хочкисс? Вы только подумайте, братец Фелпс! Ножка кровати распилена, да ведь как хитро! Я полагаю, не сама же она отпилилась, кто-нибудь отпилил ее! Я говорила сестрице Денлэп…
— Чорт возьми, да ведь тут, должно быть, весь сарай полон был негров каждую ночь в продолжение целой недели, чтобы натворить таких чудес, сестрица Фелпс! Полюбуйтесь на эту сорочку — каждый дюйм испещрен хитрыми африканскими письменами, начертанными кровью! Тут, должно быть, потрудилась целая орава чернокожих! Ей-богу, я не пожалел бы двух долларов, лишь бы кто-нибудь прочел мне эти каракули. А уж что касается негров, которые все это напроказили, я бы прямо взял да и порол их, покуда…
— Еще бы ему не помогали, братец Марплс! Побыли бы вы здесь в доме за последнее время, так и увидали бы. Представьте, воровали они все, что только попадалось им под руку. Вот эту самую сорочку стащили прямо с веревки. А что касается простыни, из которой сделана лестница, так я и сказать не могу, сколько раз они ее таскали. А мука? а свечи? а подсвечники? а ложки? а старая сковородка? а еще пропасть вещей, которых теперь не припомню? а мое новое ситцевое платье? И притом же я и Сайлас и мои мальчики Сид с Томом все время сторожили денно и нощно, и никто из нас не мог уловить ни тени их, ни звука. И вдруг, в последнюю минуту — обратите внимание! — они ускользают у нас из-под носа, дурачат нас, да и не нас одних, и благополучно удирают, захватив с собой того негра, а между тем за ними по пятам гналось шестнадцать человек и двадцать две собаки. Нет, уверяю вас, это просто невероятно! Духи бесплотные и те не могли бы проделать всю эту работу ловчее! Право, я думаю, что это были духи. Вы ведь знаете наших собак? Лучше их ни у кого здесь нет. Ну, представьте себе, они не могли напасть на след этих мошенников! Объясните-ка мне эту странность.
— В самом деле, неслыханно!
— Оказия, да и только!
— Домашние воры, и вместе с тем…
— Помилуй бог, да я бы побоялся жить в таком доме!
— А нам-то каково было! Представьте, сестрица Риджвей, я чуть не померла со страху: и спать ложиться боюсь, и вставать боюсь, и сидеть боюсь — просто наказанье! А уж прошлую ночь, вы и вообразить себе не можете, в какой я была тревоге! Боялась, чтобы они, чего доброго, не украли кого-нибудь из домашних! До того я дошла, что уж почти рассудок потеряла. Теперь-то, днем, это кажется глупостью, но, представьте себе, я думаю: там, наверху, спят мои бедные мальчики, одни в отдаленной комнате, и такой меня страх разобрал, что я пошла да и заперла их на ключ, ей-богу! И всякий бы это сделал на моем месте. Знаете, когда человек напуган, то чем дальше, тем хуже, в голове у вас все перепутается, и вы начнете говорить несообразности. Бедные мальчики — подумалось мне — наверху одни, дверь не заперта и…
