Гарри Поттер и Орден феникса (с илл. из фильма) - Роулинг Джоан Кэтлин (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Гарри огляделся. По всем признакам палата была постоянным обиталищем ее пациентов. Здесь около кроватей скопилось гораздо больше их личных вещей, чем в палате мистера Уизли; стена над изголовьем у Локонса была сплошь обклеена его фотографиями. Он ослепительно улыбался с каждой и приветственно махал посетителям. Многие из них он подписал самому себе, детскими печатными буквами. Как только целительница поместила его в кресло, Златопуст подтянул к себе новую пачку фотографий, схватил перо и стал лихорадочно их подписывать.
— Можете положить их в конверты, — посоветовал он Джинни, бросая ей на колени одну за другой по мере подписания. — Знаете, меня не забыли, нет, я получаю кучу писем от поклонников... Глэдис Гаджен пишет каждую неделю... Хотел бы знать почему... — Он замолк в легком недоумении, потом опять расцвел улыбкой и с новой энергией принялся за автографы. — Видимо, причиной моя прекрасная внешность...
Напротив лежал траурного вида, с землистым лицом волшебник и смотрел в потолок; он что-то бормотал себе под нос и как будто не замечал окружающего. Через одну кровать от него располагалась женщина; вся голова у нее обросла шерстью. Гарри вспомнил, как на втором курсе нечто похожее произошло с Гермионой. К счастью, тогда это явление оказалось временным. В дальнем конце палаты две кровати были отгорожены цветастыми занавесками, чтобы больные и их посетители могли отдохнуть от посторонних глаз.
— А это тебе, Агнес, — весело сказала целительница, вручая шерстистой женщине маленькую стопку рождественских подарков. — Видишь, тебя не забывают. И сын прислал сову — пишет, что навестит тебя вечером. Как приятно!
Агнес несколько раз гавкнула.
— А тебе, Бродерик, смотри, прислали цветок в горшке и красивый календарь с разными забавными гиппогрифами на каждый месяц. С ними будет веселее, правда?
Целительница подошла к бормотуну, поставила на тумбочку довольно уродливое растение с длинными качающимися щупальцами и волшебной палочкой прикрепила к стене календарь.
— О, миссис Долгопупс, вы уже уходите?
Гарри крутанул головой. Занавески в дальнем конце были раздвинуты и по проходу между кроватями шли двое посетителей: могучего вида старуха в длинном зеленом платье с изъеденной молью лисой и в широкополой шляпе, украшенной не чем иным, как чучелом стервятника, и позади нее, нога в ногу, удрученный Невилл.
И тут Гарри осенило, кто эти двое в дальнем конце палаты. Он стал озираться — чем бы отвлечь друзей, чтобы Невилл вышел незамеченным, чтобы к нему не пристали с расспросами. Но Рон тоже оглянулся, услышав фамилию Долгопупс, и, прежде чем Гарри успел остановить его, крикнул: «Невилл!»
Невилл вздрогнул и съежился, словно мимо просвистела пуля.
— Невилл, это мы! — Рон вскочил. — Ты видел? Локонс здесь! Ты к кому приходил?
— Твои друзья, Невилл, дорогой? — любезно сказала его бабушка, направляясь к компании.
У Невилла был такой вид, будто он предпочел бы провалиться сквозь землю. Пухлое лицо его налилось багровой краской, и он старался ни на кого не смотреть.
— Ах, да, — сказала бабушка, приглядевшись к Гарри. И подала ему морщинистую и как бы когтистую руку, — да, да, конечно. Я знаю, кто ты, Невилл очень тебя ценит.
— Спасибо, — сказал Гарри и пожал ей руку. Невилл не смотрел на него, он потупился и еще больше потемнел лицом.
— А вы, несомненно, Уизли, — продолжала старуха, царственно подавая руку сначала Рону, а потом Джинни. — Да, я знаю ваших родителей — не близко, конечно, — достойнейшие, достойнейшие люди. А ты, должно быть, Гермиона Грейнджер?
Гермиона была поражена тем, что старой даме известно и ее имя, но руку охотно подала.
— Да, Невилл про тебя рассказывал. Выручала его не раз, правда? Он хороший мальчик, — старуха кинула на внука сурово-оценивающий взгляд, — но, боюсь, не унаследовал отцовского таланта.
Она кивнула в сторону дальних кроватей; при этом чучело стервятника у нее на голове угрожающе заколыхалось.
— Что? — изумился Рон (Гарри хотел наступить ему на ногу, но сделать это незаметно в джинсах гораздо труднее, чем в мантии). — Это твой папа там?
— Что я слышу, Невилл? — строго сказала старая дама. — Ты не рассказал друзьям о родителях?
Невилл глубоко вздохнул, посмотрел на потолок и помотал головой. Гарри не помнил, чтобы кого-нибудь еще ему было так жалко, но помочь сейчас Невиллу ничем не мог.
— Тут нечего стыдиться, — сердито сказала миссис Долгопупс. — Ты должен гордиться ими, Невилл, гордиться! Не для того они пожертвовали душевным и физическим здоровьем, чтобы их стыдился единственный сын!
— Я не стыжусь, — пролепетал Невилл, по-прежнему не глядя ни на кого из друзей.
Рон привстал на цыпочки, чтобы увидеть больных в том конце.
— Интересно же ты это демонстрируешь, — сказала старая дама. — Моего сына и его жену, — продолжала она, величественно повернувшись к Гарри и остальным, — пытками довели до безумия сторонники Вы-Знаете-Кого.
Джинни и Гермиона прижали ладони ко рту, Рон перестал тянуть шею в направлении родителей Невилла и мгновенно скис.
— Они были мракоборцами и очень уважаемыми людьми в волшебном сообществе, — продолжала старая дама. — Чрезвычайно одаренные, оба. Я... Да, Алиса? Что такое, дорогая?
К ним незаметно подошла мать Невилла в ночной рубашке. Совсем не та круглолицая счастливая женщина с фотографии первоначального Ордена Феникса, которую Грюм показывал тогда Гарри. Лицо у нее исхудало и состарилось, глаза на нем казались огромными, а волосы поседели, стали жидкими и тусклыми. Она как будто не хотела говорить, а может, вообще не могла и только делала какие-то робкие движения, протягивая что-то Невиллу.
— Опять? — с легкой усталостью в голосе сказала ее свекровь. — Очень хорошо, дорогая, очень хорошо... Невилл, возьми, все равно, что это.
Но Невилл уже протянул руку, и мать уронила в нее пустую обертку от «Лучшей взрывающейся жевательной резинки Друбблс».
— Это прелесть, дорогая, — сказала бабушка Невилла наигранно веселым голосом и погладила невестку по плечу.
А Невилл тихо сказал:
— Спасибо, мама.
Алиса засеменила к своей кровати, напевая без слов. Невилл с вызовом посмотрел на ребят: давайте, мол, смейтесь; а Гарри подумал, что за всю свою жизнь не видел ничего менее смешного.
— Ну что ж, пора нам и восвояси, — вздохнула миссис Долгопупс, натягивая длинные зеленые перчатки. — Рада была познакомиться с вами, молодые люди. Невилл, брось обертку в урну, она тебе их столько надавала, что впору уже комнату обклеивать.
Но Гарри заметил, как перед выходом Невилл незаметно сунул обертку в карман. Дверь за ними закрылась.
— Я не знала, — сказала Гермиона, чуть не плача.
— И я тоже, — хрипло отозвался Рон.
— И я, — произнесла Джинни.
Все смотрели на Гарри.
— Я знал, — сказал он угрюмо, — Дамблдор мне рассказал, но я пообещал, что буду молчать... За это Беллатрису Лестрейндж отправили в Азкабан — она пытала их заклятием Круциатус, пока они не сошли с ума.
— Беллатриса Лестрейндж? — с ужасом прошептала Гермиона. — Та, чья фотография у Кикимера в берлоге?
Наступило долгое молчание. Нарушил его сердитый голос Локонса:
— Слушайте, я зря, что ли, учился писать письменными буквами?!
Глава 24
ОККЛЮМЕНЦИЯ
Кикимер, как выяснилось, прятался на чердаке. Нашел его Сириус, домовик весь был в пыли и, несомненно, искал там семейные реликвии Блэков, чтобы перетащить к себе в чулан. Сириус удовлетворился этим объяснением, но Гарри ощущал беспокойство. Настроение у Кикимера как будто улучшилось, ворчать он стал реже и не так злобно, приказы выполнял послушнее, чем обычно, но несколько раз Гарри замечал на себе его жадный взгляд, причем он тут же отводил глаза, увидев, что Гарри на него смотрит.
