Гадкий городишко - Сникет Лемони (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗

— Вот именно, — подтвердил Клаус. — наверняка знать невозможно.

— Чай готов, — позвал Гектор из соседней комнаты. — Если пришли в себя, присоединяйтесь ко мне, посидите за столом, пока я готовлю энчиладас.

Бодлеры переглянулись и кивнули.

— Кей! — крикнула Солнышко и повела старших в большую, уютную кухню. Дети сели за круглый деревянный стол, на который Гектор поставил дымящиеся кружки с чаем, и тихо сидели так, пока Гектор возился с обедом. Конечно, и в самом деле невозможно знать наверняка, заслуживает ли человек доверия, по той простой причине, что обстоятельства все время меняются. Например, вы знаете кого-то уже несколько лет и как другу полностью ему доверяете, но вот обстоятельства переменились, друг страшно проголодался, и не успеваете вы оглянуться, как уже варитесь в суповой кастрюле — наверняка-то знать невозможно. Вот и я влюбился в прелестную женщину, обаятельную и умную, и я верил, что она станет моей женой. Но поскольку знать наверняка невозможно, то она взяла и вышла замуж за другого. А все оттого, что прочла о чем-то в «Дейли пунктилио». Некому было объяснить бодлеровским сиротам, что они не могут знать наверняка, поскольку до того, как стать сиротами, они много лет жили окруженные родительской заботой и считали, что родители и впредь будут заботиться о них. Но обстоятельства переменились, родители погибли, и дети теперь поселились у мастера, в городе, полном ворон. Но все-таки если и нет способов узнать наверняка, нередко находятся приметы, по которым можно узнать почти наверняка. И пока трое сирот наблюдали, как Гектор приготавливает обед, они обнаружили некоторые приметы. Например, мелодия, которую Гектор напевал себе под нос, нарезая разные ингредиенты для энчиладас, звучала успокоительно, и Бодлеры не могли представить, чтобы так напевал похититель детей. Когда он увидел, что чай у Бодлеров слишком горячий, он подошел к столу и подул в каждую кружку, чтобы остудить чай, и трудно было представить, чтобы тот, кто прячет двух тройняшек, в то же время дул на чай трем другим детям. А что самое успокоительное, Гектор не приставал к ним с расспросами — почему они так удивились и почему молчат. Он тоже ничего не говорил и дал Бодлерам время, чтобы самим решиться заговорить о записке, которую он им отдал. Вот почему дети и представить себе не могли, чтобы такой деликатный человек был заодно с Графом Олафом. Наверняка знать, конечно, невозможно, но, наблюдая, как мастер ставит в духовку энчиладас, Бодлеры почувствовали к нему почти полное доверие, а к тому времени, как он присоединился к ним за столом, они решились поговорить с ним о прочитанном двустишии.

— Стихи написаны Айседорой Квегмайр, — выпалил Клаус без всяких обиняков, что означало «едва Гектор успел сесть за стол».

— Вот это да, — сказал Гектор. — Не-удивительно, что вы так разволновались, но откуда такая уверенность? Многие поэты пишут двустишия. Огден Нэш, например.

— Огден Нэш не писал про драгоценности, — возразил Клаус, получивший в подарок, когда ему исполнилось семь лет, биографию Огдена Нэша. — Но Айседора пишет. Когда родители Квегмайры погибли, от них осталось наследство в сапфирах. Отсюда и строка «Фамильные камни — причина ужасного плена».

— Кроме того, — добавила Вайолет, — это ее почерк и ее поэтический стиль.

— Ну хорошо, — уступил Гектор, — если вы говорите, что стихи написаны Айседорой Квегмайр, я вам верю.

— Надо позвонить мистеру По, рассказать ему об этом, — сказал Клаус.

— Мы не можем позвонить, — сказал Гектор, — в Г.П.В. нет телефонов, они относятся к механизмам. Ему может послать сообщение Совет Старейшин. Я-то чересчур робею, но вы, если захотите, можете попросить их об этом.

— Хорошо, но прежде чем обращаться с просьбой к Совету, хотелось бы знать побольше насчет двустишия, — сказала Вайолет. — Каким образом попал к вам этот клочок бумаги?

— Я нашел его сегодня под Деревом Невермор. Проснулся утром и только собрался идти в центр выполнять утренние работы, как вдруг заметил что-то белое среди черных вороньих перьев, упавших сверху, — вот эта самая записка, скатанная в крошечный рулончик. Я не понял, о чем там речь, кроме того, торопился на работу, поэтому положил бумажку в карман и не вспоминал о ней до тех пор, пока мы не заговорили с вами о двустишиях. Конечно, это большая загадка. Как стихотворение Айседоры очутилось на моем дворе?

— Ну, стихи сами не ходят, — заметила Вайолет, — значит, их туда положила Айседора. И значит, она где-то поблизости.

Гектор покачал головой:

— Не думаю. Сами видите, как тут плоско, на мили вокруг все видно. Тут, на окраине, только и есть что мой дом, сарай и Дерево Невермор. Пожалуйста, обыщите весь дом, все равно не отыщите Айседоры Квегмайр или кого бы то ни было, а сарай я всегда держу на замке, не хочу, чтобы Совет Старейшин обнаружил, что я нарушаю правила.

— Может, она на дереве? — предположил Клаус. — Оно такое громадное, что Олаф вполне мог спрятать ее в ветвях.

— Верно, — поддержала его Вайолет. — В прошлый раз Олаф держал их глубоко под нами. Может, теперь он их держит высоко над нами? — Она вздрогнула, представив себе, как, должно быть, страшно оказаться в ловушке на огромных ветвях Дерева Невермор. Она отодвинулась от стола и встала. — Остается одно, — заключила она. — Надо туда залезть и поискать их наверху.

— Ты права. — Клаус тоже вскочил. — Пошли.

— Герит! — одобрила Солнышко.

— Погодите-ка, — остановил их Гектор. — Мы не можем вот так взять и залезть на Дерево Невермор.

— Почему? — спросила Вайолет. — Мы поднимались на башню и спускались в шахту лифта. Влезть на дерево не так уж трудно.

— Не сомневаюсь, что вы все трое отлично лазаете, — сказал Гектор, — но я не это имел в виду. — Он поднялся и подошел к кухонному окну. — Выгляните наружу, — сказал он. — Солнце уже полностью село. Сейчас на верхушке Дерева никаких друзей не разглядишь. Кроме того, оно все покрыто спящими птицами. Через ворон сейчас не пробраться — зряшная затея.

Бодлеры выглянули в окно и увидели, что Гектор прав. Дерево казалось гигантской тенью, расплывчатой по краям, там, где сидели вороны. Дети поняли, что карабкаться вверх в такой темноте действительно зряшная затея, что в данном случае значило «маловероятно, чтобы поиски увенчались успехом». Клаус и Солнышко обратили взгляды на сестру в надежде, что она найдет выход из положения, и с облегчением поняли, что она уже изобрела способ, даже не успев завязать волосы лентой.

— Можно лезть на дерево с фонариками — предложила она. — Если у вас есть фольга, Гектор, ручка от старой метлы и резиновые полоски, я за десять минут сделаю фонарик.

Гектор покачал головой:

— Фонарики потревожат ворон. Если вас разбудить посреди ночи и направить свет прямо в лицо, вас бы это тоже очень раздосадовало, так что вряд ли будет приятно оказаться окруженными тысячами раздосадованных ворон. Лучше подождать до утра, когда вороны перелетают в кварталы подальше от центра.

— Мы не можем ждать до утра, — возразил Клаус. — Мы ни секунды не можем Ждать. В прошлый раз мы их нашли, но стоило оставить одних всего на несколько минут, как за это время они опять исчезли.

— Оллавоз! — крикнула Солнышко, имея в виду «Олаф моментально их увез!».

— Ну, сейчас он их не увезет, — возразил Гектор. — Ему тоже трудно было бы в темноте лезть на дерево.

— Но что-то же надо делать, — настаивала Вайолет. — Эти стихи не просто двустишие, это крик о помощи. Айседора прямо говорит: «Однако друзья нас найдут и спасут непременно». Наши друзья испуганы, мы обязаны прийти им на помощь.

Гектор достал из кармана комбинезона две кухонные рукавицы и вытянул энчиладас из духовки.

— Вот что я вам скажу. Сейчас приятный вечер, куриные энчиладас готовы. Мы можем устроиться на веранде, пообедать там и в то же время следить за Деревом Невермор. Вокруг так плоско, что даже ночью видно довольно далеко. Если Граф Олаф или кто угодно сюда пожалует, мы его заметим.