Дело о неуловимом призраке - Кузнецова Наталия Александровна (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Что с вами? — спросила соседка.
Но ответа не последовало. Анна Степановна с сочувствием посмотрела на Элю и снова наклонилась к кровати.
— Софья Яковлевна, вы можете говорить? Вы нас узнаете?
Казалось, что старушка пытается что-то сказать и приподняться, но не может даже пошевелиться.
— Боже мой, да ее, кажется, парализовало, — воскликнула соседка. — Никак инсульт? Софья Яковлевна, да скажите же нам хоть что-нибудь, — взмолилась она.
Старая женщина приоткрыла рот, и Лешка скорее поняла, чем услышала, как она, скосив глаза на кошку, еле слышно и малопонятно выговорила:
— Киса.
— Совсем язык не ворочается. Точно, парализовало, — вздохнула Анна Степановна. — Что ж теперь делать? «Скорую» вызывать?
Эля поднялась.
— Не стоит. Мы сами о ней позаботимся, вы не беспокойтесь.
Но Лешка заметила, что встревожена она не на шутку. Достав из сумки свою записную книжку, Эля подошла к телефону.
— Я вчера навела справки, — сказала она Анне Степановне, — и узнала, что в Москве существует медицинская компания «Участие» с неплохой больницей, куда можно определять лежачих больных. Сейчас я туда позвоню, поскольку пока не вижу иного выхода.
Эля довольно быстро дозвонилась до медицинской компании, с кем-то договорилась, и меньше чем через час к дому подъехала белая «Газель», оборудованная под «Медицинскую помощь».
— Инсульт, — осмотрев больную, врач подтвердил опасения соседки.
— Мы так и поняли, — кивнула Эля.
— А это может пройти? — с замиранием сердца спросила Лешка.
— Всякое бывает, — ответил он.
Двое санитаров, сдвинув ширму, аккуратно положили Софью Яковлевну на носилки, и Лешка увидела, как по морщинистой щеке старушки медленно скатилась слеза. Девочке стало безумно жалко эту старую несчастную женщину, и она незаметно для других тихонечко погладила ее по голове.
— Я поеду с ней, — сказала Эля. — Оформлю документы, оплачу счет, посмотрю, кто за ней будет ухаживать, и вернусь сюда. А вы, если нетрудно, подметите здесь хотя бы пол. А вот и ее ключи, кстати. Так что свои вы можете забрать, — сказала она Анне Степановне.
Ромка скосил глаза. Ключи лежали на тумбочке у опустевшей кровати, по которой в растерянности туда-сюда ходила кошка. В окно блеснуло солнце, и ее шерсть сверкнула золотом, словно изнутри Киса сделана из драгоценного металла и, подобно сказочной принцессе, лишь прикрывалась своей волшебной шкуркой.
Анна Степановна поднесла к глазам платок:
— Бедная тетя Соня.
— Может быть, она еще поправится, — дотронулась Лешка до ее руки. — Слышали, что сказал врач?
— В семьдесят пять-то лет? Дай ей бог. Хотя он прав, всякое бывает. Я на своей работе за много лет чего только не насмотрелась. У меня самой есть одна знакомая, так она в восемьдесят восемь лет решила навестить своих родственников в Америке. Пробыла там полгода, назад вернулась и продолжает жить в свое удовольствие.
— И Софья Яковлевна еще к своим поедет, — с надеждой сказала Лешка. — Наша Эля все устроит, вот увидите.
И тут они с Ромкой услышали, как открылась дверь соседней квартиры и оттуда раздался басистый голос:
— Мам, ты где?
— Здесь я, здесь, — ответила соседка.
— А что стряслось-то?
— Софью Яковлевну паралич разбил.
— Жаль бабульку. А ты не забыла, что тебе давно пора уходить?
— Помню. Мне на дежурство надо, — объяснила Анна Степановна ребятам и вышла за дверь. А потом приоткрыла ее и сказала: — Вы ей думочку, ну, подушечку ее, не забудьте в больницу отнести. Я вашей Эле забыла об этом сказать, когда они уезжали, а Софья Яковлевна без нее никогда не засыпает.
Лешка кинулась к кровати и увидела, что рядом с большой подушкой лежит совсем маленькая.
— Эту? — взяла она думочку в руки.
— Эту, — кивнула женщина.
— Что это она так вдруг? — растерянно оглядел опустевшую постель Ромка, когда они с Лешкой остались одни. — Вчера еще как будто в порядке была, разговаривала.
— В таком возрасте в любой момент может всякое случиться, — с грустью, совсем как взрослая, сказала Лешка.
Солнце ушло за тучи, и в без того мрачном, с низки-га потолками жилище стало еще тоскливее. Девочка стала со стула и отправилась на кухню искать веник. надо хоть чем-то заняться, чтобы отвлечься от грустных мыслей, да и Эля просила подмести в квартире.
А Ромка осмотрелся и отправился в другую комнату.
— Интересно, Лешк, что у нее в этих коробках? Иди сюда, давай позырим. — Он приоткрыл одну из них и поморщился. В коробке — старая обувь. А в узле, который развязала Лешка, оказались платья, наверное, столетней давности.
— И выбрасывать все это нельзя, не наше же. А это что? — Девочка нагнулась и подняла с пола небольшую картонку. — Гляди-ка, Рома. Билет в метро. На одну поездку. Не твой, случайно?
— Дай-ка сюда, — Ромка протянул руку, взял билет и воскликнул: — Лешка, а ведь у нее здесь вчера кто-то был. Смотри, на обороте дата вчерашняя стоит, а дальше 21.28 — это время. Значит, ей не просто так казалось, что у нее здесь кто-то ходит, а? Может быть, она не зря про свои богатства намекала? А что ж я свой металлоискатель-то с собой не прихватил? — спохватился он. Сокрушенно покачав головой, Ромка так и сел на узел со старыми платьями. — Сейчас самое время здесь клад поискать.
Лешка окинула взглядом оклеенные старыми дешевыми обоями стены, посмотрела на окно с узеньким подоконником.
— Ты, что ли, не видишь, что дом железобетонный? Сам говорил, что в таких домах металлоискатели не действуют.
— В стенках — да, а если проверить кое-какие предметы? Или он, тот, кто здесь был, уже унес все наследство?
— Какое наследство? — пожала плечами девочка. — Все говорят, что у нее ничего такого нет.
— Значит, есть. Ты не смотри на то, что здесь такая бедная обстановка. К примеру, в Баден-Бадене есть отель «Европейский двор», там самые крутые миллионеры останавливаются. Так вот, в коридоре отеля стоит невзрачная тумбочка вишневого дерева, которая, знаешь, сколько стоит? Триста тысяч марок! Потому что ей триста лет и мимо нее еще Тургенев ходил, когда в этом отеле останавливался. Я сам читал.
— А давай мы ее мебель проверим, — воодушевилась Лешка. — Я тоже знаю, что чем она старее, тем дороже.
Ромка вскочил с узла.
— Давай. Холодильник мы уже вчера проверяли. На антикварный не тянет. Разве что на будущий музейный экспонат. Так. Шкаф. Начнем с него. — Юный сыщик приоткрыл дверцу двустворчатого шкафа и разочарованно протянул: — Лешк, он из ДВП, значит, не старинный. А кровать точно такая же у нашей бабушки была, мама с папой ее давным-давно на мусорку снесли, а ей новую купили, помнишь?
— Помню, — кивнула Лешка. — И тумбочка у нее тоже не старинная. Судя по качеству, ее какой-нибудь слесарь Вася делал.
Ромка убрал с тумбочки упаковки таблеток, пузырьки с каплями, привезенный Элей фотоальбом, выгреб изнутри несколько книг и старых журналов «Юность» и, перевернув ее вверх ногами, прокомментировал:
— Во-первых, не слесарь, а столяр, во-вторых, не Вася, а Сомовская мебельная фабрика. Вот, позырь сюда. Видишь, на самом низу ярлык. Ух ты, ее аж в 1957 году делали. Надо же, как бумажку прилепили. За столько лет не отодралась.
— А стол у нее вообще точно такой же, как у нас, а у нас он, к сожалению, не антикварный, — отметила Лешка.
— А кухонная мебель из пластика. И шкаф книжный тоже из ДВП.
— Кушетке полвека, не больше.
— А ширма? Вдруг она какую-нибудь ценность представляет?
Лешка оглядела ширму, провела по ней рукой и помотала головой.
— Не представляет. Из такого материала у нас дома портьеры раньше висели, а потом их мама как половые тряпки употребила. Доски тоже самые обычные.
— Я еще проверю, нет ли у них чего внутри, — постучал по ширме Ромка. — Мебель здесь не старинная. 1о, согласись, все это очень странно.
— Рома, а вообще-то что странного в том, что с больным и старым человеком такое несчастье, как инсульт, случилось?
