Галерея восковых фигур - Пулман Филип (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗

— Его вещи могут до сих пор находиться в наших местах, — предположил Бенни. Инструменты и всё такое. Мы должны найти дом, где он жил. А потом выяснить, где эти монеты сбывались. Мы знаем, что их уже немало, но встречаются ли они на Нижней улице? И ещё дальше, например в Элефанте и проезде Ламбетского замка? Может быть, их распространяют вовсе не из нашего района. Нужно рассыпаться по всему Ламбету и выведать, откуда пошли в обращение поддельные монеты. Только не говорите «пущены в обращение». Нет смысла произносить слова, которые каждый раз придётся объяснять людям. Просто разузнайте, как далеко они разошлись, и возвращайтесь назад, а мы попробуем определить, где эти фальшивки делают.

— А что потом? — спросила Брайди.

— Потом мы всё узнаем, конечно! И сможем снять подозрения с отца Громобоя.

Громобой покраснел как рак. Он уставился в грязный пол и тыкал соломинкой в трещину в доске.

— Хорошо, — кивнула Брайди. — Мы это сделаем. Мы с Шарки пройдём по Элефанту.

— Я люблю Элефанта, — промурлыкал Шарки Боб.

— Ты ещё не ел слонов [1], — поправила его Брайди.

— Бьюсь об заклад, он смог бы съесть и слона, — подтвердил Бенни. — Соберём на помощь всю команду. Позовём близняшек Перетти и…

— Нет! — в отчаянии возопил Громобой.

Брайди тоже покачала головой, и Бенни сказал:

— Хорошо. Может быть, не позовём. Итак, ты и Шарки идёте в Элефант, я прогуляюсь по Ватерлоо-роуд, а Громобой может пройтись по Лайм-три. В четыре часа встречаемся здесь.

Бенни, Брайди и Шарки Боб посыпались вниз по лестнице и рассеялись в разных направлениях. Громобой двигался медленно. Ему не хотелось выходить на улицу: казалось, всякий, кто посмотрит на него, тотчас догадается, что он — сын человека, совершившего тяжкое преступление. И какое мерзкое преступление! Если бы это было грандиозное, романтическое преступление, вроде пиратства в открытом море, ещё куда ни шло. Но фабриковать фальшивые шестипенсовики — какое низкое, подлое и грязное злодейство, к тому же приносящее вред самым бедным людям. Громобоя шатало от отчаяния.

Когда он попытался прекратить думать об отце, он неожиданно вспомнил о слитке краденого свинца, и теперь ему стало казаться, что каждый полицейский на улице охотится за ним, Громобоем. Комок свинца вырос в его воображении до размеров Гибралтарской скалы и был весь утыкан флагами и плакатами, гласившими: «Это сделал Громобой! Он живёт на Клэйтон-террас, в доме номер пятнадцать! Ещё один преступник Добни!»

Он хмуро провёл свою часть расследования и, встретившись с остальными ребятами в Нью-Кате при свете фонарей, почувствовал свою полную бесполезность.

Но Брайди принесла два кулька жареных каштанов от Диппи, Бенни — большую глиняную кружку имбирного пива, а Шарки Боб прижимал к груди пакет с яблоками, и все они так светились весельем, что и Громобой приободрился. Глядя на Бенни, жевавшего яблоко, он тоже ощутил голод.

Но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, Бенни вдруг промычал, указывая рукой на улицу:

— Уф! Хто-то укхал Фиппи!

Смахнув с очков яблочные брызги, Громобой посмотрел туда, куда указывал Бенни. Какой-то человек — низкорослый и худой, в кепке — собирался улизнуть из ворот конюшни, безуспешно пытаясь спрятать то, что нёс в руках: чучело с восковой головой Диппи Хичкока, шедевр Бенни.

— Эй! Держи вора! Стой, тебе говорят!

Тщедушный человек в испуге обернулся. Увидев, что его преследуют четверо решительных подростков, он взвизгнул и попытался убежать. Но болтающиеся конечности манекена запутались у него под ногами, он перелетел через чучело и грохнулся на грязный тротуар, панически подвывая. Развевающиеся рукава чучела закрутились вокруг грабителя, словно на него напало страшилище из ночного кошмара.

Зеваки на улице застыли, разинув рты. Услышав крики, подтянулись поближе люди из торговых рядов, из дверей «Розы и Короны» высунулись головы посетителей, из распахнувшихся окон выглянули горожане. Словно из-под земли появилась стая бродячих собак и окружила грабителя с чучелом, заливисто тявкая, — точь-в-точь детвора, подбадривающая бойцов на ринге. Нервно ржали пожилые клячи в упряжках.

Низкорослый человечек высвободился как раз в тот момент, когда к нему подоспела команда, вскочил и дал дёру. Бенни готов был броситься в погоню и задержать вора, но Брайди остановила его:

— Пусть себе бежит. Манекен-то остался у нас.

— Но не весь, — возразил Громобой, поднимая чучело повыше, чтобы собаки не разорвали его на куски.

На одном из этапов погони нос у куклы отвалился, и терьер по имени Рон радостно его подхватил. Догадавшись, что Рон добыл что-то вкусненькое, остальные собаки тоже захотели заполучить кусочек, тут Рон схватил нос и бросился наутёк. Менее чем через минуту переполох утих, словно его и не было. Неся манекен вчетвером, команда вернулась во двор конюшни, возмущённая вероломством взрослых.

— Кошмар, — сказала Брайди. — Я ужасно расстроилась.

— Когда-нибудь его повесят, — проворчал Бенни. — Никому нельзя доверять.

Он бережно снял с палки голову куклы, пригладил края того места, откуда отвалился нос, вставил кровавый глаз в глазницу, смахнул пыль и грязь со щёк.

— Должно быть, это один из тех грабителей, что охотятся за произведениями искусства, — сказал он. — Они похищают картины, статуи, старинный фарфор и прочее. Потом сбывают свою добычу из-под полы в музеи или богатым американцам. Наверняка этот вор интересуется искусством.

Брайди вошла последней. Её внимание привлекло необычное поведение человека, похожего на иностранца, который наблюдал за бегством вора и спасением манекена. Он пристально исследовал землю в том месте, где упал воришка, и, нагнувшись, поднял с тротуара маленький, почти невидимый глазу предмет, уложил его в конверт, а конверт бережно засунул в жилетный карман.

«Ну и ну», — подумала Брайди и вошла в конюшню.

— Без своей нюхалки он выглядит даже лучше, — заявила она, осмотрев повреждения. — Кажется более дружелюбным.

— О чём ты говоришь? — возразил Бенни. — Он выглядит ужасно. У него такой вид, словно на него напал лев. Тебе бы понравилось, если бы у тебя откусили нос?

— И вовсе это был не лев, а старый Рон из рыбной лавки, — поправил Громобой. — Не так уж плохо Диппи выглядит. Отковырни кусочек воска с затылка и слепи ему новый рубильник, а дыру прикрой кепкой. Он просто слегка запылился, вот и всё.

Немного подновлённую куклу примостили на её обычное место под слуховым окном, а компания расселась вокруг ящика из-под апельсинов. Лампа со свечой внутри освещала яблоки и каштаны, честно поделенные и жадно поедаемые. Кружка с имбирным пивом пошла по кругу, пока не опустела, после чего Брайди вручила Шарки огромный мятный леденец, чтобы малец помолчал, и совет начался.

— Я ходил по мосту Блэкфраерс за реку, — доложил Громобой. — На том берегу почти ничего не нашёл, зато на нашем берегу подделок немало. Потом я пошёл по улице Лайм-три и поговорил с тамошним нищим, так он рассказал мне про фальшивые деньги. Оказывается, их проще изготовить, чем потом сбыть. Старик говорит, для этого нужно много людей, потому что нельзя же одному типу пойти в магазин или бар с мешком поддельных денег, это слишком подозрительно. Вот мошенники и скупают шестипенсовики и шиллинги по пенни за каждую монету, а потом идут и тратят их в самых разных местах. Нищий дал мне шестипенсовик, который ему подали с милостыней. Он считает, что началось хождение фальшивых монет, потому что раньше ему подавали только полупенсы и фартинги, короче, самую мелочь.

Голос Громобоя звучал всё тише и тише. Он хотел помочь компании провести расследование, а мог найти новые улики против своего отца. Единственное, чего ему по-настоящему хотелось, так это закрыть глаза и раствориться во мраке.

Брайди не терпелось рассказать о своих поисках.

— Фальшивые монеты появились на Сент-Джордж-роуд и Лондон-роуд, — тараторила она. — Ещё несколько в Элефанте, а в Ньюингтоне — ни одной. Нет фальшивок на Нью-Кент-роуд, нет их на Уолворт-роуд…