Промах гражданина Лошакова - Коваль Юрий Иосифович (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Пока душа его металась и размышляла, сам Вася был совершенно без сознания. Он ничего не осознавал, кроме того, что его всё-таки убили.
«Неприятно-то как!» – думал он.
Наверху над ним кто-то топал, бухал, потом всё затихло.
Тьма и тишина погреба убаюкивала Куролесова, он лежал не шевелясь, пока не услышал какой-то шорох. Не мышка ли?
Вася отодвинул бровью брюковку со лба, высунул наружу живой глаз, но мышку не увидел.
Беспробудная тьма окружала Васю, и холод, тусклый холод пронизывал его насквозь, гнилой холод, нехороший. В холоде очень хотелось есть, и Вася стал грызть огурцы и отвратительно-сладкую брюкву.
«Капитан-то, конечно, найдёт меня, – думал он. – Найдёт, если будет от платка танцевать».
Этот возможный танец капитана и старшины слегка успокаивал душу, но холод проникал в грудь, и Вася замерзал, чувствуя, что превращается в брюкву.
«А Матрос? – думал Вася. – Где же Матрос? Он-то мог бы хоть подкоп сделать».
Конечно, Вася не знал, что Матросу надо было делать два подкопа. Сам он по-прежнему сидел в камере предварительного заключения и раздумывал на тему: можно ли собачьим носом прошибить бетонный пол?
«Как жалко, что человеческий глаз не видит ничего в темноте! – печалился Вася. – Сова видит, а я – нет. Надо бы научиться, натренироваться».
От нечего делать он яростно стал напрягать зрение, но не виделось ни зги.
«Начну с малого, – думал Вася. – Попробую увидеть собственную руку».
Он поднёс пальцы к носу, и долго-долго нахмуривал брови, и вдруг разглядел что-то, не поймёшь что.
«Мираж! – подумал Вася. – Какой-то мираж!»
Но нет, это был не мираж, это был ноготь большого Васиного пальца. Тот самый знакомый ноготь, аккуратно постриженный в прошлом году садовыми ножницами, когда все трактористы обрабатывали колхозный сад.
«Боже мой! Неужели это он! – восклицал про себя Вася. – Неужели у меня появляется ночное подвальное зрение?»
Тут Вася покивал себе ногтем и стал напрягаться дальше. Скоро в поле напряжённого зрения появился указательный палец, за ним средний, безымянный. Только мизинец никак не поддавался.
«Тонковат», – думал Вася.
Примерно через час взгляд его добрался до мизинца, и Вася приказал зрению двинуться дальше, напрямик, к бочке с капустой. Зрение двинулось, рассекая темноту.
Бочка долго не объявлялась. Наконец, что-то задрожало, замаячило бочкообразное вдали, но виделось призрачно, зыбко и шатко. То и дело возникали какие-то продолговатые помехи.
«Тут уж не до чёткости изображения», – рассуждал Вася, обретающий ночное полутелевизионное зрение.
Вдруг он услышал какой-то шорох. Кто-то корябался внизу, под брюквой. Неужели Матрос? Неужели подкоп Матроса под погреб?!
Тут брюква зашевелилась, и из неё высунулось – о боже! – неужели такая огромная крыса?! Что это? Какой Матрос? Какой подкоп?
Ночным своим почти уже совсем телевизионным голубым зрением Вася увидел руку! Человеческую руку, которая, разбрасывая брюкву, тянулась к нему. На этой руке блистал серебряный перстень с бирюзою!
Ужас охватил Куролесова. Никогда прежде он не видел таких рук, торчащих во мраке погреба. А рука лезла всё дальше и дальше, потом появилась и вторая рука, и кудлатая голова подземного существа.
Существо вылезло из брюквы, отряхнулось и, шаря руками в темноте, сказало тоненьким голосом:
– Где же тут огурцы?
Жутко и жалко прозвучал этот вопрос в сырости погреба, и Куролесов ответил на него по-своему.
Он сжался в пружину и прыгнул. Пролетев по воздуху тридцать четыре, как потом подсчитали, сантиметра, он обрушился на подземное существо.
И тут раздался такой крик, какого ни я, ни Вася, ни вы, дорогие читатели, больше никогда в жизни не услышите.
Часть третья. Раздвоение облака
Глава первая. Поиски правды
Криво, друзья мои, криво и неласково складывалась в этой жизни судьба полузабытого нами гражданина Лошакова.
Ну, во-первых, баранов и гусей он так и не продал, да ещё, вернувшись в родную деревню, сдуру принялся рассказывать о том, что вместо Курска попал в город Карманов.
– Какой ещё Карманов? Да такого города на свете нет!
– Эдак вы скажете, что и города Картошина нет?! – пытался защищаться Лошаков.
– И Картошина нет! – уверяли его на правлении колхоза и даже подсовывали карту области, на которой и вправду два таких мощных пункта, как Карманов и Картошин, были почему-то опущены.
– Дайте карту мира! – требовал Лошаков, но такой карты ему не дали и дружно исключили из заместителей председателя. И согласитесь: что это за заместитель, который бегает босиком по снегу в несуществующие города?
– Нам, председателям, такие заместители не нужны! – сказал председатель.
У Лошакова отобрали подведомственных гусей и баранов, увели кобылу Секунду, оставив только гусака Зобатыча.
– Нету, Зобатыч, правды на земле, – говорил гражданин Лошаков, гляд гусаку прямо в глаза, – нету.
Так с гусаком на коленях он просидел печально всю зиму, понимая, что правды нету. К весне, однако, стало ему казаться, что небольшое количество правды всё ещё находится в городе Курске, в руководящих местах. И он решил, как только подсохнут дороги, бросить на время гусака, сесть на велосипед и двинуть в Курск отыскивать правду.
И вот подсохли дороги. Лошаков выехал на просёлок, выбрался с просёлка на шоссе и сразу увидел табличку:
«ДО КУРСКА 100 км»
Он твёрдо нажал на педаль, закрутились-засверкали серебряные спицы, и под вечер Лошаков подобрался к другой табличке:
«ДО КУРСКА 1 км»
Здесь он передохнул, закусил редиской, причесался, оправил на груди галстук, чувствуя, что правдой попахивает всё сильнее и сильнее.
Так он проехал три километра, но никакого Курска нигде не встретил. Крайне обеспокоенный отсутствием Курска, Лошаков жал и жал на педали. Наконец, вдали показались новостройки, и велосипед рванулся к ним. Возле новостроек топтался у столба какой-то прохожий.
– Товарищ! – задыхаясь крикнул гражданин Лошаков. – Это что за город?
– Да это не город, – равнодушно ответил прохожий, продолжая топтаться у столба, – это пригороды города Карманова.
– Я это предчувствовал, – прошептал про себя Лошаков и пнул ботинком велосипед, который завёз его неведомо куда.
Возле «Пельменной» гражданин продал неверный свой велосипед каким-то тёмным личностям за тридцатку и зашёл в заведение.
«Нету правды, – нервно думал он, – нету!»
Пельмени между тем в городе Карманове оказались отличные – большие, сочные, ушастые.
Лошаков съел три порции, чувствуя, что какое-то количество правды появляется в его организме. Выйдя на улицу, он увидел надпись «Бутербродная», и, хотя после пельменей есть бутерброды казалось ему непростительной неправдой, он всё-таки зашёл и съел парочку с ветчиной и семужьим боком.
Когда же он вышел из «Бутербродной», ему бросилась в глаза совсем уж неправдивая вывеска – «Компотная». Но сухофрукты, из которых сварен был компот, оказались однако натуральными. Лошаков попил компотику и пошёл дальше по кармановским заведениям, чувствуя, что правды в его душе прибывает. Побывал он:
в «Чайной» и «Кисельной»,
в «Арбузной» и «Фужерной»,
в «Бульонной» и «Винегретной»,
в «Кильковой» и в «Тюльковой»,
в «Парикмахерской» и в «Прачечной»
и, наконец, побритый и подстриженный, отстиранный и отглаженный, верящий в правду и совершенно, простите, обожравшийся, он оказался перед вывеской «Бильярдная».
И гражданину Лошакову захотелось сыграть.
Глава вторая. Тяга к солёным огурцам
Царапалось и кусалось, отбиваясь от Васи, подземное существо.
– Отпусти, отпусти… я за огурцами… я за огурцами, – верещало оно.
– За огурцами? – удивился Вася и ослабил хватку.
Он пытался разглядеть, что же такое держит в руках, но его ночное подвальное, почти телевизионное зрение отчего-то закончилось, очевидно, от слишком крупных подземных переживаний.
