Чеки серии «Д» - Биргер Алексей Борисович (бесплатные полные книги txt) 📗
А ведь люди тогда из-за всего тряслись. Отец и Богатиков вспоминали со смехом, как в четвертом или пятом классе они нашли старую-престарую школьную тетрадку (сталинского, вроде, времени). На задней стороне её обложки была, как положено, напечатана пионерская клятва - и текст этой клятвы сильно отличался от того, что печатался на современных тетрадках (то есть, тетрадках семидесятых годов). Решив, что они сделали потрясающее открытие, Ленька и Юрка (то есть, отец и Богатиков) обратились к классной руководительнице: смотрите, текст пионерской клятвы менялся, и, наверно, не один раз! Давайте найдет все тексты пионерских клятв, с самого основания пионерской организации, и выставим их все рядышком на красивом стенде, чтобы все видели, как в изменениях пионерской клятвы отражались изменения к лучшему жизни нашей страны! Милая пожилая классная руководительница, Маргарита Васильевна, побледнела, губы у неё задергались, и она стала говорить, что этого нельзя, никак нельзя... Изумленные друзья не могли взять в толк, почему: ведь они предложили ценную общественную инициативу, которая, по их мнению, могла бы даже переходящее красное знамя их классу принести! Так они и недоумевали довольно много лет, и лишь где-то ближе к концу школы, а то и в институте, до них дошло, почему Маргарита Васильевна, готовая упасть в обморок, глядела на них как на двух законченных идиотов и, наверно, мечтала, чтобы они сквозь землю провалились: из любого копания в реальной советской истории, из любой попытки заглянуть под лаковый глянец, которым эта история была покрыта в учебниках, могли возникнуть такие вопросы и такие "открытия", что всей школе бы икнулось. Их ведь учили всех: пионерская клятва - абсолютная ценность, созданная на века. А тут, оказывается, этой "абсолютной ценностью" вертели, как хотели, в зависимости от политики. Ну, и другие выводы напрашивались...
Отец и Богатиков и спустя больше четверти века недоумевают, как это над Димкой пронесло грозу и не вылетел он с "волчьим билетом" и из школы, и из хора. То ли это увлечение Кантом отнесли к "причудам гения", который лишь бы пел, то ли Димку выручила его непосредственность. На вопрос историка (большой скотины, на учеников он стучал, это точно, а учителя подозревали его в том, что он и на коллег стучит), так что, выходит, весь социализм - это неправильно, Димка ответил: "Да нет же, абсолютно правильно, но ведь дело не в этом. Ленин учит, как сделать так, чтобы люди жили лучше, и тут надо поступать так, как он сказал. Но ведь Кант про другое пишет, про то, как мир устроен с научной точки зрения, и тут он в самую точку бьет, потому что и электромагнитное поле, и рентгеновские лучи, и теорию относительности уже после Канта открыли, а в учебнике написано, что и Ленин считал теорию относительности величайшим научным открытием. А ещё вы сами нам говорили, Ленин учил, что атом неисчерпаем. А раз атом неисчерпаем - значит, Кант прав."
Будь историк поумнее, он бы, наверно, нашел, что возразить, но тут у него самого голова пошла кругом и он заткнулся. Испугался, видимо, что, если влезать в спор с подкованным Димкой, тот его самого умоет, и ещё признать заставит, что он, историк, в теорию относительности не верит, да ещё спорит со знаменитым ленинским тезисом о неисчерпаемости атома, а это уже анти-ленинская позиция может выйти! Ведь этот историк, он даже не институт окончил, а курсы квалификации, и, кроме как доносить, мало что умел. А доносчики больше всего боятся скользких ситуаций, когда их самих обвинить в чем-то могут, и когда, как говорится, "доносчику - первый кнут".
В общем, скорей всего, Димку пронесло благодаря страху взрослых. Они предпочитали делать вид, будто ничего не слышат. Ведь если услышал - то часть ответственности оказывается на тебе...
Да, странное было время. Отец много и живо рассказывал о нем, и отцовские друзья добавляли, и все равно очень во многое мне врубиться и вклиниться сложно. Трудно, если честно, понять почему все вокруг было пропитано страхом, страхом мелким и постоянным, почему на ребят вечно цыкали и шикали: "Куда прешь, болван? Сиди тихо и не высовывайся, а то как бы чего не вышло!.." Мне-то кажется, что чем меньше бы люди боялись по любому поводу, тем легче им было бы жить. А отец возражает, что я просто не до конца понимаю ту жизнь, и, наверно, никогда не пойму... Может быть. Мне странным кажется, что вся история заварилась из-за банки мандаринов в собственном соку - такой баночки, которую сейчас можно взять и в любом магазинчике нашего городка, порядка двадцати рублей она стоит, и если б нам с Ванькой кто-нибудь сказал, что такую баночку можно посчитать чудом, мы бы только посмеялись... Но, оказывается, можно было!
Это я чуть вперед забежал - но совсем на немного. И возвращаюсь к тому моменту, когда Димка попросил Юрку показать эти чеки.
- Класс!.. - проговорил он. - Ты действительно сохранишь их для коллекции?
- Вот уж нет!.. - ответил Юрка. - Я просил отца купить для меня напоследок одну вещь - и он, конечно, забыл, за всей суматохой. Напоминать я ему не стал - он бы все равно назад в магазин не поехал. Сами видели, как он вымотался. Но я все-таки хочу полакомиться напоследок - поэтому завтра поеду и сам куплю!
- Ты что?! - испугался Ленька Болдин. - Разве это можно?
- Почему нет? - ответил Юрка. - Эти чеки я не украл. И, поскольку я не собираюсь покупать спиртное или сигареты, меня обязаны обслужить. Так же, как в обычном магазине.
- А что за вещь? - спросил Димка.
- Фантастическая вещь! Отец брал её раза два или три, на большие праздники. Такая маленькая жестяная баночка, в которой мандарины дольками, в собственном соку. Типа густого компота, только вкуснее. Никогда не видели?
- Никогда, - сокрушенно ответили его друзья.
- Тогда тем более вы должны узнать, что это за чудо! Ведь потом не купишь... В чеках серии "Д" эта баночка стоила... Не помню точно, но никак не больше двух рублей, а может, и всего-то около рубля. То есть, на шесть рублей тридцать копеек мы три баночки точно возьмем! А когда вы попробуете - вы поймете, что ради этих мандаринов стоило напрячься! Ведь потом, может, мы больше никогда в жизни не сумеем их попробовать.
- А ты уверен, что нас все-таки не взгреют за незаконные операции с валютой? - с сомнением вопросил Ленька.
- На все сто! Мы ведь не делаем ничего незаконного, повторяю вам! Мы, если хотите знать, больше в своем праве, чем те, кто покупает чеки у спекулянтов, чтобы приобрести необходимые вещи, которых в обычных магазинах не сыщешь! Ведь, вообще-то, на чеки имеют право покупать только те, кто может доказать: эти чеки получены ими официально, по праву. Предъявить книжку внешбанка, что человеку открыт валютный счет за работу за границей, или, там, за зарубежные публикации, или другие оправдательные документы предъявить, понимаете? Просто за этим никто не следит, но при любой милицейской проверке люди без оправдательных документов будут считаться валютными спекулянтами, а нас отпустят после звонка моему отцу!
- Но ведь это значит, что ты получишь нагоняй от отца, - сказал Димка.
- Это значит, - возразил Юрка, - что и при самом худшем раскладе меня не ждет ничего страшнее нагоняя от отца. Да и не будет ничего... Сами подумаете, куда им устраивать проверки при таких очередях в продовольственные отделы "Березок"? Осталось-то два-три дня до того, как эти отделы закроются для советских граждан. В этом бардаке никто ни во что вникать не будет! И потом, говорю вам, ради этих мандаринов дольками можно всем рискнуть, я их обожаю!
Юрка не всегда бывал таким отчаянным. Скорей, его можно было бы назвать хладнокровным и рассудительным. Надо было видеть, с каким невозмутимым лицом, с какой собранностью и отрешенностью от мира крутил он самые сложные гимнастические коленца! (Спортивной гимнастикой он занимался к тому моменту второй или третий год). Но уж если его "заносило на поворотах", то заносило на всю катушку, и он с таким напором начинал продвигать свои безумные идеи, что никто из его друзей не мог ему противостоять.
