Враг из прошлого - Гусев Валерий Борисович (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

Вот, подумал я, посмотреть на экране на этих актеров — какие они дружные и любящие: «Сю-сю-сю! Ах, как волнительно!» — а чтобы позаботиться об одинокой старушке — их тут нету. Им некогда, они себе недвижимость на Кипре строят.

— Пошли, — сказал Матвеич, снимая кофейник с плитки, — а то наша дама, наверное, заскучала.

Но дама Тильда не скучала. Она своим носовым платком азартно вытирала пыль со всех полок и подоконников, наводила порядок. И она очень обрадовалась чашечке кофе. Видно, не так уж часто ей приходилось его пивать.

— Кофе! — говорила она с восторгом, подняв чашечку на уровень глаз. — Арома-а-а… Изуми-и… Только настоящие полковники умеют варить настоящий кофе! Прелее-е-е… Я жду вас завтра с ответным визитом. Это будет чуде-е-е…

— Мы обязательно припремся, — пообещал Алешка. — Вы довольно прекрасная женщина. — И все-таки не удержался: — Обаяте-е-е…

Тетушка Тильда растаяла и вместо того, чтобы сморкнуться, промокнула платочком благодарные слезинки под глазками.

Когда она ушла, под зонтиком и обмахиваясь веером, Матвеич спросил:

— Видали? Очень нежное существо. Ее тут прозвали Дама Безе.

— Ни фига! — ахнул Алешка. — Та самая?

— Какая та самая? — удивился Матвеич.

— Ну та! Древняя! Которая оперу сочинила. Про тореадоров — смелее в бой.

— «Кармен», что ли? — Матвеич покрутил головой. — Ну, Алекс, ты даешь! Эту оперу про «смелее в бой» написал композитор Бизе. А «безе» по-французски — нежный поцелуй. И пирожное такое, воздушное. Вроде нашей дамы. Дошло? Или повторить?

— Врубился. — Алешка задумчиво покивал. — Только мне кажется, что наша воздушная Тильда такую оперу может устроить, что мало не покажется.

И он, как часто бывало, оказался прав…

После обеда Матвеич покурил и выгнал нас из дома.

— Мне работать надо. Книгу писать. А вы смотайтесь на рыбалку. Возьмите лодку.

— А где она? — спросил я.

— Пляжик вы нашли? А вот слева от него — заливчик, она там прячется. А справа, за мыском, где камыши кончаются, хорошее местечко — окушки там славно берут. Задание ясно? Приступайте к исполнению.

Лодку мы нашли без труда, в заливчике, и в хорошем местечке забросили удочки. Натаскали красноперых полосатых окушков.

Алешка вдруг забастовал:

— Я, Дим, не привык такую мелочь ловить. Я лучше вон там, с бережка, в кустиках, попробую.

Он закатал джинсы, забрал свою удочку, плюхнулся в воду — здесь мелко было — и скрылся на берегу, в кустиках. Там, где большая рыба водится.

Я еще посидел в лодке, довольно долго. Клев постепенно затихал, но все равно вокруг было хорошо и приветливо. Красивое озеро, синее небо, пахнет водяной свежестью и свежей рыбкой.

Тишина, безветрие, на водной глади даже ряби нет. Только у противоположного берега какое-то шевеление. Матвеич сказал нам, что когда-то там был пионерский лагерь, потом дом отдыха. Но и это почему-то не получилось. Теперь там отчасти все заброшено, а отчасти — лодочная станция. И там живет лодочник, который выдает всем желающим лодки напрокат. Но желающих тут так мало, что почти и вовсе нет. Да и до-браться до этой станции берегом довольно сложно. А по воде… Ну кто поплывет на одной лодке, чтобы на том берегу взять другую лодку?

Незаметно посвежело. Солнце уже клонилось к закату. Я смотал удочку и подогнал лодку к берегу. Алешки почему-то там не оказалось. Удочка была, прислоненная к деревцу, а братца не было. Что-то он застрял в кустиках.

Я посвистел, покричал. Нет ответа. Даже как-то беспокойно стало. Куда он делся?

Беспокойство уже сменилось тревогой, когда Алешка наконец вынырнул из кустов.

— Ты куда пропал?

— Я не пропал. Я на разведку ходил.

— А сказать не мог?

— А ты бы меня пустил?

Логично. Только что это за разведка? Я вопросительно глянул на Алешку.

— Да это… Посмотреть… На этого… На песочного дикаря. Как он там… Ну чего ты? Ну вскочило в голову…

В голову ему вскочило! Нашел словечко.

— А что? — возмутился Алешка. — Сам говорил: совсем из головы выскочило. А раз выскочило, то может и вскочить. У тебя выскочило, у меня вскочило. А если вскочило, то само уже не выскочит…

У меня уже в голове загудело от этих «вскочило — выскочило». Но все-таки стало интересно.

— Ну и как он там?

— Да никак! Он, Дим, спокойненько спал в своей пещере. И ни на кого не покушался. — Тут Алешка притормозил. — Если раньше не покусился. А теперь отсыпается.

— Ладно, пусть спит. Пошли домой.

Матвеич устало потянулся, вставая из-за стола. Пожаловался:

— Легче в сто раз какого-нибудь бандюгана повязать, чем книгу написать. Как улов? Будет уха?

— Будет, — пообещал я. — Наваристая. Где у вас перец и лаврушка?

— В шкафчике, над холодильником. Действуйте, товарищ кок. А товарищ юнга вам поможет. Это входит в его должностные обязанности.

— Это как? — расстроился Алешка.

— Разве ты не знал? Исторически юнга — помощник кока. На подхвате. Печь растопить, картошку почистить, кастрюли надраить, посуду помыть, помои за борт отправить…

Лешка уже не расстроился, а растерялся.

— Я лучше потом посуду помою. Когда вы спать ляжете.

Но он меня этим не разжалобил.

— Пошли, юнга, на камбуз, — сказал я. — Картошку строгать.

— Я лучше… — сделал он еще одну попытку, — я лучше тушенку открою. Пусть будет у нас мясная уха. Клево?

Мы его не поддержали, и Алешка понуро побрел за мной на камбуз.

Я разыскал специи, а в аптечке — марлевые салфетки. Почистил окуньков, заложил их в марлевый мешочек и опустил в кипящую воду. Уха будет с рыбой, но без костей.

— Картошка готова? — спросил я Алешку. — Почистил?

— Почти. Я ее уже как бы достал из ящика. Знаешь, как устал!

Я ему, уставшему, помог. Набрал картошки, почистил. Рыба к тому времени уже сварилась. Я запустил в бульон картошку, перец и лаврушку, и пока варилась картошка, разобрал рыбу, вытащив ее из мешочка. Выбросил косточки, а мясо отправил в бульон.

— Чего-нибудь получится, — сказал Алешка, облизнувшись. — Главное, чтоб моя картошка хорошо проварилась. А давай, Дим, пока она варится, баночку тушенки вскроем, а?

Я не стал ему отвечать, а, помешивая уху, молча показал ему фигу.

Когда по всему дому расплылся запах рыбного супа под названием «уха», на камбуз заявился Матвеич. И тоже облизнулся, взял ложку.

— Я, как капитан нашего корабля, обязан снять пробу. Посмотрим, чем кормят наш экипаж.

Он зачерпнул варево, поднес ложку к губам, причмокнул, проглотил. Задумался, шевеля губами. Будто задачку решал. Опустил ложку.

— Знаешь что, Дим? Налей-ка мне в мисочку. Что-то я с одной ложки не распробовал.

— И мне, — проговорил Алешка. — Мисочку. Пробу снять.

— Обойдетесь, — сказал я, закрывая кастрюлю крышкой. — Забирайте мисочки, ложечки и нарежьте хлеб. А я подам в кают-компанию уху.

Матвеич и Алешка переглянулись. Алешка Матвеича опередил:

— Я отнесу ложки! А капитан нарежет хлеб! Он этого достоин.

У хороших людей в доме всегда очень хорошо. Не только уютно, но и спокойно — это само собой. У хороших людей в доме чувствуешь себя, будто в доме своем. Не стесняешься, не скромничаешь. И за столом не ищешь свободное место. Где удобно — там и сел. Что тебе хочется — то к себе и подвинул. Сколько хочешь — столько и съешь.

Хорошее воспитание не в том, чтобы не пролить соус на скатерть, а в том, чтобы это сделал кто-нибудь другой.

В общем, мы дружно уговорили кастрюльку ухи. Не проливая соус на скатерть. Только Алешка время от времени ворчал:

— На обед — второе, а на ужин — первое. Ты нас уморишь, Димитрий.

— Вы этого достойны, — лаконично отвечал я.

Когда уха закончилась, Алешка сказал:

— Федор Матвеич, мы сейчас с Димитрием вымоем посуду, а вы нам за это почитаете свои мемуары. Про героическую борьбу с преступностью в прежние годы.

— Охотно! — Матвеич обрадовался. — Мне очень важно ваше мнение. И вы честно скажете: маленький плюс или большой минус.