Дом с привидением - Хмелевская Иоанна (книга жизни .TXT) 📗

За работой носильщиков внимательно наблюдали три человека: снаружи — Яночка и Павлик, которые недавно вернулись из школы, а изнутри, из дома, проживающая в нем престарелая особа. За суетой новых жильцов и носильщиков она наблюдала из окна первого этажа, прочно обосновавшись и удобно опираясь локтями о подоконник, наблюдала весь день, с самого утра, не оставляя ни на минуту свой наблюдательный пост, и на её изрезанном морщинами лице застыло выражение злобного упорства.

Дети во двор не заходили, за происходящим они наблюдали с улицы, сквозь красивую решётку, окружающую весь участок их нового жилья — дом и сад. Ограждение сделано было солидно — декоративная чугунная решётка на прочном каменном фундаменте. Поставив на это удобное каменное основание школьный ранец, Яночка наконец выразила своё мнение:

— Мне страшно все тут нравится. А тебе?

Поставив свой ранец рядом и придерживая оба, чтобы не свалились, брат снисходительно поддержал мнение сестры:

— Ничего, годится. Места много, будет где пожить. И ему тут тоже понравится, ты как думаешь?

Хоть садик и небольшой, но побегать есть где. Что скажешь?

— Заберём его, как только закончится вся эта петрушка с переездом, ему тут тоже понравится. Только вот не нравится мне эта старая колдунья. И Яночка подбородком мотнула в сторону упомянутой колдуньи в окне. Павлик проследил за её жестом и тоже увидел старуху.

— Ну и что? — удивился он. — Какое нам дело до этой… кикиморы?

— Ещё какое! — возразила Яночка. — Она отсюда ни за что не уедет, попомни моё слово. Кретина с женой мы бы ещё уговорили, а её ни за что!

— Какого кретина?

— Её сыночка. Заметил, голова у него, как большущая тыква, наверняка кретин.

— И вовсе не как тыква, а как большая груша… Ты и в самом деле думаешь, что она не захочет выехать из нашего дома? В их распоряжении половина чердака. Лучшая половина!

— Вот именно. И сдаётся мне, они там чем-то подозрительным занимаются.

Последнее замечание сестры так заинтересовало Павлика, что он, позабыв о ранцах, стремительно повернулся к ней.

— Чем занимаются?

Ранцы шлёпнулись на землю. Подобрав их и поставив на место, Яночка задумчиво ответила, не отрывая глаз от старой колдуньи:

— Если бы знать! Вчера вечером я забралась незаметно в дом и слышала, как они там возились у себя на чердаке. Знаешь, мне показалось, что они пытались пробиться сквозь стену на нашу половину. Ту самую, которая заперта и куда никак нельзя проникнуть. Можно было бы забраться на их чердак и посмотреть, не пробили ли они дыру на другую половину чердака, но теперь туда не попадёшь. Чердачную дверь они заперли на огромный висячий замок, знаешь, такой амбарный, и все время стерегут. Эта колдунья и стережёт, из дому никогда не выходит. А замок, говорю тебе…

— Подумаешь, висячий замок! — презрительно фыркнул Павлик. — Большое дело!

— Думаешь? — оживилась Яночка.

— Тут и думать нечего! Гарантирую — когда захотим, в любой момент отопрём — у одного моего кореша миллион ключей. У него отец слесарь, так и он научился с любыми замками справляться. А уж с висячими тем более, в случае чего скобу снимем, винтики вывинтим, плёвое дело. И отмычки у него есть.

Яночка одобрительно кивнула головой. Теперь оба с интересом наблюдали за переноской двух огромных ящиков с фарфоровой и стеклянной посудой, которые, вопреки ожиданиям, носильщикам удалось донести не уронив. Слышалось сопенье носильщиков и шелест золотых листьев под их ногами. Вот оба ящика осторожно поставили у двери дома. Носильщики передохнули, отёрли пот с лица и снова взялись за ремни. Один за другим оба ящика исчезли в раскрытых дверях дома.

— Вчера я ещё знала, где живу, — сказала Яночка, — а сегодня не знаю. Где наш дом? Там или уже тут? Куда возвращаться из школы?

— Сюда, наверное, — рассеянно отозвался Павлик, о чем-то с напряжением думая. — И не все ли тебе равно? Тоже мне проблема!

— А у тебя проблемы?

— Ещё какие! Все время думаю — а вдруг не разрешат его взять! Ведь нам же не отдадут из приюта, туда за ним должен приехать обязательно отец. Что будет, если родители не согласятся?

— А вот это уж моя забота, — презрительно пожала плечами Яночка. — Если что — у меня сразу приступ случится. И будет тянуться до тех пор, пока они не согласятся.

— Какой приступ?

— Все равно какой. Самый настоящий! Даром, что ли, я учусь на круглые пятёрки? Из-за этого пса стала отличницей, а ты — «не согласятся»! Круглые пятёрки и приступ — такого им не выдержать. И тебе советую.

— Спятила? Учиться «на отлично» и ещё приступ устраивать?

— Ты можешь и без приступа, хотя бы поучись на пятёрки.

Павлик скривился и тяжело вздохнул.

— Ну ладно, на что не пойдёшь ради собаки. Ещё целую неделю ждать! Слушай, а что если нам поехать проведать его? Сейчас тут никому до нас и дела нет, не заметят, что мы из школы не вернулись.

— Это мысль! Только вот что делать с ранцами? Не тащить же с собой такую тяжесть.

— Забросим в гараж, там никто не заметит.

— И по дороге купим ему кусок колбасы, без гостинца нельзя никак.

Схватив оба ранца, Павлик постарался незаметно пробраться к полуразрушенному гаражу, стоящему в углу двора. Какое-то время Яночка наблюдала за братом, потом её внимание привлёк отец.

Страшно взволнованный, он бросился к человеку, вошедшему во двор с большой тяжёлой сумкой в руках, и они вместе поспешили в дом. С удивлением отметила Яночка, как оживилась дотоле безучастно наблюдавшая за происходящим старая грымза. Поначалу Яночка приписала это появлению человека с тяжёлой сумкой, но потом поняла, что ошиблась. Покинув пост в окне, старуха вышла из дверей своей квартиры, с трудом избежав столкновения с грузчиками, которые как раз в этот момент вносили диван, и, с неожиданной прытью сбежав по ступенькам крыльца, выскочила через калитку на улицу навстречу почтальону. Тот собирался войти во двор их дома, но в нерешительности остановился, увидев царящую во дворе суматоху. Почтальон вручил старухе какую-то бандероль или посылочку, и она столь же было вернулась к себе. Тут во двор спустилась Яночкина бабушка, громким голосом требуя от грузчиков немедленно отыскать и внести в её комнату недостающий сегмент библиотечного шкафа. Грузчики упирались, настаивая на том, что сначала разгрузят вот эти связки книг, под которыми погребён сегмент, но бабушка настояла на своём. Сегмент был извлечён из-под связок книг, и предводительствуемые бабушкой грузчики потащили его в их с дедушкой квартиру.

Все это Яночка успела заметить, пока не вернулся Павлик. Дети проверили имеющуюся у них наличность — хватит ли на угощение для собаки, убедились, что хватит, и без сожаления покинули представление перед их домом.

Уже в четвёртый раз приходили они с визитом к своей собаке, сразу после школы отправляясь за пределы города, на Окенче, Занятые переездом родители и дедушка с бабушкой не замечали их отсутствия.

Собака за эти дни успела привыкнуть к своим новым друзьям и, по всей вероятности, предвидела их приход, потому что терпеливо ждала у сетки своего бокса, явно оживляясь при виде их. Теперь она уже знала детей и помнила, не так, как было первый раз, в первое их посещение.

Первый раз Павлик с Яночкой отправились к своей собаке на третий день после того, как нашли её в подъезде и отвезли в приют. Узнав в канцелярии, как найти собаку, с бьющимся сердцем и куском жареной колбасы они разыскали нужный бокс. Их собака лежала там на подстилке в обществе ещё двух других, спокойных и милых собачек. Их собака выглядела совсем здоровой, но какая она была грустная!

Яночка присела у сетки на корточки и вполголоса позвала:

— Хабр, иди сюда! Хабр!

— Почему вдруг Хабр? — удивился Павлик, присаживаясь на корточки рядом с сестрой.

— Собака Хабровичей должна называться Хабром, разве не так? Это ведь мальчик, значит Хабр. Хабр, иди же сюда, смотри, что мы тебе принесли!

В глазах собаки блеснула искорка надежды. Вскочив с подстилки, она подбежала к сетке, охотно съела угощение, а затем, подняв голову, вопросительно поглядела на Яночку.