Под знаком розы и креста - Кузьмин Владимир Анатольевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
– Вы правы, сам факт, что Семен Ясень пасынок Людмилы Станиславовны, еще ни о чем не говорит. Меня это просто смутило, и я попросила вчера вечером своего товарища в Томске навести о нем справки.
– Петра Александровича?
– Да. Но тут произошло совершенно необычное. Послала я прислугу на почту дать телеграмму, она еще вернуться не успела, как мне самой пришло телеграфное сообщение из Томска. Вот, прочтите.
Я подала телеграмму Осипу Ивановичу, и он ее прочел вслух:
– «Не сочтите, что я просто собираю сплетни, но Семен Ясень крупно проигрался, сказался в университете больным и тайно выехал из Томска седьмого числа сего месяца. Очень скучаю. Петя». Ну про «скучаю» можно было бы и не читать, – чуть смутился адвокат. – А вот к чему про «сплетни» написано?
– Я эту фамилию не упоминала ранее, лишь просила навести справки о Валентине Пискареве.
– Помню, и Петр Александрович с этим отменно справился.
– Думаю, что он на этом не остановился, стал разыскивать что-то еще, возможно, что-то про Шмеля, не мог Петя не понять, что это важно. Вот и наткнулся на эти факты о Семене Ясене. Тот, как нам известно, был знаком с Пискаревым, которого он просил передать Людмиле Станиславовне подарки. Видимо, и Пете это стало известно, он и поинтересовался Ясенем. И узнал такие факты, которые просто не мог умолчать. А поскольку не был уверен, что мне эта фамилия вообще знакома, то и написал, что для меня это может оказаться и сплетнями. Но теперь-то он уже знает, что угадал, должен был письмо с подробностями получить.
– Да уж! Искренне восхищен прозорливостью вашего товарища, – сказал старый сыщик. – Непременно напишите ему лично от меня, что он просто гений сыска!
– Обязательно, Никанор Андреевич. Сегодня же и напишу. Но мы отвлеклись. Получается, что мог быть в Москве Семен Ясень в тот день. И повод сюда приехать имел. Проигрался, возможно и в долг, а без Людмилы Станиславовны не имел возможности получить сумму из оставленного ему наследства и приехал ее упрашивать дать ему денег.
– И поскандалить они могли, – согласился Осип Иванович. – И теперь становятся ясными некоторые моменты тех событий, что привели к смерти тетушки Михаила. Я ведь сумел встретиться с той соседкой, что заставила дворника двери вскрыть. Мне она рассказала больше, чем полиции, потому что все свои догадки и домыслы в общении с официальными представителями закона резонно предпочла оставить при себе. Ну и еще кое о чем умолчала, за что я ее не осуждаю.
– Вполне разумно с ее стороны не делиться ничем, помимо фактов, – похвалил Никанор Андреевич.
– Она, то есть Софья Остаповна Немирова, несмотря на преклонный возраст, сохранила самый ясный ум. И вообще очень мне понравилась. Дело же обстояло таким образом. В ту ночь она долго не могла уснуть, а тут еще и крики раздались с лестницы.
– С лестницы? Не из квартиры? – удивилась я, хотя сама же раньше сомневалась, что из соседней квартиры в том доме возможно услышать что-либо, разве что очень и очень громкие звуки.
– Именно что с лестницы, стены там таковы, что и выстрелов можно не расслышать. Ну она и подошла ближе к своим дверям. Мужчина несвязно кричал о чем-то, о чем, понять было трудно. Впрочем, несколько слов она расслышала. «Что ж, больше вы меня не увидите!» Это мужской голос произнес, женщина говорила много тише, и соседка не разобрала ничего. Но ей показалось, что, уйди мужчина вниз по лестнице, она бы его топот услышала, а так просто немного времени спустя хлопнула дверь. Стало быть, он вернулся. Тут соседка и обеспокоилась и даже вышла на площадку и стала подслушивать уже под дверью квартиры Ясеней. И услышала то, что заставило ее броситься за дворником. А именно крик женщины, крик ужаса. И если по разговору на лестничной площадке она голос соседки не опознала, хоть и была уверена, что это она, то тут уж стала уверена еще больше.
– А голос мужчины?
– Тут даже мне свидетельница не рискнула назвать обладателя, слишком тот голос был хриплым. Я, уж конечно, спросил, не мог ли это быть голос Михаила. Она подумала и ответила, что полностью уверена быть не может, но скорее всего это был не его голос.
– Да уж, голоса при сильном волнении часто изменяются, – сказал Никанор Андреевич. – И голос Семена Ясеня соседка не опознала?
– Мне тоже кажется, что это должен был быть он, – ответила ему я, так как ответ на этот вопрос был очевиден. – Но в убийстве я его не подозреваю.
– Понятно, что вам более подозрительным кажется братец Елизаветы Гавриловой, – сказал адвокат, выразив интонацией сомнение в справедливости такой версии.
– И это тоже, – согласилась я. – Но еще и факты об этом говорят. Вот, положим, Семен Ясень крикнул, что уходит навсегда, но не ушел, а вернулся. Следовательно, хоть немного да успокоился. Убить хоть мать, хоть мачеху он мог только в самом затуманенном состоянии рассудка, совсем потеряв соображение от обиды и гнева, но этот факт говорит, что не был он взбешен до такой степени.
– Ну же, Дарья Владимировна, продолжайте.
– Да вы уж и сами все остальное поняли. Отчего он пришел ночью, после того как все разошлись? Знал, что днем неподходящее время, матушка готовилась встречать гостей, а затем, когда гости пришли, было и вовсе не с руки приходить. Но для этого нужно было знать про это про все. От кого?
– От Елизаветы.
– Она и провела его черным ходом сразу, как сама освободилась, и знала, что никого в доме, кроме Людмилы Станиславовны, не осталось. И вот что любопытно. А где и с кем господин Ясень это время провел, если не у себя дома, куда он по каким-то причинам не пошел?
– Снял номер.
– Очень может быть. Но к горничной на дом он должен был зайти и дожидаться ее вечером должен был где-то поблизости. Но не это важно.
– А что же тогда вам кажется важным?
– Замысел Елизаветы выйти за Семена Ясеня замуж не осуществился. Но человеческие отношения между ними сохранились. Может, она еще не разуверилась, не потеряла надежду. Вот и помогла ему выбрать наиболее подходящий момент для разговора с матерью. Дальше уже чистые домыслы пойдут, но я их все равно выскажу. Ее двоюродный брат и все наши разговоры про возможный подлог с наследством вот чем меня озадачили. Слишком быстро Барсуков это все затеял. А ведь трюк этот непростой, тут так с ходу не сообразишь.
– Вы намекаете, что наследство было организовано намеренно?
– Да, вы же сами говорили, что нужно очень многое знать, а в нашем случае все намного проще, многое нужное знает Елизавета.
– Хорошо, нарисуйте свою версию происшествия.
– Барсуков искренне любит свою сестренку, заботится о ней. И она говорит с ним обо всем откровенно. Появление Семена Ясеня господин Барсуков воспринимает как возможность чем-либо вынудить его к женитьбе на Елизавете. И смерть Людмилы Станиславовны тут очень подходящий повод, если все верно рассчитать. Удастся спровоцировать Семена на убийство, его будет возможно шантажировать. Нет – есть возможность провернуть давно задуманную аферу. Может, и то и другое выйдет, ведь неизвестно, каково завещание, а так и деньги покойницы окажутся в их руках.
– И появление кинжала тогда находит свое объяснение, – закивал Осип Иванович.
– Верно, хоть оно при этом в пользу Семена говорит. Кинжал не орудие убийства, но весь в крови. Вывод – вымазали специально, заранее готовили улику против Семена. Шантаж не удался, уж не знаю отчего, да и на данный момент нам это неважно, улика и всплыла! Вот только просчитался здесь преступник.
– Эх, знать бы еще, куда этот Ясень запропастился?
– А ты сам, Осип, куда подался бы, узнай, что после вчерашнего твоего прихода в дом там человек был убит?
– Уехал бы куда подальше и дрожал от страха. Но его безденежье вскоре из норы выгонит. Да и соображать он начнет, что далеко не все против него. Будем надеяться, что случится это скоро и у него достанет мужества пойти в полицию. Дарья Владимировна, вы нас еще чем-то сегодня потрясете или это все?
– Не все. Штабс-ротмистр Ковалев и господин Фролов… Забыла о них рассказать, кто они такие.
