Скелеты на пороге - Некрасова Мария Евгеньевна (книги полностью бесплатно .txt) 📗
– Пару лет назад ничего этого еще не было. Ни Злой земли, ни этого дома, ни глиняного бизнеса. Была земля как земля, на ней стояла деревня. Один из домов был прямо здесь, вот где мы с тобой сидим. Там жил пекарь и трое его детей. В этом же доме была его мини-пекарня, а хлеб продавался прямо в сенях: зашел в гости и купил. Бизнес был необременительный, но доходный: свежий хлеб всем нужен. Вся деревня у пекаря покупала, из города Клопа приходили, благо, недалеко. Все было у пекаря хорошо, кроме детей.
– Детей?
– Ну да! Он овдовел рано, когда младшему и года не было. И что ему оставалось? Либо хлеб печь, либо детей воспитывать. Он и выбрал первое, потому что надо же как-то жить. И дети, как он считал, росли бандитами. То в школе стекла побьют, то к соседу в огород залезут. Однажды старший натурально ограбил продуктовый магазин, потому что у него жвачка кончилась. Завернул огурец в платок, на лицо шапку вязаную напялил, ворвался, угрожая огурцом, и забрал всю жвачку. Все думали, что у него под платком пистолет, если бы он не жвачку взял, а деньги, никто бы не догадался, что это пекарский пацан хулиганит. Тогда все смеялись, даже продавец в магазине парня простил. А пекарь злился ужасно: всыпал сыночку, обещал его в колонию отправить, если он еще хоть раз…
– И отправил?
– Если бы! В общем, в очередной раз… Нет, ну старший тогда действительно оборзел, да и младшие с него пример взяли. Пошли они раз на дискотеку в клуб: старший брат, сестра, и мелкого взяли, потому что оставить было не с кем. Старший там с кем-то конфликтанул, сильно, до драки. Сестра ввязалась, и через полчаса уже дралось полдеревни. Мелкий тоже – за компанию. Но только его брат с сестрой малость не рассчитали силы: двинули одному стульями по башке, сперва один, потом другая. А стулья у нас в клубе как в школе – с железными ножками…
– Убили?
– Ну, нет. Но в больнице мужик пролежал полгода, все за него тряслись.
– Выжил?
– Он-то выжил. Старшего сына судить хотели (сеструхе еще четырнадцати не было, какой с нее спрос), а пекарь, как узнал…
– Так что?
– Пьяный он был в тот день. Ну, когда узнал. А дети, значит, попали ему под горячую руку. Он сперва так орал: «Не потерплю уголовников в моем доме!» – а потом в доме же запер их и поджег.
– Всех?
– Младшего не тронул, он-то не виноват! Но только этот дурак сам в трубу полез брата с сестрой выручать.
– И сгорел?
– Застрял. И сгорел там. – Санек вновь подошел к бутылкам, поковырялся в земле, вытащил банку колы. Мне уже не предлагал: открыл, глотнул:
– А ты говоришь: «Злая земля»…
– Так земля-то при чем?
– Не понял? На этой земле все и было, вот где мы с тобой сидим! Пекарь, когда протрезвел, рванулся было пожар тушить, да поздно. Все сгорели: от дома только печка осталась и пара поленьев. А на следующий день и это пропало.
– Как?
– Никто не знает. Говорят, пекарь там и уснул на пепелище, а проснулся на голой земле. И ничего вокруг: только вот это полено. У него крыша поехала конкретно, потому его и не посадили, что он умом тронулся.
– Нет? Не посадили?
– Нет, что с шизика взять?! Он до сих пор здесь ходит, сеет в земле пустые бутылки, сосиски, водку, колу…
– Как это – сеет?
– Так и сеет. – Санек отхлебнул из банки. – Знаешь, что самое интересное?
– Что?
– Растет!
Я не понял:
– Что растет?
– Что посеешь, то и вырастет! Вон, пустые бутылки видал? Вчера одну посадили. Вечером придет пекарь, заберет все, кроме одной, и пойдет сдавать. И еду так можно, и деньги. Только деньги воруют все время, прямо с куста, поэтому он не сажает.
Я смотрел на Санька, на банку колы в его руке (видел же, как он ее из земли выкапывал!) и думал, что это: цыганский гипноз или безобидный розыгрыш скучающего бомжонка?
– Ха! – Санек заметил мое недоумение. – Все боятся! Люди из деревни на второй день уже начали в другие места переезжать. Сейчас-то видишь: ни души вокруг. А бояться нечего, Вить! Это же логично: сажай, что посадишь, и получай в десятикратном размере. Впрочем, не всегда: бутылок десять получается из одной, а колы – всего четыре банки.
Я вспомнил свой кусок глины: вылепил троглодита с молотком, троглодита и получил. Хорошо, что неживого, а то бы он натворил мне бед поболее, чем успел. Вылепил мячик и – пожалуйста: сидел в электричке, чеканил куском глины. Ну, допустим, это похоже на правду, в это я верю.
– Но почему глина-то лечебная? И почему, в конце концов, они хотят забрать мою бабушку?
– Туда же, – пожал плечами Санек. – Сделал лекарство – его и получил. Вот с бабушкой сложнее…
– Что?
– Ну-у… Кто эти трое, ты уже понял?
– Дети пекаря.
– Они. Обычно они ничего не требуют за то, что их землей кто-то пользуется. К тому же о свойствах земли мало кто знает. Я всегда вижу, если проходил чужой: наутро вырастают одни окурки да собачьи «подарочки». За это благодарности требовать, согласись, никто не будет. Мне кажется, они хотят тебе что-то сказать.
– И за этим забирают мою бабушку?
– Ну да! Кто ж так просто со скелетами разговаривать станет? Скелет, знаешь, дрянь собеседник: его как увидят – заорут и бегом. Так что, если скелет хочет, чтобы его послушали, придется ему как-то заинтересовать слушателя…
– И чего, по-твоему, они от меня хотят?
– Чтобы ты спас их землю. Чтобы она была не злая, а нормальная, чтобы призраки по ночам не шастали.
– Шастают?
– Конечно. Эти трое бродят здесь по ночам, папу зовут. Он приходит, говорит с ними, а все думают, что он сумасшедший. Только и он не может дать им то, что нужно.
– А что нужно-то?!
– Откуда я знаю! В таких случаях обычно требуется предать тело земле, но эти-то уже давно зарыты. Может быть, нужно что-то особенное посадить или дать им что-то понять…
– Любви им нужно, – понял я. – Если тебя собственный папаша сжигает заживо, невольно усомнишься в его любви. Очевидно же! Твой пекарь что, сказок в детстве не читал? Давно бы сказал, что следует, и все были бы счастливы.
– Не-а. – Санек покачал головой. – Я тоже так думал, и пекарь этот. Только он и говорил, и сердечки-валентинки на землю кидал-выращивал, игрушки всякие для малого, – без толку все.
– Не вышло?
– Нет. Хотя мысль хорошая, пекарь полгода с ней носился.
Это называется: «Ну ни фига себе, съездил для бабули за лекарством!» Бабулю теперь хотят забрать три обгоревших скелета, а я даже не знаю, зачем и как этому помешать. Младший скелет сказал: «У тебя есть пара дней». Значит, за пару дней я должен придумать, как спасти Злую землю и сделать для погорельцев то, чего не смог сделать собственный отец.
– Почему я?
Санек пожал плечами:
– Может, ты им понравился. А может, они точно знают, что ты на это способен, наверняка выбирали не методом тыка.
– Утешил. Что делать-то?
– Думай. Если что, заходи, я почти всегда здесь. Только не поздно, отец ругаться будет, – поспешно уточнил он.
А я что, я ничего. Я сказал: «Спасибо», – и, не подумав: «Созвонимся».
– Созвонимся, – невозмутимо пообещал Санек. – Телефон-то оставь.
Я написал цифры на листике из блокнота, дал Саньку. Он спрятал в карман, словно так и надо. А я думал, у бомжей сотовых телефонов не бывает. Кажется, бабулька на платформе была права.
