Загадка пропавшего соседа - Устинова Анна Вячеславовна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
— Интересно, что? — фыркнула Варя. — Ответ Сеньки Баскакова?
И она покосилась на огромного, широкоплечего Сеню, который отвечал сухопарой желчной биологичке Моне Семеновне Травкиной, по прозвищу Монстр, строение лягушки. На губах у биологички играла зловещая улыбка, но Сеня этого не замечал. Раскрасневшись от напряжения, он то и дело тяжело переводил дух и отирал рукавом пот со лба.
— Значит, так… — водил он указкой по цветной таблице, на которой изображалась лягушка в разных фрагментах: лягушка в разрезе, скелет лягушки, череп лягушки, нога лягушки. — Значит, это самое… — Баскаков умолк.
— Продолжай, продолжай, — биологичка легонько коснулась рукой старомодного пучка на затылке.
— Я продолжаю, Мона Семеновна, — выдохнул Сеня. — Скелет головы земноводных собран из меньшего количества деталей, чем у рыб.
Услыхав такое, биологичка изумленно повела глазами, однако промолчала. Варя и Марго переглянулись и, забыв о Наташке, стали слушать Сеню. Начало его ответа показалось обеим девочкам крайне многообещающим. И надо сказать, Баскаков не обманул их ожиданий. Рассказывая о строении лягушки, он пользовался весьма своеобразными терминами, которые больше подходили уроку автодела, чем зоологии.
— Зато позвоночник у этих земноводных, — продолжал Сеня, — гораздо более сложная конструкция. Он собран из шейного, туловищного, крестцового и хвостового отделов. Шейный отдел образован одним позвонком и крепится напрямую к черепу.
— Однако, — пробормотала Мона Семеновна.
По классу прошелестели сдержанные смешки. Видимо, Сеня завладел вниманием не только Вари и Марго.
В который раз тяжело переведя дух, он выдал очередной перл:
— Число туловищных позвонков у земноводных разное. Все зависит от модификаций.
Смех в классе усилился. Однако под мрачным взглядом Моны Семеновны немедленно стих. Сеня, наконец, добрался до конечностей.
— Если у рыбы плавники — это простые одночленные рычаги, то конечности у земноводных — это рычаги многочленные с собственной мускулатурой, — выпалил без запинки Сеня.
Про рычаги ему было все ясно. Он вообще относился к натурам технического склада, обожал собирать модели самолетов, автомобилей и паровозиков. А устройство двигателя внутреннего сгорания представлялось ему гораздо логичнее, нежели строение каких-то земноводных. Поэтому, справившись с рычагами, он легко перешел к передним конечностям:
— Вот с этими конечностями, а вернее, с плечевым поясом, Мона Семеновна, по-моему, в учебнике какая-то неувязочка, — заискивающе посмотрел он в неласковые глаза учительницы.
— И какая же неувязочка? — ледяным тоном осведомилась та. — Плохо монтируются с позвоночником? Винтиков не хватает?
— Каких винтиков? — не понял юмора Сеня.
Класс грохнул.
— Мона Семеновна, — на полном серьезе продолжал Баскаков, — в этой схеме крепления винтиков нет. Зато там какие-то вороньи кости. Вот я и подумал: откуда вороньим костям оказаться в лягушке?
— Все верно, — ответила Монстр. — Эти кости так называются.
— А-а, — протянул Баскаков. — Теперь все ясно.
Смешки в классе не утихали. Теперь даже суровая Мона Семеновна оказалась не в силах поддерживать тишину и порядок. Казалось, ещё чуть-чуть — и восьмой «А» разразится дружным истерическим хохотом. Не замечал этого лишь один Баскаков, мучительно вспоминавший, что ещё можно рассказать интересного о составных частях лягушек и вообще земноводных.
— Ну, я очень, внимательно слушаю дальше, — поторопила его Монстр.
Сеня уставился на цветную схему. Класс, как завороженный, следил за ним.
— Ну, у них ещё есть пищеварительная система, — осенило Баскакова.
— Совершенно верно, — сухо произнесла Мона Семеновна. — Вот и расскажи нам о ней поподробней.
— Она похожа на пищеварительную систему рыб, — ответил Баскаков. — Состоит из рта, — указал он свободной рукой на собственные губы. — Глотки, — палец мальчика переместился в область собственного горла. — Потом ещё у неё есть пищевод и кишечник.
Тут Сеня умолк. Лицо его густо покраснело. И он с хрипотцой произнес:
— И все это дело заканчивается клоакой. Через неё у лягушки разный выхлоп происходит.
Не в силах более сдерживаться, восьмой «А» зарыдал от хохота. С хмурой, никогда не улыбающейся Моной Семеновной тоже произошло что-то странное. Рот её резко растянулся, обнажив крупные желтые зубы. В следующее мгновение учительница зашлась от громкого каркающего смеха. Как позже говорил Луна, наверное, именно так в глубокой древности смеялись птеродактили или, например, динозавры. Если, конечно, они вообще умели смеяться.
— Мона Семеновна, я что-то не так сказал? — изумленно вытаращился на неё Сеня.
— Садись, Баскаков, достаточно, — махнула рукой биологичка. Смех её оборвался столь же неожиданно, как и возник. Грозно взглянув на класс, она крикнула: — А ну, тихо! Продолжим урок.
Посмотрев на часы, Монстр начала объяснять новую тему, а Варя и Марго возобновили наблюдение за Наташкой Дятловой.
— Опять строчит, — прошептала Варвара.
— По-моему, ещё быстрее, чем раньше, — пригляделась Марго.
— И она явно не конспектирует Монстра, — уверенно прошептала Варя.
— Почему ты так думаешь? — не поняла Маргарита.
— Потому что я эту Дятлову знаю как облупленную, — объяснила ей подруга. — Когда она на уроках слушает, то учителей прямо пожирает глазами. А сейчас видела?
— Видела, — сердито отозвалась Марго.
Бурно строча в тетради, Дятлова продолжала время от времени искоса поглядывать на Ивана.
— Вот именно, — продолжала Варя. — Слушай, подруга, а может, Наташка письмо Ване пишет?
— Какое ещё письмо? — заволновалась Маргарита.
— Ясное дело, любовное, — Варя поделилась догадкой. — Тем более, что сегодня сидит одна. Подсмотреть некому. Вот она и пишет Ивану вроде как Татьяна Онегину.
— А что она там писала? — поинтересовалась Марго.
— Точно не помню, — вынуждена была признаться Варя, которая только ещё собиралась прочесть бессмертный роман в стихах.
— Погоди, погоди…
Марго тоже ещё не читала «Онегина», зато год назад ходила с бабушкой слушать одноименную оперу Чайковского. Правда, дикция у певцов была очень плохая, и содержание оперы улавливалось лишь отчасти. Отчетливо девочка помнила только арию Гремина. «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну». Однако это к письму, адресованному Онегину, не имело ровно никакого отношения.
— Нет, не знаю, — вздохнула Марго. — Надо будет дома посмотреть.
— Да погоди. Может, Дятлова ещё что-то другое пишет, — откликнулась Варя. — Но все равно подозрительно. Надо выяснить.
— Вообще-то нехорошо лезть в чужие секреты, — Марго никогда не любила такого.
— Я даже сказала бы, что это очень нехорошо, — с ангельским видом произнесла Варвара, — но, к сожалению, в данном случае совершенно необходимо.
Подруга хотела ей возразить, но в это время Дятлова вновь обернулась к Ивану. И Марго сказала:
— Пожалуй, Варька, и впрямь придется проверить.
— Тогда так, — заговорщицки прошептала светловолосая девочка, — как раздастся звонок, подзови к себе Дятлову. Только сразу, пока она ещё не успела тетрадку спрятать. В общем, запудришь ей чем-нибудь мозги, а я пока погляжу. Читать не стану. Очень нужно. Просто выясню, что это такое — и все дела.
— Договорились, — кивнула Марго.
Едва раздался звонок, она крикнула:
— Дятлова! Наташка! Поди сюда. Разговор срочный есть!
Наташка удивилась. Не такие у них с Марго до сих пор складывались отношения, чтобы той требовалось что-то срочно ей сказать. Однако любопытство взяло верх, и Дятлова мигом оказалась подле Марго.
— Ну?
— Да видишь ли…
Марго умолкла. Она ещё понятия не имела, что станет говорить Наташке. Поэтому, выйдя из-за парты, попросту с заговорщицким видом поманила Дятлову за собой к противоположной стене класса. Наташка смекнула: это, наверное, какой-то важный секрет. А она обожала секреты. Поэтому, едва скрывая волнение, покорно последовала за Марго.
