Верните мне мозги! - Селин Вадим (книги онлайн txt) 📗

Тетка не откликалась.

Танька стала вертеться как юла, пытаясь засечь тетку, но ее нигде не было.

«Как она могла так быстро уйти? — изумилась Танька. — Да и тетка — не пушинка, в толпе легко бы отыскалась, тем более что при ней был тазик с бредятиной…»

Тут как раз мимо Таньки прошел милиционер.

— Милиционер, — сказала Танька, — а вы не видели тетку с тазиком?

— Какую еще тетку? — не понял милиционер.

— Ну, она тут вот стояла с тазиком и продавала бредятину на постном масле. Между прочим, очень вкусное блюдо, — заметила Танька.

Милиционерские глаза стали похожими на рачьи.

— Чи-иво? — поразился он. — Бредя-я-ятину?…

— Ага. Бредятину.

Милиционер странно хрюкнул, покрутил пальцем у виска и поспешил удалиться.

— Сам дурак, — сказала ему вслед Танька и вдруг услышала:

— Свежая, только что выпеченная бредятина на постном масле! Рафинированном! — кричала тетка за ее спиной. — Бредятина! Подходи, покупай, налетай!

Танька вздрогнула и ломанулась к тетке.

— Тетка! Вы куда делись? Я хотела у вас бредятины купить!

— Никуда я не девалась, — удивилась тетка. — Я тут стояла. Очки почему не носишь?

Танька развернулась снова, чтобы заприметить милиционера и подозвать его, но он уже скрылся из виду. Тогда Танька сделала еще один поворот — к тетке, но… Да, тетки не было на месте! Ни тазика, ни тетки, ни бредятины!

— Да пошли вы… в парк, — в сердцах бросила Танька и, убивая время до встречи с Серегой Штопором, пошла в парк, куда только что послала продавщицу.

А в парке промышляла цыганка не поганой породы — толстенная-претолстенная, смуглая-пресмуглая, брюнетистая-пребрюнетистая. Она там промышляла с незапамятных времен и, что удивительно — на лицо совсем не менялась, будто бы ее кто-то законсервировал. А еще она все эти долгие годы — и в жару, и в стужу — носила длинный синий халат, на котором не было ни одной дырки и который всегда выглядел как новенький. Впрочем, Танька предполагала, что цыганка просто покупает все время одинаковые халаты, и поэтому они как новенькие. Но зачем одеваться одинаково? И на этот вопрос Танька тоже попыталась ответить: цыганка специально так одевалась, чтобы ее всегда узнавали. Держала бренд. А вот во что она была обута, не знал никто, кроме нее, потому что халат волочился по земле и закрывал ступни.

Ну, так вот, эта цыганка промышляла не одна, а на пару с синим же волнистым попугайчиком, который сидел на ее толстом пальце, на котором еще, кроме попугая, красовался громадный золотой перстень с большим красным камнем, и за десять рублей птица гадала всем желающим. И вот тут-то возникает еще один вопрос: а, собственно, кто с кем промышляет? Цыганка с попугаем или попугай с цыганкой? Может, попугай специально выбрал эту цыганку исключительно из тех соображений, что на ее пальце удобно сидеть?

Смуглянка всегда дефилировала по одному и тому же маршруту — по центральной аллее, затем сворачивала в сторону лавочек, которую, как голуби чердак, облепливала молодежь, а потом разворачивалась и шла обратно. И так с утра до вечера, изо дня в день, из года в год, из века в век.

— Ай, золотые мои, бриллиантовые, кто хочет будущее узнать? Кому на жизнь погадать? Кто денежку птичке вручит и от бед-несчастий себя оградит? — нараспев говорила цыганка, прохаживалась по аллее и мощным задом расталкивала зазевавшихся людей. — Птичка на листик клювом покажет, развернет его и правду скажет. Ай, золотые мои, бриллиантовые… — начала по новой свою речь цыганка.

Сказать по правде, птичка только показывала на бумажку, а уж разворачивать ее приходилось самому. Про саморазворачивающую способность попугая цыганка говорила для синего, ой, то есть для красного словца.

— Я хочу погадать! — крикнула какая-то девушка, сидящая на лавочке в компании друзей. Они были одеты в черную одежду с надписями, которые складывались в названия рок-групп, а головы были повязаны банданами. Да, чуть не забыл — еще у одного парня была гитара.

Цыганка развернулась всем своим немалым корпусом, многозначительно улыбнулась, сверкнув золотым зубом, и устремилась к девушке. Ее друзья притихли, да и люди на соседних лавочках тоже. Все навострили уши.

Танька тоже подошла поближе.

— Десять рублей, — сообщила цыганка.

Девушка протянула купюру. Попугай слетел со смуглой руки, взял купюру в клюв, спланировал вниз и сунул денежку в карман хозяйкиного халата. Техника была отработана безупречно.

— Протяни мне руку, — сказала цыганка.

Дрожащая от волнения девушка протянула руку. Попугайчик снова вспорхнул, сел на руку девушки и несколько раз почесал об нее клюв.

— Это он тебя понюхал, — прокомментировала цыганка.

Девушка была ошарашена интеллектом попугая.

А птичка тем временем села на вторую руку цыганки, которая держала коробочку со множеством свернутых в трубочку листиков, и вытянула клювом один. Протянула его девушке. Та дрожащими, как у больного болезнью Паркинсона, [1] руками взяла трубочку и развернула ее.

— Ну, что там написано? — спросила цыганка.

— «За неудачей будет удача», — заворожено прочитала девушка курсивом отпечатанную на принтере надпись и задумчиво уставилась в небо.

— Вот так вот, дорогая, — туманно сказала цыганка, похлопала девушку по плечу и двинулась дальше. Люди на лавочках словно отмерли и стали перешептываться.

— Ай, золотые мои, бриллиантовые, кто хочет будущее узнать? Кому на жизнь погадать? Кто денежку птичке вручит и от бед-несчастий себя оградит? — знай себе кричала цыганка, подметая асфальт халатом и не обращая абсолютно никакого внимания на скептические лица окружающих.

— Здорово, — прошептала себе под нос Танька. — А я бы тоже так могла — бумажек навырезать, попугая приручить или к руке веревкой привязать и ходить — деньги заколачивать.

Однако почему-то, кроме цыганки, до этого никто не додумался, технику не перенял, и деньги заколачивала только она.

Танька собралась сходить на карусель, как вдруг ее по голове будто что-то ударило, она хмыкнула и побежала за цыганкой.

— А ну-ка, — саркастически воскликнула она, — пусть птичка и мне погадает!

Далее — по годами отработанному сценарию: птичка взяла денежку, зачем-то «понюхала» Таньку, вытянула бумажку и протянула ее Таньке.

— Ну, что там написано? — не меняя репертуара, спросила цыганка. Казалось, что весь ее лексикон и состоит из тех слов, что она говорит во время работы в парке.

С усмешкой Танька развернула бумажку и впилась глазами в строчки в ожидании очередного «гениального» предсказания, и, когда она прочитала, что было написано на листке, ноги ее подкосились, в глазах потемнело, а в ушах зашумело. Она выронила листок, и он спланировал на землю. Теперь ей стало не до смеха.

— Эй, красавица, что с тобой? — заволновалась цыганка, подхватывая одновременно падающую в обморок Таньку и подбирая валяющуюся на асфальте бумажку.

— Что это такое у вас написано?! — возмутилась Танька, приходя в себя.

Цыганка удивленно пожала плечами и пробежалась глазами по тексту. А там значилось: «Не переживай — твои мозги лежат в надежном месте».

— Нэ и нэ-э-э [2]… — удивленно расширила глаза цыганка и стала оправдываться: — Поверь, родная, я первый раз это вижу! Такой бумажки у меня не было! На, хочешь, другую вытяни, бесплатно?

Попугай порхнул Таньке на руку, прошелся по коже клювом и вытянул бумажку.

«Ты знаешь, правое полушарие чуточку вкуснее левого», — было написано на листке.

— Дайори мири, [3] — икнула цыганка и стерла со лба выступивший пот. — Не было такого у меня, мамой клянусь!

— Мошенница! — расплакалась Танька и помчалась вон из парка.

Ей вслед цыганка кричала:

— Не было такого! Не было! Не было-о!

Успокоилась Танька только около какой-то библиотеки. И там, как вы догадываетесь, ее поджидал очередной сюрприз.