Печать Магуса - Олейников Алексей Александрович (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Фокусник чуть заметно улыбнулся. Труднее всего было рассчитать по времени, когда же СВЛ примется прослушивать линии связи Билла, и соотнести это действие со встречей на складе Фреймуса. Однако он добился, чего хотел – ребята явились как нельзя вовремя. Зло повержено, справедливость торжествует, Фреймус выведен из игры – на время, по крайней мере, ведь его ждут крайне неприятные слушания на следственной комиссии Магуса. А его с Людвигом ожидает трибунал. Если он не придумает, как из этой истории выпутаться.
Марко вынул руку из прозрачной изумрудной воды. Капли с пальцев падали непривычно медленно, торжественно.
«Здесь всегда штиль. Я отвык от этой красоты».
Над ними проплывали белоснежные чайки с золотыми клювами, – чайки островов Блаженных, каких больше нет ни в одном из двух миров. Расслабленная красота здешних мест обмывала его, как прибой в тропиках. Но мысль была холодна и сосредоточенна. Словно он скинул лет двадцать, вернувшись сюда, словно он снова стал молодым.
«Это воздух Авалона – густой и терпкий, медвяный и напоенный травами, это воздух острова бессмертных. Это он меня меняет».
Итак, Дженни жива и она на свободе. Где-то в Скандинавии… Подробностей из Фреймуса и клещами не вытянешь. Но умному достаточно.
Надо покинуть Авалон и отыскать Дженни. Задача проще некуда.
Лодка скользила по бухте, приближаясь к утесу, из которого вырастал массивный силуэт Башни Дождя. Башня была вписана в силуэт утеса так точно, что казалась его продолжением. Верхушка ее скрывалась в облаках.
Тень набежала на лодку.
– Да… – Марко улыбнулся. – Здесь всегда туманно. Как бы ярко ни светило солнце, над Башней Дождя всегда стоят облака. Я и забыл.
Лодка стукнулась о доски причала, поляк, сидевший на носу, выскочил и стал суетливо притягивать ее к причальному столбу. Конец сорвался и упал в воду.
– Прихвати двойным, – посоветовал Марко. – Ага, а теперь пропусти вот здесь. И затяни. Все, теперь этот узел даже Фалет сразу не развяжет.
Лоцман впервые за все время переброски подал голос:
– Марко Франчелли, тебя не изменили даже двадцать лет изгнания. Так и остался хвастливым болтуном!
– Отставка, Фалет, это называется отставка. – Марко поднялся на причал, схватившись за руку зверодушца. – А не изгнание. Спасибо, парень. Как тебя зовут?
– Э… Тадеуш, Тадеуш Вуйцик. – Поляк заморгал. – А это…
– Мэтью Коллинз. Нам приказано препроводить вас в Зал Советов. – Американский ловец взобрался на причал без тени малейшей изящества. – Следуйте за мной! Тадеуш, ты замыкаешь. И чтоб без разговоров!
От причалов к Башне можно было подняться разными путями. Посетители знали, как правило, две дороги – или греметь на лифте, скрипучем и древнем, приводимом в движение струей воды, падающей с самого верха Башни. Или подниматься по лестнице из семисот тридцати двух с половиной ступенек – извилистой, вырубленной в белом слоистом камне утеса. Старожилы Башни Дождя были в курсе, что существуют еще два способа. Марко знал шесть вариантов подъема. А Сатырос и директор Мацуда как минимум восемь – Юки сама ему как-то призналась. Хотя она могла лукавить… Это здесь принято.
Оклахомский Ловец направился к лифту.
– Простите, сэр. – Марко нагнал его, тронул за локоть.
– В чем дело?
– Вы уверены, что знаете дорогу?
– Разумеется, – фыркнул Ловец. – На все сто. А теперь уберите руки и следуйте за мной.
– Да, конечно, – согласился фокусник. – Раз вы так уверены. Гладкой вам дороги.
Он быстрым движением словно снял что-то невидимое с головы Мэтью Коллинза. Так быстро, что даже Тадеуш не заметил.
– Он твой начальник? – шепнул Марко зверодушцу, чуть отстав.
Зверодушец покачал головой:
– В общем-то нет. Нас просто поставили в пару и приказали вас сопровождать. Я его знаю всего на два часа больше, чем вас. И он меня тоже достал.
Франчелли прищурился. Они приближались к шахте лифта, прорубленной в скале.
– У меня есть предложение, Тадеуш.
– Какое?
– Формально я не являюсь преступником. Поэтому предлагаю прогуляться со мной в Зал Советов самостоятельно. Пусть мистер Коллинз едет в этой деревянной бадье. Мы доберемся наверх раньше него.
– Это похоже на обман, – задумчиво сказал пан Вуйцик.
– Скорее на шутку. Посуди сам, куда я денусь на Авалоне? Как я покину острова без Лоцмана? Думаешь, Замок Печали будет так любезен, что выделит мне кормчего?
Пан Вуйцик так не думал. Он предполагал, что Замок Печали если что и выделит беглецу, то это будет комфортабельная келья с видом на лагуну.
– Я всего лишь предлагаю немного срезать путь и быстрее добраться до Зала Советов.
Тадеуш колебался. До лифта было рукой подать. Марко решил изменить тактику:
– Парень, тебе нравится СВЛ?
Пан Вуйцик кивнул.
– Ты бы хотел задержаться здесь подольше? Продлить стажировку? И поработать на благо Магуса?
– Да, сэр. Но как мы… матерь божья! Как так получилось?!
Они уже поднялись на узкую площадку перед лифтом, слева вверх уходила скала белого пористого камня, а справа, сделаешь три шага, и начиналась пропасть – заглянешь, и сердце обрывается, и летит вместе с взглядом до самой безмятежной, насыщенной синевы бухты. Как они успели так высоко подняться?
– Это Авалон, здесь все неожиданно, – пожал плечами Франчелли. – Тадеуш, тебе здесь нравится?
– Да…
– Тогда… – Марко цепко взял его за локоть, – я тебе дам один совет. Чтобы остаться в СВЛ, ты должен не только уметь соблюдать правила, но иногда и нарушать их. Ничто так не ценится в Башне Дождя, как хорошая шутка. За нее и помиловать порой могут.
С этими словами он покрепче схватил зверодушца и, взяв короткий разбег, вместе с ним прыгнул в пропасть. Нечленораздельный вопль пана Вуйцика немедленно унесло порывом ветра. Мэтью, пыхтя и отдуваясь после подъема, тем временем опустил рычаг, и где-то высоко вверху пришли в движение массивные деревянные шестерни, опуская вниз на качающихся цепях клеть из легкого, смолистого кедра, надежно схваченную бронзовыми скрепами, позеленевшими от морского воздуха и старости. Мэтью обернулся, довольно потирая крепкие широкие ладони:
– Сейчас поднимемся, и все…
На площадке никого не было. Мэтью, не веря глазам, посмотрел назад – может быть, Тадеуш и подозреваемый просто отстали?
Тропа вилась вниз, спускаясь к причалу, и на ней никого не было. Пустовал и причал, только пустая лодка Фалета качалась у столбов.
Ловец повернулся кругом и окончательно остолбенел – лифт исчез. Вместо входа в шахту был дикий камень и трава. Скала уходила вверх, и над ней кружились чайки.
Мэттью попятился, обернулся и в ужасе отпрыгнул к скале.
Лестницы, по которой он поднимался, тоже не было. Он стоял на узком каменном выступе, выпирающем из бока утеса. Внизу шумело море, вверху кричали златоклювые чайки. И больше ничего.
– Тадеуш, очнись! Дыши, парень, дыши! Мы уже на месте!
Зверодушец захрипел, втянул воздух и затих. Полежал немного и медленно открыл глаза. Под ним холодный гладкий камень, а не острые скалы с клочьями пены и волосами водорослей на покатых спинах, над ним колонны и, где-то высоко-высоко, арочный потолок, и ровное пламя «вечных свечей» вместо неба и солнца, и, наконец, он жив, на нем нет ни единой царапины. Хотя нет… болит щека, по которой врезал мистер Франчелли…
Тадеуш засучил ногами и непроизвольно зарычал – он вспомнил, как они рухнули в пропасть. Нет, как Марко Франчелли, его конвоируемый, этот совершенно больной на всю голову старикан, утянул его с собой туда, в провал высотой, наверное, метров сто пятьдесят. Тадеуш никогда не забудет мгновения чистого, неразбавленного, ни с чем не сравнимого ужаса верной смерти, которая приближалась к нему со скоростью почти десять метров в секунду. Это было куда страшнее, чем даже прыгать с парашютом Сатыроса, который открылся с полуминутной задержкой. Когда до скал оставались считаные сантиметры, когда Тадеуш уже чувствовал, как влажное дыхание океана обволакивает его, соленые брызги хлещут в лицо, и каменная могила распахивает пасть, воздух загустел, овеществился, стал доступен зрению. Он был точно прозрачная смола на серых с рыжиной сосновых чешуйках, таких сосен много в их Роминтерской пуще. Таким стал воздух, и они повисли в нем, как мошки, уловленные в смоляной капкан времени, а затем по воздуху прошла радужная рябь, и в следующий миг их вышвырнуло из какого-то шкафа сюда, в это гулкое, пыльное и неуютное помещение.
