Корабельная сторона - Поливин Николай Георгиевич (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
ГЛАВА ВТОРАЯ
Первым признаки жизни подал «убиенный». Он пошевелил пальцами сначала правой ноги, потом — левой. Убедившись, что ноги действуют, проделал те же вариации с руками. И уж потом издал жалобный стон, на который Кимка с Санькой не замедлили откликнуться:
— Эй, Мститель, или как там тебя, жив?
— Жив, — не очень уверенно ответил пострадавший, — только я, наверное, смертельно ранен.
— Если бы смертельно, тогда бы не разговаривал, — рассудил Кимка, опасливо отрывая голову от палубы. — У меня отчим, когда смертельно пьян, так и мычать не может, а ты...
— Эк сравнил! То пьяный, а то раненый! — возмутился Мститель, вскакивая на ноги. Но тут же охнув, схватился за спину: — Убили!.. Искалечили!..
— А крови нет! — возликовал Соколиный Глаз, подбегая к Мстителю. — А крови нет!
— Как нет?! — возмутился Мститель. — Очень даже есть, вся спина огнем так и горит! — И он задрал рубаху.
— А рубашка-то как решето! — радостно объявил Санька, перепуганный происшедшим больше всех. — Глянь-ка, камешки!.. Один... Два... Три... — И он принялся выковыривать из спины недавнего врага вогнанный поджигным заряд каменных микроядер. Мститель морщился, но терпел. Мальчишки извлекли из его спины восемь кирпичных дробинок.
— Моли бога, что не зарядили настоящей дробью, а то бы сыграл в ящик, — посочувствовал Кимка.
— Сыграл бы! Как пить дать, сыграл бы! — гордо согласился Мститель. — А ты молодец!.. Отчаянный парень! — кивнул он на Саньку. — Впрочем, вы оба — молотки!.. Давайте дружить.
— Давай!..
— Меня зовут Сенькой... Гамбургом...
— А меня — Кимкой.
— А я — Санька...
— Вот и добро, как говорят на флоте! — Гамбург приосанился. — Будем играть в моряков!
— И в индейцев! — добавил Кимка.
— У нас здесь такой штаб! — Санька заглянул новому другу в серые лукавые глаза. — Мы тебе его покажем.
— Это в форпике? — рассмеялся Сенька. — Так я там уже сто раз бывал!.. Помните, у вас как-то фонарик пропадал, потом снова нашелся?
— Так это?..
— Я! — подтвердил Гамбург. — Ради шутки!..
— А почему же насовсем не взял? — поинтересовался Кимка.
— Это для чего же? Я здесь сам играл, когда вас не было... И потом... на фига мне ваше барахло! Я золота не брал, когда со Степкой Могилой!.. Впрочем, вам, птенчики, об этом знать не треба... Да и мне вспоминать не след!.. Давайте лучше играть в капитанов дальнего плавания! Поплывем в Гамбург, например...
— Почему в Гамбург? — запротестовал Санька. — Лучше в Гонолулу или на Соломоновы острова!
— Не знаю почему, но хочется именно в Гамбург, а не в какую-то Гонолулу. Меня из-за этого детдомовцы Гамбургом и окрестили, а так я Васяткин... Семен Иванович Васяткин...
— И у тебя ни отца, ни матери?! — растерянно спросил Санька.
— Никого.
— А у меня — мать! — гордо сказал Кимка.
— И отчим, — добавил Санька.
— Что отчим! Отчим, он живет с нами недавно... Всего два года. И потом, какой это отчим — одноглазый?.. Да еще татарин!
— А что татарин? — вступился Сенька. — У нас в детдоме воспитательница тетя Сара — татарка, так она добрее всех!
— Оно конечно! — согласился Кимка. — Наш Равиль тоже добрый, только дерется очень, когда нетрезвый, да босяком обзывается...
— Ну вот, а ты говоришь, — обрадовался Гамбург. — Кто знает, может, я и сам какой-нибудь турок или армянин!
— Не, Сень, ты русский, — запротестовали Санька с Кимкой, — у тебя вот и глаза серые, и нос утиный, не то что у турок или армян — как у орлов!
Сеньке «утиный нос» явно пришелся не по вкусу, и он возразил:
— И вот и не утиный, я на одной картинке у турецкого паши видел нос в точности как у меня!
— Ха, на картинке! — прищурился Кимка. — Художники, они за деньги чего хочешь тебе намалюют. И потом... потом этот турка, может, был какой-то урод! А ты не урод же...
— Факт, не урод, — подтвердил Санька.
— Ну что ж, пусть буду русский! — сдался Сенька. — Однако пора плыть в Гамбург!.. Чур я первый капитаном!
— Чур, я второй! — крикнул Кимка.
— Чур, я третий! — возвестил Санька.
— Боцман, свистать всех наверх! — раздалась команда капитана Гамбурга.
— Есть, свистать всех наверх! — откликнулся Кимка.
— Есть, наверх! — подхватил Санька.
И приятели принялись орудовать у разоренных компасных тумб, у брашпиля и штурвала...
Походив поочередно в капитанах, избороздив все моря и океаны, ребята повернули свои мысли на более земные дела. Кимка стал чинить располосованную штанину (благо нитки и иголка были всегда при нем). Санька решил вставить в концы неоперенных стрел перья, а Сенька, как человек наиболее практичный, взялся приготовить ужин из Кимкиного трофея. Весело насвистывая популярный мотивчик, он принялся ощипывать петуха.
Вскоре на камбузе пылал огонь и в старой луженой кастрюле весело побулькивала вода.
Солнце давно уже закатилось за гряду глиняных бугров, напоминающих шапки воинственных кочевников, некогда населявших астраханские степи. Серая вязкая тьма постепенно поднималась по стеблям камышей и по стволам ветел вверх, к их лохматым верхушкам. Вот она подобралась к главной палубе, захлестнула ее. По стенам палубных надстроек подобралась к мостику, затопила и его, потом, цепляясь тысячью невидимых ног и рук за мачту и ванты, стала подползать к звездам...
Кимка засветил «летучую мышь» — старенький, доживающий свой век фонарь, стеклянный колпак которого был с одной стороны заклеен листом лощеной бумаги. Звенели комары. Трещали лягушки. Зловеще шептались тростники. Где-то по соседству ухнул филин. Санька вздрогнул.
— А вдруг тигры? — шепнул он.
— Ну и что! — вызывающе усмехнулся Кимка. — У нас оружие! — он кивнул головой на поджигное ружье, но почему-то отодвинулся подальше от распахнутой двери.
— Выдумали тоже, «тигры»! Откуда они возьмутся? — Сенька помешал деревянной ложкой в кастрюле. Аромат вареной курятины ударил в ноздри. — Вот если бы поблизости объявился вдруг Степка Могила, тогда бы я за вашу жизнь не дал ломаного пятака!
— А шо це за звирь? — поинтересовался Соколиный Глаз. — Двуногая крокодила?
— Крокодила, которая уже пять человек уходила! — приглушенным голосом, в котором слышался неподдельный ужас, сообщил Сенька.
— А ты что, знаешь его? — сочувственно спросил Санька.
— Знаю, — вздохнул Мститель. — Год колобродил под его началом... Скачки лепили... — Видя, что его не понимают, пояснил: — Квартиры обворовывали. Я в форточки лазал, окна Степке и его корешкам открывал. Но вы не думайте, сам я чужой задрипанной гребенки не взял!
Кимка и Санька сидели разинув рты, не зная, как ответить новому приятелю на его откровение. Они одновременно и гордились им, восхищались его бесстрашием, и в то же время побаивались, как побаиваются заразного больного. Сенька понимал ребят. Больше того, он чувствовал, что они правы даже в своей брезгливости, и потому смотрел на парнишек чуточку просительно. Наконец, Соколиный Глаз, отмахнувшись от того, что его устрашало, сказал твердо:
— Ты не думай, мы тебе верим.
— Правда? — обрадовался Сенька.
— Точно, — подтвердил Меткая Рука, — Сень, а как ты от того бандюги отделался? Ведь говорят, что воры мстят тем, кто от них уходит.
— Бывает, — согласился Гамбург. — Только я плевать хотел на все их угрозы! А от Могилы я отчалил сразу же, как его замели по мокрому делу, по убийству, значит. Думал, ему крышка. Ан нет, выкрутился, проклятый. Отделался лишь легким испугом: на семь лет его сослали север нюхать.
— А ты как, тоже «выкрутился»? — поинтересовался Санька.
— Я в том деле не участвовал. И потом... хотя я ножом владею дай бог, а поклялся себе, что подниму его лишь для защиты, если другого выхода не будет... Так вот, значит, когда Степку замели, я сразу же в свой детдом подался, в Горький, значит. Меня сначала принимать не хотели. Заведующий кричал, что он, мол, мне всех ребят испортит. Тетя Сара отстояла. Оставили меня в детдоме, но с оговоркой: чуть что — в колонию. На том и порешили. Слово я свое сдержал, тетю Сару не подвел. Через год нас, семиклассников, стали распределять по заводам учениками слесарей и токарей. Я попросил направить меня куда-нибудь от Горького подальше. Меня и двинули в Астрахань... К вам, на «Октябрь»...
