Сокровище forever! - Кащеев Кирилл (читать книги без .txt) 📗
– Вы копию-то крепче держите. Если сейчас при журналистах выпадет – беда будет, – услышал Остапчук шепот стоящего позади него белобрысого мальчишки.
Мокрой от пота рукой Остапчук стиснул спрятанную под пиджаком пектораль – неужели копию? Но как такое может быть?! – и старательно одернул полу. Гена остановился возле витрины и насмешливо глянул Остапчуку в глаза.
– Потеете, Олег Петрович? С чего бы это – совесть нечиста? Успели перепродать за границу наше национальное достояние? – поинтересовался он и, указав пальцем на лежащую в витрине пектораль, провозгласил: – Здесь есть неопровержимое доказательство: эта пектораль – подделка! Откройте витрину! – скомандовал он.
– Пусть открывает! – прошептал сзади мальчишка.
– Открывайте! – опасаясь даже вытереть катящийся по лбу пот, чтоб тяжеленный золотой диск не вывалился из-под пиджака, хрипло каркнул Остапчук.
Недоумевающая Светлана Вениаминовна отперла витрину. Гена без всякого почтения перевернул пектораль.
– Смотрите, господа! – жестом приглашая журналистов подойти поближе, провозгласил он. – Разве может на более чем двухтысячелетней пекторали стоять современный артикул? – И он ткнул пальцем в заднюю сторону изображения утки.
С дружным возгласом журналисты прихлынули ближе к витрине, засверкали вспышки фотоаппаратов.
– Простите, но мне кажется… Он тут и не стоит! Тут вообще ничего нет! – дрожащим от разочарования голосом протянул дедок-ученый, невесть каким образом оказавшийся в первых рядах зрителей.
Гена повернул голову – и глазами растерянного эльфа уставился на древнее золото.
– Но… Как же… – ощупывая заднюю поверхность пекторали, залепетал он. – Он должен тут быть! Я точно знаю!
– Интересно, откуда бы вам знать? – насмешливо поинтересовался новый голос. И парад неожиданных появлений пополнился подтянутым милиционером с майорскими погонами. Следом за ним в зал музея втянулись крепкие мужики в камуфляже – и окружили Гену.
– Гена? Генка Неваляшкин меня подставить пытался? – глядя на окруженного омоновцами Гену, мокрый и встрепанный Остапчук несколько раз открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба. – Да он же еще… студент! Пока мы с киевлянами насчет выставки договаривались, он же из моего офиса не вылезал! Говорил, что учиться у меня хочет, что я… это… лучший специалист по страховкам, лучше всех веду переговоры, и вообще…
Гена в ответ на эту тираду только саркастически скривил губы.
– На переговоры со мной ездил! Отправку пекторали сам организовывал, – упавшим голосом продолжал Остапчук – до него стало потихоньку доходить, но он все еще сопротивлялся пониманию, что его едва не разорил и не отправил в тюрьму восемнадцатилетний парень.
Сева мысленно усмехнулся – не менее саркастично – их компания сильно засветилась на нынешнем деле, не дай бог до Остапчука дойдет, что своим спасением он обязан вообще подросткам… Мальчишка покрутил головой. Надо будет все стрелки перевести на Саляма, а со временем Остапчук просто забудет, как детишки в музее крутились…
– Тогда, значит, ты витрину и подменил, – голос Остапчука стал совсем убитый – до него дошло окончательно. – И письма тоже ты отправил! «Ах, Олег Петрович, как у вас локальная сеть изумительно сделана!» – явно передразнил он и почти шепотом закончил: – Я же тебя сам за свой собственный компьютер и пустил!
– Мы эти ваши показания потом протоколом оформим, – сообщил ему довольный майор Владимиров.
– А я его возле нашего распределительного щитка видела, – вспомнила Светлана Вениаминовна. – Молодой человек сказал, что проверяет, как подключилась сигнализация на витрине с пекторалью.
– А нам сказал, что в электричестве не понимает, – пробормотала Мурка.
– Он много говорил. Всю ночь только говорил и говорил. – У Кисоньки в глазах стояли слезы. Даже ее рыжие локоны, казалось, раскрутились и печально обвисли. – Таскался за нами, делал вид, что ухаж… – Она осеклась. – Что помогаешь! А сам просто хотел знать, что мы делаем! То есть, что сыщик делает… Секреты выведывал… – Она отвернулась, пряча слезы. Так вот кто вычислил, что на самом деле Салям вовсе не проводит расследование, а просто получает указания из офиса! Он даже говорил что-то такое, а она не обратила внимания! Нравился ей красивый взрослый парень! Дура безмозглая! И Кисонька чуть не взвыла, услышав издевательский голос своего красавца «эльфа»:
– Ну не к тебе ж мне клеиться, малявка! Ты мне даже до подбородка не достаешь!
«Ах ты ж гад!» – Кисонька опасно сощурила зеленые глазищи.
– А спорим, она достанет? – зловеще промурлыкала Мурка.
Кисонька подскочила к «эльфу», резко развернулась на одной ноге, и на надменного Леголаса-Гену обрушился сокрушительный маваши-гири!
Гену отшвырнуло на перехвативших его омоновцев.
Евлампий Харлампиевич на руках у Катьки одобрительно гоготнул.
– А еще в кафе приглашал! – презрительно процедила Кисонька.
– Зачем же бить подозреваемых! – укоризненно прогудел майор Владимиров.
– Исключительно из личных побуждений, – с достоинством сообщила Кисонька.
– Подозреваемый? Что вы такое говорите? – Встрепанный, как хлопотливая курица, Неваляшкин подскочил к сыну. – Сыночек, как же это ты? Зачем?
– А что, как ты, умолять: ах, Олег Петрович, друг дорогой, подожди с долгом хоть полгодика! – передразнил отца белый как стена Гена. – Надо было действовать решительно, а не унижаться!
– Ну и много ты надействовал, придурок? – заорал на него отец, отвешивая сыну подзатыльник по и без того ушибленной голове. – Учтите, вы ничего не докажете! – Неваляшкин повернулся к майору.
– А вот поедем в отделение – и там разберемся: докажем – не докажем… – «успокоил» его майор, кивком разрешая омоновцам выводить Гену. Неваляшкин ринулся следом.
– Мы не совсем ошиблись, – пробормотал Вадька, глядя на исчезающую в дверях группу. – Пектораль украл все-таки Неваляшкин! Только не старший, а младший!
– А старшего мне теперь жалко, – горестно произнесла Кисонька. – Такая беда с сыном…
– Старшего жалей сколько угодно, – щедро разрешил Сева. – Он к тебе клеиться точно не станет! А в кафе можешь и со мной сходить. Тут за площадью, возле парка, отличная кофейня есть! Пошли туда завтракать – я голодный, как не знаю кто!
– Я подумаю, – величественно обронила Кисонька и признала: – Я тоже голодная.
Сева моментально расцвел:
– Сейчас пойдем! Я только предупрежу нашего клиента, что гонорар придется платить в… – Он принялся загибать пальцы: – Раз – старичок… два – Раймунда… три – ямакаси… Кстати, куда она делась? Небось очухалась от снотворного и смылась! Еще четыре… И добыча самой пекторали – итого в пятикратном размере! – торжествующе закончил Сева.
– Ты что, сюда присчитал, и как Зарина фальшивую пектораль за портретом нашла? – хмыкнула Мурка, сообразившая, какое из бурных событий ночи могло проходить у Севы под номером четыре.
– А что? Зарина была сегодня членом нашей команды, ей тоже доля полагается, – невозмутимо согласился их финансист.
– На самом деле мы понятия не имеем, кто такая Зарина, – тихо сказал Вадька.
– Царица, – немедленно ответил сзади старческий голос.
Ребята обернулись, недоуменно глядя на подошедшего к ним дедка-ученого.
– Какая еще царица? – переспросила Катька.
– О, простите! – непрофессор смутился. – Я думал, вы говорите о царице Зарине…
– Кто такая царица Зарина? – нетерпеливо переспросила Кисонька.
– Ну как же! – Глаза у старичка загорелись, видно было, что ему приятно объяснять. – С царями Скифии хоронили не только их золото и лучших скакунов. В могилу с царем обычно сходила и его любимая жена. Собственно, сперва Мозолевский нашел именно погребальную камеру царицы. Это он назвал ее Зариной. От скифского «зар» – золото. – Дедок подвел ребят к стендам у стены. – Ее лицо восстановили методом Герасимова. Слыхали, наверное, когда по черепу можно полностью восстановить внешний облик человека? Потом компьютеризировали, перевели в цифровое изображение. Вот она, царица скифов, любимая жена вождя!
