Под знаком розы и креста - Кузьмин Владимир Анатольевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
– Так с тем же итогом! Унес и избавился от ненужной улики.
– А если эта улика нужная?
– То есть сообщник, по вашему мнению, собирается навести подозрения на кого-то еще? Хорошо, будь по-вашему. Но на кого? Михаил наш и так арестован и под подозрением. Или вы считаете, что его выгородить желают?
– Не считаю. Михаил Юрьевич здесь совершенно ни при чем.
– Ну тогда уж вовсе непонятно…
– Ох, если бы умела объяснить… Попробую еще раз. В газетах об этих делах слишком мало сказано. А ведь дела-то загадочные! Непростые и внимания читателей заслуживающие. По убийству госпожи Ясень что было написано? Только то, что она убита и арестован подозреваемый, то есть племянник, с ней проживавший. Все. По второму делу и того меньше. Случилось убийство, ведется розыск.
– Там еще было написано, что убитый подозревается в причастности к политической деятельности и оттого следствие ведет охранное отделение.
– Верно. И ни слова более. Удивительно, как удалось все это скрыть? Про кинжал с символами, к примеру.
– Да что тут удивительного? Просочись это в газеты – шум поднялся бы неимоверный! Вот и предприняли все меры. Если кто что лишнего из пишущей братии узнал, так запретили о том писать. Все и молчат, это вам не простая уголовщина.
– Но и мы с вами многое знаем, и иные люди тоже кое-что знают. Шила в мешке не утаить, значит, слухи какие-то бродят. Вот я и попыталась поставить себя на место тех преступников, которые виновны в случившемся с госпожой Ясень. Скорее всего, убийство не было умышленным, подготовленным заранее. А то с чего бы весь этот шум, что соседи слышали? Ведь не крики о помощи, а простой скандал с их слов выходит.
– Это как раз понятно.
– Попытка кражи этим тоже исключается. С чего бы вору скандалить?
– Дарья Владимировна, не смешите меня, я и так с трудом слежу за вашими размышлениями, а тут представил себе вора, который устроил хозяйке скандал, что та не спит среди ночи и мешает ему делом заниматься.
Я и сама вдруг живо это представила себе, очень смешная картина нарисовалась: вор-скандалист. Но смех пришлось отложить на потом.
– Выходит, – продолжила я, – что без помощи прислуги попасть в дом было слишком сложно, и возможность участия прислуги выглядит самой вероятной. Встает вопрос: зачем ей было вести в дом преступника среди ночи?
– Предположений можно сделать очень много, следовательно, их вовсе не стоит делать, – привел очень разумный довод адвокат, но я не согласилась с ним.
– А я вот позволила себе одно сделать. Его привели, воспользовавшись, уж не знаю какой, причиной, чтобы спровоцировать на убийство. Хорошо зная Людмилу Станиславовну и ее неуживчивый нрав, спровоцировать скандал было несложно. Уже сам по себе факт появления некоего человека среди ночи мог вызвать ее серьезное недовольство.
– Хорошо, будем полагать, что это возможно.
– А уж дальше, когда все произошло, Елизавета – уж пусть для удобства умопостроений будет пока она – забирает орудие убийства. Но сохраняет его. Пока все складывается для них неплохо: арестован Михаил, настоящий преступник вне подозрений, нет нужды что-либо предпринимать. Но до нее доходит слух, что Михаил интересует полицию прежде всего по делу об убийстве Пискарева. Мало-мальски разумный человек понимает, что без весомых улик заподозрить его в двух почти одновременно случившихся убийствах будет трудно. Вот на этот случай и может пригодиться его кинжал.
– Вот при всем уважении, вынужден заявить, что все тут шито белыми нитками. К чему провоцировать на убийство, если куда проще убить самой или с каким своим сообщником? Оставить кинжал на месте преступления, самой же показания дать, чей это кинжал, и результат будет тот же самый, но без всех этих непонятностей, что вы выстраиваете. И что касается разумных людей, то вот и полиция первым делом выстроила версию двойного убийства. Не менее, но и не более вашей притянутую за уши. И самое главное – никак не могу придумать хоть какой-то, пусть самый умозрительный мотив таким поступкам. Особенно тому, что кинжал сразу не выброшен на дно реки или еще куда.
– Вот это и меня смущает, что с мотивом ничего не понятно. Вот по Пискареву хотя бы, как вы выразились, за уши притянуть мотив можно.
– Наказание со стороны тайного ордена? Мы просто вынуждены пока из него исходить, иначе все наши усилия становятся бессмысленны. Хотя и мне он кажется натянутым, не слишком очевидным, но вполне возможным.
– Совершенно верно. Ведь все выглядит именно так, кроме одного: о таком убийстве должно было стать известно. А то смысла нет. То, что жандармы стараются про это умолчать – понятно, вы справедливо заметили, что этакий грандиозный скандал им не нужен. Но тот, кто все это задумал, обязан был бы озаботиться оглаской, чтобы другие знали, какая участь ждет их в случае неповиновения.
– Верно. Но это весьма непросто. Равно как и предположи мы другой мотив, скажем, что это попытка бросить тень на орден розенкрейцеров…
Тут к Осипу Ивановичу пришел посетитель, и мне пришлось уходить.
Посетитель, ожидающий в приемной, всем своим видом выражал сомнение – правильно ли он поступил, придя сюда. Уже в дверях я не удержалась и рассыпалась в благодарностях адвокату, громких и чрезмерных:
– Осип Иванович, еще раз огромнейшее вам спасибо. Мы ж с маменькой столько порогов оббили, и все ни с места, а вы вон как быстро все решили.
С лица посетителя при этих словах исчезла вся его нерешительность, напротив, на нем появилась надежда на то, что вот прямо сейчас все его проблемы разрешатся. Он даже вздохнул с облегчением. Осип Иванович оценил произведенное мной на посетителя впечатление и, пропуская его в кабинет, погрозил мне пальцем.
27
Я решила немного прогуляться и проветриться, потому не стала брать извозчика, а пошла по Тверскому бульвару в сторону Тверской же улицы. Под ногами немного чавкало – снова выпал снег и снова начал сразу же таять, но в целом погода была подходящей для прогулок: пасмурно, но без дождя и ветра. Весь недолгий путь от Малой Бронной улицы, где располагалась адвокатская контора, до Тверской я пребывала в задумчивости и мало что замечала вокруг себя. Дойдя до угла, я решила заглянуть в магазин Елисеева и купить коробку конфет, а то думалось мне как-то непривычно тяжело. Может, с конфетами станет легче? Но как только я пересекла улицу, настроение у меня поднялось, оттого что я заметила за собой слежку.
Этого мужчину я увидела, едва выйдя из конторы господина Широкова. Увидела и забыла о нем. И вот он вдруг снова рядом. Понятно, что это могло оказаться и случайностью, мало ли с кем тебе окажется по пути на улицах большого города? Но я сразу решила, что это слежка. Обернулась я, чтобы посмотреть на промчавшийся мимо автомобиль, но на противоположном тротуаре увидела мужчину в темно-бордовом котелке, из-за цвета которого и обратила на него внимание в первый раз. Он суетливо искал возможности перебежать через улицу, по которой как назло в обе стороны началось особо оживленное движение. А заметив мой взгляд, перестал суетиться и сделал вид, что никуда не спешит. Зря, продолжай он пытаться сойти с тротуара, я бы посчитала все случайностью.
Мне тут же захотелось проверить, права ли я. Что в схожих ситуациях писалось про Ната Пинкертона? «Подойдя к зеркальной витрине, он сделал вид, что разглядывает выставленное там платье, но на самом деле его взор был устремлен на отражение происходящего за его спиной. Господин в цилиндре также прекратил свое движение и усердно делал вид, что его интересует афиша!» Подходящая витрина находилась рядом, и я встала перед ней так, чтобы видеть отраженную стеклом нужную часть улицы. Дождалась, когда мой преследователь пересечет улицу, и вошла в магазин. Глянула в зеркало позади прилавка, но моего преследователя не увидела. Спокойно и неспешно купила конфет и вышла через другую дверь. Но на улице было пусто. Точнее, там было многолюдно, но господина в котелке я не увидела. Впрочем, разочарование было недолгим, он вышел вслед за мной. Уж не знаю, как должен был поступить опытный сыщик, ведущий слежку, но мне казалось, что он не стал бы входить в магазин, а выбрал позицию, с которой возможно наблюдать за всеми его дверями. Раз неопытный, значит, он вовсе не из полиции или охранного отделения. Я на всякий случай допустила крохотный шанс, что полиция, узнав о моих розысках, решила за мной присмотреть. Но филеры у них были умелые и этак незадачливо себя бы не выдали. Значит, этот тип в котелке подослан теми, на кого я и рассчитывала. Скорей всего магистр и тайный учитель Михаил Александрович сообщил кому-то, о ком не пожелал сказать нам, и те обеспокоились всерьез.
