Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под з - Титаренко Евгений Максимович
Число претендентов растет
Утром следующего дня белоглинцы собрались на поляне перед сопляковской усадьбой, чтобы обсудить состав своей команды. Владька, который вчера еще подмигивал своим синяком, а сегодня подмигивать уже не мог, объявил себя знатоком футбола и, не встретив возражений, взял на себя обязанности капитана команды. Белоглинцам доводилось раньше гонять иногда лишь пустые консервные банки да конские катышки зимой. У Владьки была кирзовая покрышка без камеры. Но покрышка, набитая тряпками, сохранилась еще почти как новая. Владька попробовал обучать всех, как надо глушить мяч, но так как мяч не подпрыгивал, глушить его было незачем. Взлетал он очень редко, а падал намертво, со шлепком.
— Ладно, — сказал Владька. — Глушить ясно как. Я буду центром нападения, Петька — правым нападающим, Никита — левым.
— А я? — сразу спросил Мишка.
— А ты будешь центральный инсайд.
Это уж Владька придумал для него титул. А на должность вратаря единодушно избрали Лешку. Проныра должен быть везде пронырой, и уж если Лешка надумает схватить чужой мяч — схватит.
Единственное большое ровное поле, не зяпаханное и не засеянное, имелось возле курдюковского кладбища. Туда и направились толпой. Соперники не заставили долго ждать. Рагозинцы тоже прищли в полном составе. Туринцы тоже: с запасньпуш и дублерами.
Но только начали обсуждать систему проведения матчей — прибежали курдюковцы:
— Мы тоже будем играть.
— Мы выясняем, кто беляки, а кто чапаевцы, — разъяснил им Мишка.
— А может, мы тоже хотим выяснить, — резонно возразили курдюковцы.
— А мы уже дрались вчера! — сказал Мишка.
— А может, мы тоже согласны драться? — сказали курдюковцы.
Решили принять их — иначе не отвяжешься.
Приступили к обсуждению.
Играть следовало, конечно, не по олимпийской системе, а каждый с каждым… После затянувшихся дебатов было принято предложение Владьки: играть в три круга. Владька для авторитета не выпускал из рук мяча, поэтому с его мнением приходилось считаться.
Кинули жребий. Первыми досталось встречаться белоглинцам с курдюковцами, вторыми — рагозинцам с туринцами. Затем пришли к согласию, что деревня сильнейших принадлежит чапаевцам, в следующей живут буденновцы, в деревне, команда которой займет третье место, — котовцы, а в деревне самых слабых футболистов — беляки.
Все стали вырывать у Владьки покрышку, чтобы разрешить проблему, где кто живет, как можно скорее. Но Владька держал мяч крепко и сказал, что до выяснения классовой принадлежности игроков надо как-то назвать команды… Мишка объявил, что белоглинская команда называется «Путешественник». Рагозинцы назвали себя «Непобедимыми», туринцы — «Богатырями», а курдюковцы, мастерившие из досок самолет, выступили под флагом клуба «Дальше, выше, быстрей!» Однако играть сегодня было уже поздно, так как солнце золотило петухов на курдюковских крышах…
Первый день турнира
Утром следующего дня команды явились к месту баталии по росе.
Курдюковцам достались ворота у могил, путешественникам — у старой, поросшей бурьяном межи. На границе левого аута посадили Кольку тетки Татьянина, на границе правого — Тимку Курдюкова, Колькиного одногодка. Поручили им считать до трех тысяч шестисот, после чего команды меняются воротами и снова играют до трех тысяч шестисот.
Минут двадцать нельзя было протиснуться в центр общей кучи, и болельщикам надоело кричать «давай!».
Чтобы увидеть мяч, приходилось ложиться на живот и близко от земли вглядываться между ног. Потом неожиданно из кучи в центре поля вырвался Владька с совсем закрывавшимся правым глазом и понесся к могилам.
— Давай, капитан! — кричали болелыцики-белоглинцы.
— Жми, рыжий! — кричали футболисты-туринцы.
Но Владьку подвел правый глаз. Владька не заметил подлетевшего к нему справа дальше-выше-быстрейца. Они столкнулись, отлетели в разные стороны. И если бы не Никита, атака, на этом бы и сорвалась. Никита одним махом перепрыгнул через поверженных соперников, подхватил мяч и — головой вперед — пошел один на один с вратарем.
Сзади все кричали ему «пас!», но Никита благоразумно не послушался всех и, кувыркнувшись через ногу дальше-выше-быстрейского вратаря, рядом с мячом вкатился в ворота.
Болельщики заорали во все горло. Судья Серега показал: 1:0. А курдюковцы схватили мяч, бегом вытащили его на середину поля и с ходу ринулись в атаку…
Сразу человек восемь дальше-выше-быстрейцев прорвали ослабленную защиту путешественников и понеслись к воротам, что у межи. Петька, чтобы предупредить нависшую над воротами опасность, пролетел через все поле и врезался в кольцо нападающих. Четверо из них упали. Петька тоже упал, мяч оказался в стороне. Но Серега-судья засвистел и объявил, что назначается пенальти. Если бы курдюковцы держались на ногах крепче, можно бы еще поспорить. Но в такой ситуации спорить было бесполезно. Судья отмерил одиннадцать шагов. Вратарь Лешка напрягся весь… Потом расслабился, как бы не понимая, почему это впереди мяча нет… И куда же он делся?
… При счете 2:2 мячом овладели Мишка и Владька. Петька спиной приостановил рванувшихся к ним курдюковцев. Но в это время Тимка, сопливый курдюковец, заорал благим матом:
— Три тыщи шестьсот! Три тыщи шестьсот! Колька тетки Татьянин аж взвился с земли.
— Две тысячи один! Две тысячи один! — заорал Колька. — Пусть две тысячи пятьсот!
— Нет, три тыщи шестьсот!
Линии аутов вдруг понеслись навстречу друг другу, чтобы слиться в центре поля.
Их поймали, оттащили, на прежние позиции. Но уже все кричали кто «три тысячи шестьсот», кто «две тысячи пятьсот».
Мишка орал во все горло, что он считал про себя и что прошло еще только «две тысячи четыреста сорок девять».
Дело запахло рукопашной. Вмешался судья и объявил, чта он тоже считал про себя и что прошло три тысячи двести пятьдесят секунд. Это среднее решение немножко удовлетворило всех.
При счете 3:3 команды обменялись воротами. Отдыхать не стали.
Второй тайм показал полную несостоятельность Лешки-вратаря: мяч входил в ворота между его ног, входил между рук, входил, отскочив от его головы, входил, не задевая его.
При счете 9:9 игра закончилась.
Разочарованные путешественники и не совсем довольные дальше-выше-быстрейцы попадали на траву за линиями аутов, а поле сразу оккупировали рагозинцы и туринцы.
Этот матч прошел с явным преимуществом рагозинцев и закончился при счете 13:6 в пользу непобедимых.
Капитаны занесли результаты встреч в таблицу.
Хомич
Перед началом следующих матчей на кладбище пришла Валентина Сергеевна.
— Я не буду мешать, мальчики. Я поболею.
Галдеж сразу стих. Заговорили шепотом одни капитаны. Туринцы уже пытались уменьшить свой вчерашний счет на два мяча. Владьку неожиданно осенило. Он взял таблицу, за углы которой держались три других капитана, и вместе с капитанами потащил ее к Валентине Сергеевне, сидевшей на траве в кругу болельщиков.
— Извините, пожалуйста, — сказал Владька. — Посудите нас немножко.
Валентина Сергеевна взяла у него таблицу, повертела ее в руках.
— А кто тебе глаз подбил? — спросила она.
— Да это я упал, — сказал Владька.
— Надо осторожней, — заметила Валентина Сергеевна.
— Это я часто, — приврал Владька для большей убедительности. — Я всегда глазом падаю.
— Но, мальчики, я ничего не понимаю, как это — судить!
Все сразу кинулись объяснять ей, как и что судят. Но Валентина Сергеевна не выдержала, заткнула уши и, когда все стихли немного, сказала:
— Я буду отмечать здесь, что вы скажете, и следить за временем, а остальное пусть судит кто-нибудь другой.
Желающих обозначать ауты больше не нашлось, так как все они прошлый раз сильно потерпели: нападающие не считались с ними, и спотыкались, и падали через них. Обозначили ауты майками.
