Тайна шляпы с сюрпризом - Багдай Адам (читать книги регистрация .txt) 📗
Не задумываясь, я взбежала по лестнице и даже не помню, как оказалась у дверей виолончелиста. Двери были распахнуты настежь, из них валил дым, как из неразгоревшейся печки, а за дверьми, будто злой дух в аду, метался пан Коленка. Увидев меня, он закричал:
— Девятка, подумай только, у меня сгорела кольраби!
— Глупости! — крикнула я в ответ, закашлявшись от дыма. Уходили дорогие секунды. Наконец, сильный порыв ветра развеял дымовую завесу. Я увидела Валерия Коленку, со слезами на глазах склонившегося над кастрюлькой, на дне которой виднелись обугленные останки драгоценных витаминов. Мне стало жаль его, и я утешила:
— Не огорчайтесь!
— Что за несчастье, — запричитал он. — Тушил ее в масле, вышел на минуту, и вот тебе на!
Только теперь я одним духом выпалила все, что требовалось, и закончила словами:
— Бегите быстрее к профессору, иначе случится несчастье!
Но онемевший от неожиданности пан Коленка стоял неподвижно, а когда к нему вернулся голос, ухватил меня за плечо и, основательно тряхнув, сурово спросил:
— Кто тебя послал?
— Агент милиции.
— Как он узнал, что папка у меня?
— Если он агент, то уж, наверно, знает. Либо ему сказал сам профессор.
— Понятно! — вскричал вдруг пан Коленка, хлопнув себя ладонью по лбу. — Профессор звонил вчера в Слупск, в вышестоящее управление милиции… — Он оборвал фразу и, уже забыв, видимо, о подгоревшей кольраби, подбежал к футляру. Дрожащими руками он вынул оттуда голубую папку. — Девятка, — вздохнул виолончелист, — ты не представляешь, сколько я сегодня пережил.
— Представляю, — заверила я его, чтобы не терять напрасно времени, — в вашу комнату пробовали забраться.
— Откуда ты знаешь?
— Не спрашивайте, а лучше поскорей бегите прямо к профессору.
Пан Коленка всплеснул руками.
— Я уже думал, что с папкой все кончено. Ну что бы я сказал тогда профессору? К счастью, я спугнул этих мерзавцев.
— Прекрасно, но, пожалуйста, поспешите. На счету каждая минута.
— На счету каждая минута… — повторил он, вздохнув, и озабоченно взглянул на меня. — Девятка, а может, ты сбегаешь вместо меня к профессору? Я совершенно расстроен и сбит с толку.
Я растерянно смотрела на него. Сначала не могла поверить услышанному, но, поверив, радостно захлопала в ладоши.
— Замечательно, я отнесу профессору папку, и никто даже не догадается, что именно я несу папку.
— Хорошо придумано! — Пан Коленка довольно потер руки. — Эту папку для верности вложим еще в другую, и никто ничего не заподозрит!
Он оживился и даже словно помолодел. Вытащив из — под стола кожаную папку с нотами, он вынул ноты и вложил вместо них голубую папку профессора.
— Поспеши, моя дорогая! — сказал он на прощание. — И помни: нигде не задерживайся, никуда не заходи, а направляйся прямо к профессору.
— Само собой!
Схватив папку, я крепко прижала ее к себе, и через мгновение меня уже не было в комнате.
Этого только недоставало!
Я бежала вдоль Пасечной, у меня, казалось, выросли крылья. Это я, Девятка, бывший главарь банды, а теперь детектив — любитель, несла нечто настолько важное, что даже не смела о нем подумать. Подпрыгивая на бегу от радости, я одновременно тайком осматривалась: не следит ли кто — нибудь за мной?
Миновав палаточные домики туристов и студенческий лагерь, я вступила за дюнами на тропинку, ведущую к профессорской вилле, и почти уже добралась до цели. Но тут передо мной возникли белая махровая рубашка и знакомая трубочка. Я решила, что бдительный офицер угрозыска, обеспокоенный судьбой папки, пришел проверить, вручена ли она профессору.
— Где пан Коленка? — спросил офицер, разглядывая кожаную папку, которую я крепко прижимала к себе.
— У себя, совершенно расстроен и удручен. Он как раз и попросил меня отнести папку.
Глаза благородного офицера радостно блеснули.
— Браво! — воскликнул он. — Не побоялась?
— Чего мне бояться?
— Браво! — повторил он и повелительным жестом протянул руку. — Покажи!
Мгновение я колебалась. Жаль было расставаться с папкой, хотелось самой вручит ее профессору. Но если офицер уголовного розыска пожелал ее посмотреть…
У него дрогнула рука, когда он потянулся за папкой. Видимо, был сильно взволнован. Сначала он взвесил ее на ладони, потом открыл и заглянул внутрь.
— Хорошо, — кивнул он. — К сожалению, профессора нет дома, я возвращаюсь как раз от него. Вышел в море на парусной лодке.
— Что же мне теперь делать? — забеспокоилась я.
— Ничего страшного не случилось. Я пока спрячу ее у себя, а потом сам отнесу профессору. Может быть, и лучше, если она побудет у меня. Профессор такой рассеянный, он мог бы случайно совершить глупость. — Внезапно офицер уголовного розыска захлопнул папку, решительным жестом сунул ее себе под мышку и поспешно бросил: — Спасибо тебе! Приходи вечером на террасу гостиницы, я все тебе расскажу. — Он повернулся и быстро зашагал прочь.
Мне стало как — то очень грустно и не по себе. Мне показалось, что офицер поспешил отделаться от меня улыбочкой, что он не должен был так быстро улетучиваться с этой папкой. Мог бы, по крайней мере, предложить мне совместную прогулку до Небожа. Ну что же, ничего не поделаешь. Офицер уголовного розыска лучше знает, что ему делать, и не стоит на него обижаться, тем более что вечером он все мне объяснит и угостит вафельными трубочками с кремом.
И все — таки мне было не по себе, как бывает, когда что — то потеряешь, забудешь, испортишь. Едва сдерживая слезы, я вялым шагом побрела в сторону Небожа. Не заметила даже, как миновала лагерь, туристские домики, молочный бар и оказалась на Пляжной. На углу улицы Шутка я очнулась, так как заметила Мацека. Он стоял у забора, ограждавшего участок огородника, словно кого — то подстерегая. Чуть не приклеился к забору, согнулся, уставившись взглядом в глубину сада.
Увидев его, я шутливо запела вполголоса: "Пролетала птичка над лесной криничкой…"
— Тихо! — вскинулся он, показывая жестом, чтобы я спряталась в кустах.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я.
— Разве не видишь? Выслеживаю!
— Кого?
— Франта.
— Франта? — удивилась я. — Ты был на вилле профессора?
— Нет, в гостинице.
— Но ведь совсем недавно я видела Франта на дюнах!
— Тебе, видно, показалось. Он все время крутился у гостиницы, — не на шутку разволновался Мацек.
— Ошибаешься! Я недавно с ним разговаривала.
Мацек нетерпеливо причмокнул.
— Как ты могла с ним разговаривать, если он разговаривал со шведом?
— У тебя, видно, лихорадка, и ты бредишь!
— Это ты что — то крутишь с самого утра. А я не такой глупец, как тебе кажется Я сам решил их выследить. Ты даже не знаешь, какие невообразимые вещи происходят. Тот швед, видно, совсем не швед, так как говорит, скорее, по — немецки, а когда подошел к Франту, сказал: "Марабу".
У меня потемнело в глазах. Казалось, на меня вдруг обрушилось само небо.
— Мацек, — шепнула я, — поклянись, что говоришь правду.
— Честное — расчестное слово!
— В таком случае есть два Франта, а я совершила величайшую на свете глупость. О Боже! Какая же я дура!
Мацек остолбенел.
— Что случилось?
— Не спрашивай, — простонала я, — лучше скажи, где твой Франт.
— Только что зашел к огороднику.
— Подожди меня здесь, сейчас узнаешь что — то сногсшибательное.
Оставив Мацека стоять с разинутым ртом и величайшей неразберихой в мыслях, я подбежала к калитке, которая, к моей великой радости, оказалась незапертой. Я проскользнула внутрь и, скрываясь за кустами, подобралась к сараю.
Было очень тихо. Я слышала только собственное дыхание и шелест травы под ногами. Несколько хороших прыжков — и я добралась до угла сарая, а затем вдоль его стенки до самих дверей. Одна из створок была открыта. Я укрылась за ней и через щель заглянула в сарай.
Если в этот момент я не потеряла сознание, о лишь потому, что хотела увидеть, что последует дальше. Только одного того, что я увидела, хватило бы на целую повесть. Посредине сарая стоял "мерседес", и в этом не было ничего странного. В "мерседесе" лежали упакованные чемоданы, и это тоже было неудивительно. Но рядом с автомобилем, совсем как в кино, стояли два Франта. Сначала мне показалось, что я сплю, или у меня двоится в глазах. Один Франт в белой махровой рубашке, другой тоже в белой махровой рубашке; один в светлых полотняных брюках и другой тоже… Как точная копия, как двойник. Я не спала, и у меня не двоилось в глазах. Я переживала свое наибольшее поражение и — что хуже всего — не знала, какой Франт мой, а какой Мацека! И только когда один из них поднял с ящика кожаную папку пана Коленки и вынул из нее голубую папку, я смогла предположить, что это тот Франт, который так бесстыдно меня обманул. Броситься бы на него и выдать ему как следует! Однако победил здравый смысл, да и двери мешали.
