Отроки до потопа - Раин Олег (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Не то чтобы они дружили, но в песочнице друг друга по шею не закапывали и соль в компот не сыпали. А когда угодили после садика в одну школу, да еще в один класс, года полтора даже вместе гуляли. И лишь потом разошлись-разбежались по разным компаниям. Подобное происходило со всеми: Краб вышел в авторитеты, Сэм — в лидеры, Тарасик — в ботаники, Серега же умудрился сохранить свой собственный закуток, так и не примкнув ни к тем, ни к другим. Один бы он, конечно, не выдержал, но с Серегой были его друзья: Гера с Антоном, и это реально спасало. Вот у Тарасика друзей не было, ну и спятил чувачок. Жил где-то далеко в себе. В тетрадках что-то вечно черкал, книги толстенные приволакивал из библиотек, на уроках иной раз выдавал такое, что без словаря было и не понять. Умника, короче, корчил, хотя ежу понятно, что за умствованиями своими Тарас просто прятался. От школы, от детей, от всего мира. Серега же с миром жил в ладу и прятаться ни от кого не желал.
Правда, для этого приходилось серьезно топорщиться, даже воевать — где надо, зубоскалить, а кому и сдачи выдавать с горочкой, но с этим он давно смирился. Что называется — жил в седле и с маузером за поясом… С тем же Мишкой Крабовым общение все чаще проходило на кулачках — Краб точно мстил за то, что Серега нашел новых друзей. Сам он тоже, конечно, обзавелся свитой, но разве это были друзья? Змей, Рыба, Шама — одни кликухи чего стоили! Земноводные, а не свита! Краба, тем не менее, такой зверинец устраивал. Он и сам мало-помалу превращался в зверька, обрастал подозрительными связями и дрался все более жестоко, пуская в ход приемы, о которых ребятишки слыхом не слыхивали. Неудивительно, что Сереге тоже порой перепадало.
Впрочем, случалось и так, что они снова сходились. Пусть ненадолго, но вспоминали общие корни. Так вышло и в тот давний день — тоже, кстати, осенний, наполненный угасающим солнцем и хрусткими лиственными сугробами. На последнем уроке Серега получил записку от Краба. С угрозами расправиться и витиеватыми оскорблениями. А дело заключалось всего-навсего в хомяке. Вернее, в хомячке, родившей месяц назад четырех чудесных детенышей. Хомяки подрастают быстро, и скоро клетка для пятерых шустрых созданий стала катастрофически мала. Пришла пора расставаться, и, следуя маминому совету, Серега раздал пушистых малышей одноклассникам. Разумеется, пришлось проводить отбор. Кастинг, как теперь говорят, очень уж много оказалось желающих — чуть ли не половина класса. Само собой, Сергей выбрал самых, как ему казалось, добрых и надежных. Краб в их число, не попал, хоть и подавал заявку. Вот и обозлился.
Драка с бывшим сотоварищем — дело деликатное. Можно сказать, интимное. А потому выяснять отношения отправились подальше от школы. Один на один, без свиты и друзей. Но чем дальше они убредали, тем больше находилось тем для разговора, и менее понятной становилась сама цель похода. А тут еще двор на пути всплыл — очень даже знакомый, в котором Мишка с Серегой однажды собирали в банки боярышник и наперегонки с воробьями поедали яблоки-дички. О драке окончательно забыли, решив подкрепиться костистым боярышником.
— У меня пугач новый, — поделился Краб, набивая рот ягодами. — Хочешь покажу?
Он снова превратился в Мишку и преспокойно подставлял Сереге плечи. Стоя на нем, напарник, рвал особо зрелые кисти, подавал вниз.
— Еще бы, — Серега немедленно спрыгнул на землю. Пугачи и всяческая такая пиротехника его живо интересовали. Может, по той незамысловатой причине, что собственный опыт у Сереги был весьма плачевный. Единственный свой пугач он как-то испытал на домашнем балконе. Что-то в конструкции было не так, но маленький Сергуня этого не понимал и одну за другой стачивал в жерло пугача спичечные головки. Вставлял гнутый из гвоздя боек, взводил резину и щелкал курком. Увы, выстрела не получалось. Сергей прибавлял заряду, бездумно щелкал вновь и вновь. Когда же, наконец, грохнуло, он шлепнулся на спину и какое-то время пролежал неподвижно. В ушах звенело, перед глазами виляли хвостами мириады розовых головастиков. Пугач — тяжеленную гнутую трубу из меди — разорвало в куски, и попыток повторить конструкцию юный пиротехник больше не предпринимал.
— Чем бьет-то? Спичками?
— Порохом, — Мишаня, вытянул из кармана нечто похожее на ракетницу. Всего наполовину — и тут же спрятал обратно. Оглядевшись, заметил: — Только не здесь, малышей заиками сделаем.
Серега был согласен.
— Куда двинем? В парк?
— Там тоже лажово. Бабахнешь раз, — и собачники набегут со всех сторон. На кладбище надо идти — на старые участки.
Кладбище…
От одного этого слова у Сереги пробежал мороз по коже. Нормальный человеческий рефлекс. То есть тот же Гоша давно уже бахвалился, что запросто гуляет по кладбищам, собирая кучи конфет. По его словам, люди оставляли конфеты на столиках, — типа, традицию соблюдали, а тут, понимаешь, он — лихой да востроглазый. Не боящийся никакого кариеса. Разве можно сладкому пропадать? Вот и рыскал там в поисках добычи…
— На кладбище и бабахнем, — рассудил Мишка. — Заодно белок покормим.
— Там что, и белки есть?
— Белок там — зашибись. Прямо с руки едят.
— А что едят?
— Да все, орехи, хлеб, конфеты…
— А правда, что конфеты там чуть ли не на каждой могиле?
— Не знаю. Я на конфеты как-то не смотрел.
— А Гошик говорит: этого добра там навалом.
— Вот и посмотрим по ходу…
Путь был неблизким, но артачиться Серега не стал. В городе Мишка Крабов ориентировался в миллион раз лучше Сереги, и никакие маршруты его не пугали. Далекий Химмаш, Шарташское озеро или Визовский пруд — все было ему знакомо. Мишаня мог идти и ехать куда угодно, был бы смысл. Это казалось непривычным. Телепередачами про маньяков и похитителей успели запугать весь мир. Иных деток за пределы двора не выпускали, зачастую конвоировали до школы и обратно. Михе Крабову было начхать на все страхи мира. С уличной шпаной (считай, со своими!) он умел договариваться, а против любого маньяка, коли таковой встал бы на его пути, немедленно применил бы весь свой боевой арсенал — от того же пугача до оружия вполне холодного и не менее страшного. Во всяком случае, фильм про «Вождя краснокожих» Серега видел и мог гарантировать, что своим возможным похитителям Мишаня преподнес бы сюрпризы не хуже.
Миновав с десяток кварталов, они добрались до кольцевой, а там через дыру в бетонном заборе пролезли на территорию кладбища. Серега словно ступил на территорию другого мира. Здесь все было иным, непривычным, а от обилия крестов, звездочек и полумесяцев рябило в глазах.
— Сколько цветов!
— Это искусственные, — пояснил Мишка. — Свежие приносят, только когда кого-нибудь закапывают. Часть кладут в гроб, часть на могилу. Потом, конечно, приходят старушки и крадут.
— Зачем? — поразился Серега.
— Чтобы вынести за ворота и снова продать. Такой у них бизнес…
Серега, затаив дыхание, слушал. На кладбище он был впервые, и все, что рассказывал Мишаня, казалось жутким и неправдоподобным.
А в общем, Гошка соврал. Конфетных россыпей они так и не увидели. Кое-где на столиках оставались кусочки хлеба, баранки с сушками, но конфетами народ не разбрасывался. А может, подъедали все шустрые белки, которых здесь действительно хватало. Крутя головой, Серега едва успевал замечать мелькание серых хвостов.
— А почему они не рыжие? — удивился он.
— Потому что не на картинках, — разъяснил Мишка. — Я за всю свою жизнь только двух-трех белок и видел с рыжей шерсткой.
— Почему же тогда их рыжими рисуют.
— Потому что красиво. Девчонки — тоже вон в блондинок да в рыжих перекрашиваются. Кому охота на серых мышей походить?
Это было, конечно, грустно. Даже окрас домашних хомячков показался Сереге куда более беличьим. Но говорить об этом вслух он по понятным причинам не стал. Не стоило бередить Мишкины раны.
— Ну что, испытаем? — на одной из пустующих аллеек Мишка извлек из кармана пугач. Деревянная рукоять, знакомый изгиб трубки, ударник с докторской резиной, проволочный спуск. Все было исполнено коряво, но толково. И в отличие от магазинных погремушек выглядело довольно угрожающе.
