Малыш с Большой Протоки - Линьков Лев Александрович (электронные книги бесплатно .txt) 📗
«Интересно, что ты сейчас у нас забыла? — глядя па «Хризантему», хмурился Баулин. — За рыбой на сей раз пожаловала? Не выйдет!»
Но тут же Баулин понял и всю серьёзность обстановки: метрах в полутораста левее «Хризантемы», как гигантский занавес, надвигался туман. Такой туман, наплывающий резко обозначенными полосами, явление редкое вообще и особенно в холодное время года, но факт оставался фактом. «Хризантема» свернула с курса и ринулась навстречу туману, как перепуганный ястреб.
Колоколом громкого боя на «Вихре» была объявлена боевая тревога, в машину дана команда: «Полный форсированный!» На фалах подняли сигнал по международному коду: «Требую остановиться!»
Никакого впечатления! «Хризантема» продолжала нестись к спасительному туману. Не остановила её и зелёная ракета.
Баулин знал, что шхуна хорошо приспособлена для плавания в битых льдах: у неё окованный форштевень, противоледовая обшивка из дуба, стальной руль. Неужели опять удерёт? В густом тумане, во льдах поймать её будет трудно. Ещё пара минут — и «Хризантема» войдёт в этот туман…
Баулин пошёл на крайность: дал предупредительный выстрел из носового орудия.
Шхуна тотчас застопорила ход.
«Следовать за нами!» — подняли сигнал на «Вихре». «Следовать своим ходом не могу, сломалась машина», — ответил шкипер «Хризантемы», хотя всего минуту назад «симомото» стучал без перебоев.
Уже в полосе тумана «Вихрь» подошёл к шхуне и, высадив на её борт осмотровую группу, взял «Хризантему» на буксир.
Юркий черноволосый шкипер не каялся, не извинялся, он только зло сказал, что очутился в советских водах из-за тумана.
— Из-за тумана? Но ведь туман только-только нагрянул, — возразил Баулин.
Однако шкипер продолжал гнуть своё: он будет протестовать, он не виноват, виноват туман. И опять старое: «Хризантема» не собиралась ловить рыбу. Советские пограничники могут убедиться — в трюмах ни одной рыбёшки. Сети сухие, уложены в ящики в форпике.
Наглость шкипера могла бы вывести из себя даже глухонемого. Баулин, заложив руки за спину, барабанил пальцами о ладонь.
Рыбы действительно в трюме нет; сети действительно сухие и уложены в ящики, но зачем всё же понадобилось «Хризантеме» заходить в советские воды? Туристская прогулка? Тогда где же путешественники? Ах, шкипер тренирует молодой экипаж? Обучает молодёжь плаванию в сложных метеорологических условиях, обращению с локатором, эхолотом и радиопеленгатором? Допустим. Но как же можно выходить в учебное плавание с неисправной машиной?
— Двигатель в полной исправности, — доложил Баулину боцман Доронин. — Нет подачи в топливной магистрали.
Двигатель новенький, а хитрость старая, шитая гнилыми нитками: пока «Вихрь» подходил к «Хризантеме», «молодые рыбаки» постарались насовать в трубопроводы всяких затычек.
Механик не видел, как это сделали? Очень похвально для опытного, аккуратного механика!..
Кожаная заграничная куртка с застёжками-«молниями» на механике новенькая. И все крепыши матросы почему-то в новеньком американском шерстяном белье, будто японцы разучились сами делать отличное бельё.
Зачем же на этот раз «Хризантема» пожаловала в советские территориальные воды? Ответ на вопрос нашёлся не сразу, но он оказался как нельзя более убедительным.
Обыскивая один из отсеков носового трюма шхуны, Баулин — он сам возглавил осмотровую партию— обратил внимание на то, что отсек этот как будто бы на метр короче других. Измерили соседние— точно: короче на семьдесят сантиметров. Глухая поперечная переборка при простукивании загудела, как днище пустой бочки. Что же за ней?
Громкие протесты шкипера ни к чему не привели: Баулин приказал взломать переборку. Впрочем, пускать в ход топор и ломики не пришлось: боцман Доронин обнаружил дубовые клинья, загнанные между внутренней обшивкой борта и верхним и нижним брусьями продольной переборки. Стоило вытащить клинья, и ложная поперечная переборка отвалилась сама собой. За ней находился потайной отсек, до половины заполненный какими-то тщательно упакованными приборами, аккуратно свёрнутыми оболочками малых воздушных шаров, лёгкими контейнерами и стальными баллонами.
Картина ясная: «Хризантема» никогда не была гидрографическим судном и не несла метеорологической службы. А если бы даже и несла такую службу, то зачем же упрятывать научные приборы в тайник? И зачем снаряжать воздушные шары-зонды американскими автофотоаппаратами с телеобъективом и автоматическими телепередатчиками? Оборудование явно разведывательного назначения!
Шары предназначались для запуска в наше, советское воздушное пространство — тут нечего и гадать! Вопрос в другом — не успела ли «Хризантема» уже запустить несколько таких шаров-шпионов? И кто из команды руководил их запуском? Конечно же, не этот юркий шкипер.
Однако всё это будет выяснять уже не Баулин. Задача «Вихря» — задержав нарушителя границы с поличным, доставить его в пограничный отряд. И доставить как можно скорее, пока не испортилась вконец погода.
Баулин невольно прислушивался к шороху и скрежету за бортом: льды всё напирают и напирают. Должно быть, где-то к северу тайфун разломал огромное ледяное поле. Вот о борт ударилась крупная льдина, ещё одна. Шхуна задрожала от киля до клотика. А «Вихрь» ведь почти не приспособлен к плаванию в ледовых условиях, металлическая обшивка его корпуса не так мягко пружинит, как деревянная, усиленная дубовыми обводами обшивка «Хризантемы».
Поднявшись из трюма шхуны на палубу, Баулин понял, что заниматься «симомото» уже нет времени: льды окружили суда со всех сторон.
— Останетесь со старшиной первой статьи Кирьяновым на шхуне, — приказал Баулин боцману. Трюм с отсеком-тайником был задраен и опечатан, команду шхуны заперли в носовом кубрике, переброшенный с «Вихря» буксирный трос закрепили за кнехты на носу шхуны.
Разумеется, Баулин строго-настрого наказал боцману, чтобы ни одна душа из экипажа «Хризантемы» не пробралась в трюм: там вещественные доказательства того, что шхуна заслана в советские воды с преступными целями. На сей раз юркому шкиперу не увильнуть от суда!
С трудом развернувшись в битых льдах, «Вихрь» лёг курсом к. острову Н. Похолодало. Туман отступил перед крепчающим морозом, волнение не больше трёх баллов, и Баулин прикинул, что часа через три, не позже, сторожевик будет на базе.
Время от времени поглядывая за корму, капитан третьего ранга видел там кланяющуюся волнам «Хризантему», Алексея Кирьянова на баке и радовался, что на этот раз всё обошлось как нельзя более удачно. Теперь песенка разбойничьей шхуны спета!
Можно бы наконец-то спуститься в каюту, ну да успеем отдохнуть и дома. Он только попросил вестового принести в рубку термос чая «погорячее и покрепче».
За годы службы на границе частенько приходилось сталкиваться с врагом, вступать с ним в схватку, испытать не мало и поражений и побед, но почему-то именно сегодняшняя победа казалась Баулину наиболее значимой. И он вспомнил, как безошибочно угадывала всегда Ольга его тревоги и, ничего не выспрашивая, умела успокоить его. Как бы рада была она сейчас за него… Как они были счастливы, счастливы их солнышком Маринкой, счастливы всей жизнью, которая выпала на их долю…
От резкого ветра на глаза навернулась слеза. Сморгнув её, Баулин схватился за бинокль. «Этого ещё не хватало!» С юго-запада неслось сизо-свинцовое растрёпанное облако. Шквал! Минут через пятнадцать— двадцать он пригонит с собой вздыбленные океанские волны.
Не будь за кормой «Вихря» шхуны, Баулин поставил бы его встречь шквалу. Но «Хризантема» беспомощна: машина не работает, у штурвала один боцман Доронин. Кругом битые льды. Шквал, без сомнения, оборвёт буксирный трос. Нельзя рисковать ни людьми, ни шхуной… «Вихрь» находится неподалёку от необитаемого скалистого островка. Там есть бухточка. Нужно завести туда шхуну и поставить на якорь. Баулин отдал необходимые команды.
