Каникулы в бухте пиратов - Гусев Валерий Борисович (книги бесплатно .TXT) 📗
Майская заплакала, наверное, все-таки от счастья, Седов ее обнял и стал успокаивать. И наконец-то спохватился:
– Откуда вам все это известно? Кто вы такие, ребята?
Тут в дверь номера постучали, и вошла наша мама:
– Простите, мои дети все еще у вас?
– Не знаю, – улыбнулась сквозь радостные слезы Майская, – где ваши дети, а мой племянник и сынок здесь.
– Фигушки, – очень вежливо и деликатно сказал Алешка. И все рассмеялись.
Мама и Майская пошли друг другу навстречу, познакомились.
Они, в самом деле, были очень похожи. Но мама, конечно, лучше. И краски на ней меньше, только на ресницах. А у Майской – где только можно. А на шее миленькая татуировка в виде скорпиона. Ну что же, как говорит наш Бонифаций, великие люди – великие странности.
– Они нам тут такое нарассказали! – Майская взялась тонкими пальчиками за виски.
– Они могут, – сказала мама. – Они и не такое могут.
– Как мне вас благодарить? – повернулась к нам Майская.
Алешка не подкачал, комплимент сделал:
– Бесплатный билет на ваш ближайший концерт дадите?
Майская еще больше расцвела:
– Ты поклонник моего таланта?
– Вот еще! Билет не мне – маме!
Из гостиницы мы вышли все вместе, большой компанией. Мы уезжали в монастырь, Майская вышла нас проводить, а Седов направлялся в милицию.
Адмирал на входе при виде Алешки, с двух сторон которого шагали две очаровательные, очень похожие друг на друга дамы, совершенно ошалел и распахнул перед нами двери разве что не лбом.
Мы тепло попрощались, а уже в машине Алешка шепнул мне в ухо:
– Надо срочно выяснить, где это самое «Медвежье», где приземлилась птица «Фрегат». Правильно сказал, да?
– Опять? – грозно повернулся к нам папа. – Что вы там шепчетесь?
– Мы тебе сувенир готовим, – хихикнул Алешка.
А я добавил:
– Правильно сказал. Так, да.
Глава XVII
ПОПУГАЙ В ПОДВАЛЕ
По дороге папа признался нам, что наш Арчил не только научный сотрудник, но и сотрудник уголовного розыска. Этот монастырь давно уже интересовал не только ученых, но и милицию. Арчил, изучая монастырь, должен был и наблюдать за возможным появлением там подозрительных посторонних лиц. Ну, и, конечно, когда заявились мы с Алешкой, к обязанностям Арчила добавилась еще одна – не спускать с нас глаз. Что и было сделано. Но Арчил очень добрый и тактичный человек. Поэтому он не вмешивался в наши фокусы, но все время был готов броситься нам на помощь. Даже то, что он потащил нас в горы за дикими сливами, было не случайно, а сделано специально. Вокруг монастыря сосредоточивались оперативные работники, и мы могли либо помешать им, либо попасть под горячую руку.
В общем и целом примерно так.
– А куда же он делся? Тогда, ночью?
– Это вы у него спросите.
Арчил встретил нас как самых дорогих гостей. Со всем своим неукротимым гостеприимством. В сакле пылал огонь. Стол был накрыт лучше, чем в ресторане. Мама сразу же бросилась ему помогать. Но он сделал величественный жест:
– Которая красивая женщина, такая должна сидеть на почетном месте, ничего не делать. Только пить вино, кушать и петь песни.
Мама согласилась. А папа еще о чем-то поговорил с Арчилом, и они занялись готовкой шашлыка. В общем-то, готовил один Арчил, а мы все любовались на его работу. Особенно, когда он стал резать кинжалом головки лука. Он разговаривал в это время с мамой, не смотря на свои руки, а его кинжал дробно стучал по доске, будто заведенный, и тоненькие ровные колечки лука ложились одно за другим, образуя красивый узор.
В общем, повеселились на славу. Здорово было! Мама только петь не стала. Но Арчил ее выручил и спел сам, на своем языке, свою родную песню. Она была очень красивая, грустная, но такая длинная, что даже мама не выдержала и спросила его, о чем эта песня.
– Как один джигит полюбил одну девушку.
– И все? – удивилась мама. – А столько слов…
– Который человек любит, такой всегда много сказать хочет.
– Вот и скажи, дядя Арчил, – вмешался Алешка, – куда мопед делся?
– Никуда не делся. Здесь был.
– А мы не нашли.
Арчил самодовольно улыбнулся и поправил усы.
– Хорошо спрятался один раз.
– Ну, где? Ну, скажите…
– Который человек мне лицо чернила рисовал, никогда не узнает.
Вот так! Оказывается Арчил все понял! И не сказал нам ни слова. И не обиделся.
– Алешка! – воскликнула мама. – Ты с ума сошел!
– Ничего не сошел. Это он сам! Кисточкой для бритья. Так, да?
– Правильно сказал, – Арчил усмехнулся. – Мопед на крыше сидел.
Здорово придумал. Ну кому в голову придет транспортное средство на крыше дома искать? Нам не пришло.
Арчил еще немного попел – другую песню, меньше часа даже. Мы с родителями поплавали, покатали маму под парусом, и они собрались в город. У папы там еще дела.
– И вы готовьтесь, – сказала мама, садясь в машину. – Скоро домой.
– Да, – сказал папа и посмотрел на часы. – До начала учебного года осталось три дня.
Интересно, это он на циферблате разглядел?
– Мог бы и не напоминать, – проворчал Алешка.
А мама от души поблагодарила Арчила на прекрасный обед, за прекрасные (и главное, длинные!) песни, а особенно за заботу о детях.
– Которые дети хорошие, – смущенно проговорил растроганный Арчил, – такие родители еще лучше.
– И наоборот тоже верно, – сказал папа и включил двигатель.
Я от всех нахлынувших чувств пошел лечиться рыбалкой. Лешка застрял в сакле. Наверняка что-то клянчит у Арчила. Шашку, наверное.
Но я ошибся. Вытаскивая закидушку, увидел: Алешка, стоя на нашей веранде, изо всех сил сигналит руками – будто у него их не две, а десяток. Вот неугомон!
– Дим, – лихорадочно зашептал он, когда я вернулся с моря. – Я все узнал и все сделал.
– Что узнал и что сделал?
– «Медвежье» – это такой дачный поселок для богатеньких Буратин. Он совсем недалеко отсюда, только не в сторону города, а наоборот. А вилла Злобина называлась «Фрегатом» раньше. Теперь называется «Майя».
Мой тяжелый вздох Алешка почему-то воспринял, как одобрение.
– А что дальше? – безнадежно спросил я.
– Мопед выпросил. Поехали.
– Куда?
– На виллу.
– Зачем?
– Попугая в подвал посадим. Деньги у него для Седова заберем. И все.
Да, всего делов-то. В подвал посадим. Деньги заберем…
– Дим! Случай очень подходящий. У него охраны не осталось. А раз он за границу намылился, значит, деньги в чемодан сложил. Очень удобно.
Я подумал и согласился.
– Ладно. Но автомат не возьмем.
– И не надо, Дим. Он не нужен. Я все продумал.
– Все? – недоверчиво спросил я. – А охрана на въезде? Там она наверняка есть. Это тебе не адмирал в гостинице.
– Дим, – убежденно сказал он. – Они все дураки.
А мы все умные – следовало из его слов.
Доехали мы здорово. Поворот на поселок «Медвежье» оказался совсем рядом, а дорога туда – в лучших традициях Европы. Постарались Буратины.
Вскоре дорога кончилась перед сплошными железными воротами. По бокам ворот, сверху торчали глазки камер – будто две вороны сидели. А в обе стороны шел забор. Даже не забор – заборище. Я такого еще не видел. Весь из бетона, по верху – колючка и опять же, как галки, камеры сидят. Да сюда проникнуть можно только с ордером прокуратуры, подкрепленным взводом спецназа! Правда, я знаю одного человечка, который и без спецназа даже сюда пролезет. И меня протащит.
Мы слезли с мопеда. Алешка снял с багажника знакомый пакет из-под огрызков. Нажали кнопку звонка.
– Что надо? – раздался над нами голос невидимого охранника.
– Мы к господину Злобину, – сказал Алешка серьезно и озабоченно.
– Он вас ждет?
– Нет. Это сувенир.
– Чего? Какой сувенир?
– Сюрприз.
