Галерея восковых фигур - Пулман Филип (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Большинство мужчин Перетти, родившихся в Лондоне, обычно ездили в Неаполь, чтобы обзавестись жёнами, поэтому мужья лучше владели английским языком, а их жёны — итальянским.
— Я сам их зарежу, — предложил Джузеппе. — Дай только срок. Послушай, Альф, не прогуляться ли нам вечерком? Может, выпьем с Орландо.
Близнецы почувствовали лёгкую дрожь волнения, и, поскольку были близнецами, каждая из них знала, что в эту минуту другая чувствует то же самое. Одна и та же коварная улыбочка появилась на их лицах, и они сосредоточенно принялись жевать лазанью.
Много позднее, когда на Ламбет спустилась ночная темнота, когда шипящие нефтяные фонари на рыночной площади были погашены, а на влажной брусчатке и грязных булыжниках отражался только лунный свет, две маленькие фигурки пробирались вдоль высокой зловещей тюремной стены.
Они низко наклонили головы, каждая прижимала к лицу большой белый носовой платок, и время от времени то одна, то другая принималась глухо рыдать или шмыгать носом.
Наконец они подошли к маленькой дубовой калитке, окованной железом, которая была устроена в больших и ещё плотнее окованных железом дубовых воротах, в замке повернулся ключ, и калитка со скрипом отворилась. Была полночь — час, когда происходила смена тюремного караула.
Маленькие фигурки снизу вверх жалостливо смотрели на первого человека, который вышел из ворот. Это был крупный, неповоротливый мужчина с седыми усами. Увидев перед собой двух крошек, на щёчках которых в свете луны блистали невинные младенческие слёзы, охранник остолбенел. Заплаканные девочки глядели на него с мольбой в глазах.
— В чём дело? — спросил он.
— Наш брат… — пропищала Анджела.
— Он здесь?
Анджела тоненько зарыдала и уткнулась лицом в носовой платок. Стражник неуверенно переступил с ноги на ногу, потому что тоже видел «Тропою примул» и, так же как Громобой, нашёл пьесу весьма трогательной.
— Он… он вовсе не злодей, — жалобно продолжала Зерлина. — Он просто очень страстный и порывистый.
— И теперь мы остались одни-одинёшеньки, — ныла Анджела.
— Мы только хотим узнать, где он, — добавила Зерлина, — чтобы махать ему платком и… и…
— И молиться за него, — быстро подсказала Анджела.
— Ага, точно, — подхватила Зерлина. — Если бы мы только знали, в какой камере он сидит, у нас стало бы немножко легче на душе.
— Мы могли бы приходить, смотреть вверх и думать о нём, — заливаясь слезами, сказала Анджела.
Охранник почувствовал ком в горле. Он тяжело прокашлялся.
— Как его зовут? — Он постарался, чтобы голос прозвучал как можно жёстче.
— Дик Смит, — пискнула Зерлина. — Он не злодей. На самом деле он добрый.
— Ах да, Смит, — припомнил охранник. — Номер 1045. Его камера в восточном крыле. Это за углом. Идите за мной, девочки.
Они обогнули огромную мрачную стену, и охранник указал на крошечное окошко высоко под крышей.
— Вон его камера, третья слева, — сказал он. — Отсюда вы можете ему помахать.
— О, благодарим вас, сэр, благодарим вас! — сказала Анджела.
— Вы добрый и благородный человек! — добавила Зерлина.
Охранник смахнул с глаз скупую мужскую слезу. Что за ангелочки!
— Что ж, должен сказать, — проговорил стражник, — Смиту повезло, что у него такие преданные сестрички. Не удивлюсь, если ваша любовь и верность совершат чудо с этим молодым парнем. Возможно, ваш добрый пример направит его на путь исправления. — Он пошёл прочь, но обернулся и добавил: — Кто знает, может быть, с вашей помощью он не задержится здесь надолго!
Как ни странно, именно это и было на уме у близняшек.
Следующую остановку близнецы сделали на строительном дворе Чарли Лейдисмита, что рядом со свечной фабрикой. Естественно, среди ночи он был заперт, но в деревянной ограде нашлась сломанная доска, и сестрам понадобилась всего одна минута, чтобы пролезть в щель.
— Знаешь что? — прошептала Анджела. — Нужно делать в дверях такие лазейки для кошек, чтобы всю дверь не распахивать.
— Такую дверь никто не купит, — возразила Зерлина. — Что за глупая идея!
— Может, ты и права. А где тут у них приставная лестница?
Чарли Лейдисмит не отличался аккуратностью, иначе давно бы отремонтировал свою ограду, но лестницы нашлись быстро. Все они были прислонены к стене под высоким навесом — длинные, короткие, стремянки и помосты.
— Бог мой, — прошептала Анджела, — какие же они все ужасно длинные. Даже самая маленькая и та длиннющая.
— Как мы вытащим отсюда одну из них? — задумалась Зерлина.
Это оказалось легче, чем они предполагали. Близнецы всего лишь развалили штабель кирпичей, разбили окно, опрокинули бочку для сбора дождевой воды, которая упала прямо на кучу песка, пробили брешь в навесе и проломили ещё две дыры в ограде. Короче, после двадцатиминутного сражения они выволокли самую длинную лестницу, какая только нашлась, на улицу.
— Пусть только попробует не обрадоваться, — отдуваясь, сказала Зерлина. — Пусть только попробует не сказать нам спасибо.
Глаза Анджелы вспыхнули недобрым огнём, когда она представила, что они сделают с Диком, если он не обрадуется или не скажет спасибо. Но времени на мечты уже не оставалось, в эту ночь им нужно было нанести ещё один визит.
Могучий Орландо, как человек театральной профессии, предпочитал останавливаться в пансионах. Попадались пансионы хорошие и пансионы плохие. Работая в Лондоне, он всегда останавливался на Тауэр-стрит в пансионе миссис Драммонд, которая хорошо за ним ухаживала, каждый день подавая к завтраку два батона хлеба, три дюжины яиц и пять фунтов бекона. Кроме того, в отведённой артисту симпатичной, тихой комнате, выходившей окнами на задний двор, для него была поставлена особо прочная кровать.
Пробило половину первого ночи, когда близнецы перелезли через стену этого самого заднего двора, и рассматривали дом, гадая, какое окно принадлежит Могучему Орландо.
К счастью, выяснилось всё просто. Ночь стояла тёплая, все окна были распахнуты настежь, и из одного окна доносился столь громовой храп, что очарованные близняшки замерли в восторге.
— Ну прям как слон, — пробормотала Анджела.
— Или паровоз. Колоссально! — добавила Зерлина.
— Как нам его разбудить? Какой бы шум мы ни подняли, он его не услышит, сам-то вон как храпит!
Не придумав ничего лучше, они принялись швырять в окно камни. Конечно, натренировавшись отражать лбом пушечные ядра, Орландо вряд ли заметил несколько упавших на лицо камешков, но в конце концов один из них угодил ему в раскрытый рот. Силач проглотил его, словно муху, но зато проснулся.
Близнецы услышали глотательный звук, и храп прекратился. Спустя секунду или две, Орландо выглянул в окно в большом ночном колпаке, защищавшем его блестящую голову от сквозняков.
— Кто там? — сказал он, глядя вниз. — А-а, это вы, девочки. Что я могу для вас сделать?
— Спасти человека из тюрьмы, — прямо ответила Анджела.
— Это просто, — пояснила Зерлина. — Понадобится всего десять минут, честно.
— Только в том случае, если его обвинили несправедливо, — строго предупредил Орландо. — С законом нельзя играть в кошки-мышки, добром это не кончится.
— Это Дик, — сказала Анджела. — Помните, вы ему ещё раскрыли секрет любви?
— Ага. Как же он попался?
— Всего-то поцеловал не ту руку и по ошибке сделал предложение мистеру Хорспату, — пояснила Зерлина. — А его за это посадили в тюрьму.
Орландо ужаснулся.
— Какая чудовищная несправедливость! — Он уже натягивал одежду. — Никогда в жизни не слышал ничего подобного! А ведь в этом есть и моя вина. Я должен был раскрыть ему и первейшее правило секрета любви.
— А что это за правило?
— Убедись сначала, что держишь нужную руку. Эту ошибку легко совершить, особенно когда сильно взволнован. А я уверен, что Дик сильно волновался. Скорее всего, из-за этого всё и случилось.
