Калле Блумквист-сыщик - Линдгрен Астрид (читать полную версию книги .txt) 📗
Воспрянувшие духом Алые дружно бросились на свою жертву. Несчастный вождь Белых роз стонал, пищал и икал от смеха…
— Куда вы спрятали Мумрика? — допытывался Сикстен, ощупывая его ребра.
— О… ой! О…— задыхался Андерс.
— Куда вы спрятали Мумрика? — вторил Бенка, добросовестно щекоча ему пятки.
Новый приступ смеха чуть не задушил пленника.
— Куда вы спрятали Мумрика? — осведомился Йонте, щекоча Андерса под коленкой.
— С-с-да-даюсь! — простонал предводитель Белых. — В Прериях, около Усадьбы, надо идти по той тропинке…
— А потом? — спросил Сикстен, угрожающе держа палец наготове.
Но никакого «потом» не последовало. Случилось нечто совсем непредвиденное. Послышался громкий треск, и комната Йонте погрузилась в непроницаемую тьму. Маленькая электрическая лампочка, единственная в комнате, разлетелась на тысячу кусков.
Пленный вождь был поражен не менее, чем его мучители. Но он раньше их пришел в себя. Под покровом темноты Андерс угрем проскользнул в дверь и был таков. Предводитель Белых роз вырвался на свободу!
А на крыше напротив Калле озабоченно прятал в карман рогатку.
— Придется достать деньги из копилки и купить Йонте новую лампочку,произнес он с раскаянием.
Благородному рыцарю Белой розы не пристало портить чужое имущество, и Калле твердо знал, что должен возместить потери.
— Но ты ведь понимаешь, это было просто необходимо, — сказал он Еве-Лотте.
Ева-Лотта утвердительно кивнула.
— Совершенно необходимо, — согласилась она. — Нашему вождю грозила опасность. И Мумрику тоже. Это было действительно необходимо.
В комнате Йонте зажегся карманный фонарик. Желтый луч обежал все углы, и Алые с горечью убедились, что пленник исчез.
— Удрал! — закричал Сикстен и метнулся к окну. — Какой еще проклятый пес разбил лампу?
Об этом можно было и не спрашивать. Два тонких силуэта виднелись на крыше напротив. Свист Андерса дал им понять, что их предводитель свободен, и они приготовились отступать.
С риском для жизни Калле и Ева-Лотта кинулись бежать по крыше. Нужно было спуститься вниз и скрыться прежде, чем подоспеют Алые. Они бежали уверенно, с легкостью и ловкостью, которую привила их крепким тринадцатилетним телам дикая и вольная жизнь.
Вот они достигли лестницы и начали стремительно спускаться, первая — Ева-Лотта, вплотную за ней — Калле. В комнате Грена было темно, гость, очевидно, ушел. Но они сейчас и не думали о Грене, все мысли были заняты Алыми.
— Да скорей же, мне некогда, — нетерпеливо шептал Калле.
Внезапно шторы с треском взвились вверх, и в окно выглянул старик Грен. От неожиданности и испуга у Калле разжались руки, и он с грохотом свалился на землю, чуть не сбив со ступенек Еву-Лотту.
— Неужели тебе так уж некогда? — язвительно заметила Ева-Лотта.
Судорожно цепляясь за лестницу, чтобы не грохнуться вслед за Калле, она с умоляющим видом повернулась к Грену. Но Грен только взглянул своими грустными стариковскими глазами на Калле, который лежал чуть живой на земле, и произнес грустным стариковским голосом:
— Так-так, веселые детские забавы! Веселые невинные детские забавы, так-так!
6
У Евы-Лотты и Калле не было времени подробно объяснить Грену, почему они очутились на его лестнице. Впрочем, сам Грен как будто не видел в этом ничего особенного или необычного. Видно, понимал, что веселые невинные детские забавы иногда требуют лазания по соседским лестницам. Калле и Ева-Лотта торопливо попрощались и бросились наутек, но старик словно и не заметил этого. Он только тихо вздохнул и опустил шторы.
В темном закоулке позади дома Грена соединились вновь трое рыцарей Белой розы. Они крепко пожали друг другу руки, и вождь сказал:
— Хвалю за доблесть, орлы!
Но теперь надо было бежать, потому что в дальнем конце переулка послышался нарастающий шум. То Алые, наконец, пришли в себя и жаждали мести.
Уснувшие было в своих домишках обитатели Плутовской горки сразу проснулись. Насмерть перепуганные, они спросонок ничего не могли понять. Что это? Шабаш ведьм? Да что же это? Что случилось? Не волнуйтесь: это всего только трое благородных рыцарей Белой розы буйными скачками несутся по булыжной мостовой. А в пятидесяти метрах от них — столь же благородные рыцари Алой розы. Разумеется, их скачки не менее буйны, а пронзительные, возбужденные голоса по силе вряд ли уступают хорошей пожарной сирене.
Расстояние между противниками не сокращалось. Белые розы, петляя между домами, мчались так, что в ушах свистело. Радостной улыбкой встречали они доносившиеся издали громогласные декларации Сикстена о том, что произойдет, когда он их поймает.
Дикое упоение овладело Калле. Вот это жизнь! Это не хуже, чем ловить бандитов! Тем более что выслеживать бандитов можно было только в воображении, а в действительности их, судя по всему, не существовало. Зато топот преследователей, прерывистое дыхание Андерса и Евы-Лотты, неровные булыжники под ногами, темные улочки и погруженные во мрак заманчивые закоулки и дворы, где можно спрятаться, — все это было на самом деле. И до чего же здорово! Как послушно тело, быстры ноги и как легко дышится! Калле мог бежать так хоть всю ночь. Он чувствовал в себе небывалые силы. Что там Алые, — целая свора гончих собак не догнала бы его сегодня!
А что, если подстроить так, чтобы преследователи гнались за ним одним? Легче будет запутать их совсем и отделаться от погони!
— Спрячьтесь! — крикнул Калле Андерсу и Еве-Лотте. — Я их обману!
Андерс нашел его предложение дельным. Когда надо обмануть Алых, все выдумки хороши! За следующим же углом Андерс и Ева-Лотта мгновенно влетели в темную подворотню и притаились там, безмолвные и запыхавшиеся.
В следующий миг из-за угла выскочили Алые. Они промчались мимо так близко, что Ева-Лотта едва удержалась, чтобы не дернуть Сикстена за рыжий чуб. Но Алые, ничего не заметив, без оглядки пронеслись мимо.
— Надули, как малых детей, — сказал Андерс. — Словно они никогда в кино не ходили, не видели, как это делается.
— А Калле нелегко придется, — Ева-Лотта озабоченно прислушалась к затихающему в темноте топоту. — Три противные рыжие лисицы гонятся за одним белым зайчиком, — добавила она, вдруг преисполнившись состраданием.
Когда Алые наконец сообразили, что часть добычи от них ускользнула, поворачивать было уже поздно. Оставалось только продолжать погоню за Калле. И уж они не жалели сил!
Сикстен летел как угорелый и на бегу клялся страшной клятвой, что если Калле и на этот раз уйдет от своей судьбы, то он, Сикстен, отпустит окладистую рыжую бороду в знак вечной печали и унижения. Вождь Алых слишком спешил, чтобы задуматься над тем, как он заставит бороду расти на своем гладком мальчишеском лице…
Калле тоже спешил. Он носился по переулкам Плутовской горки, выписывая самые замысловатые кривые. Но расстояние между ним и преследователями ни разу не увеличилось настолько, чтобы он мог совсем от них отделаться. Да Калле, наверное, и не хотел этого. Ему нравилось, что Алые розы бегут за ним по пятам, нравилось ощущать близкую опасность.
Погоня продолжалась в полном безмолвии. Вдруг тишину нарушил шум: кто-то заводил поблизости автомобиль.
Калле удивился. Откуда автомобиль на Плутовской горке? Не будь знаменитый сыщик так поглощен войной роз и не наступай сейчас свора Алых ему на пятки, он, наверное, заинтересовался бы этим. Сколько раз твердил он своему воображаемому собеседнику, как полезно быть повнимательнее, когда дело касается необычных явлений! Но сейчас Калле находится на военной службе. Ему было не до автомобиля, тем более что тот, очевидно, уже уехал. Во весь опор он летел дальше.
Ловкость Калле выводила Сикстена из себя. Наконец он предложил Йонте, лучшему бегуну школы, улучить момент, побежать наперерез Калле и погнать его обратно прямо в объятия к Сикстену. И вот подходящий момент настал. На пути лежал проходной двор. Йонте свернул в него, надеясь перехватить неприятеля. Так и получилось. Мчавшийся очертя голову Калле на всем ходу вдруг застыл как вкопанный: Йонте стоял перед ним, словно вырос из-под земли. Очутившись между двух огней, Калле лихорадочно искал выхода. Пробиваться вперед? Нет, не годится. Пока он будет сражаться с Йонте, к тому подоспеют на помощь Сикстен и Бенка. И Калле решил брать хитростью.
