Простофилей быть непросто - Сотников Владимир Михайлович (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Старик почему-то полез пальцем за стекло очков. Может, глаза у него зачесались?..
– Виноград… Лучше сразу есть по нескольку штук, сколько в рот напихаешь. Тогда вкусней, – сказал он и глубоко вздохнул.
И прищурился, вглядываясь в Аську.
– Точно так ела, – тихо проговорил старик. – Сестренка моя, Тася, двойняшка. Все время что-то жевала. И такая же бойкая была, говорливая.
Аська перестала жевать и тихо спросила:
– Она умерла?
– Снаряд во время войны в наш дом попал. Никого не осталось. А я вот, старый дурак, кошку Таськой кличу. Смех и грех…
– И ничего нет в этом смешного и грешного! – воскликнула Аська. – Кошке нравится имя? Значит, оно самое правильное. Кошка никогда-никогда не обманет! И ее не обманешь.
Иван Фролович, уже не таясь, вытер слезу.
– Ой, что это вы плачете? – забеспокоилась Аська. – Наверное, я глупости всякие болтаю. Лучше расскажите нам про камень. Вы не знаете, где тот, который вашему папе подарил Волошин? Наверное, если б я еще и его увидела, то сразу бы стала лучше всех на свете! Ой, что это я сказала? Разве можно быть лучше всех на свете? И зачем? Нет, я просто бы стала лучше, чем сейчас, не в сто, а в тысячу раз.
«Вот простота! – чуть не взвыл Филя. – Болтушка. Сейчас старик разозлится…»
Но Иван Фролович, наоборот, развеселился. Он даже засмеялся, вытирая слезы. Заметно было, что смех для него – очень непривычное занятие.
– Так тебе понравился кошкин глаз? – спросил он. – Значит, и правда, добрый камень…
Филя удивился хорошему настроению старика.
«Пока Аська его веселит, надо спрашивать. А, рискну!» – решил он.
– А почему Гену Испанцем зовут?
Филя спросил и замер. А вдруг старик разозлится? Или окажется, что его сосед Гена – не Испанец, а совсем другой человек?
Улыбка исчезла с лица Ивана Фроловича.
– Испанцем? – переспросил старик. – А это его бандитская кличка. Правда, сначала обыкновенное детское прозвище было. Бандитом-то он не сразу стал. Рос на моих глазах – нормальный мальчонка поначалу был. Он ведь и правда испанец по отцу-покойнику. Вы, наверно, уже и не знаете – перед войной к нам испанских детей привезли, когда у них в Испании своя война была. Генкин отец – из тех испанцев. Генка теперь всем говорит, что скоро в Испанию уедет. Знает, что там обманом не проживет, вот и старается здесь побольше денег накопить. Ведь умеет же украшения делать – так нет, не любит он честных денег. Бандит и есть бандит.
– Знаете, дедушка, – осторожно вставила Аня, – чтобы называть человека бандитом, доказательства нужны. А иначе это просто оскорбление.
– Оскорбление? Для Генки? – возмутился Иван Фролович. – Да ему это как почетное звание! Знаешь, сколько он людей обманул? Десятки! Только обманом всю жизнь и жил. Прямо провалиться от стыда хотелось из-за такого соседа. Приедут сюда люди отдыхать, Генка выберет кого подоверчивей, и давай обещать. То камень драгоценный какой-нибудь особенный, то дачу. Возьмет деньги, а потом говорит: извините, цены уже другие. Еще столько же надо. Люди деньги обратно требуют, а Генка: извините, потрачены.
– А как же люди верят ему? – удивился Филя.
– А он хитрый. Уговорит кого из знакомых, чтоб ему рекомендацию сделали – похвалили то есть. Отказать-то не каждый может: все-таки сосед… – Старик махнул рукой. – Да что мы про эту мразь говорим! Не стоит он того. Обидел он меня, до слез обидел. Пришел совсем недавно… Камень ему нужен! Говорит, отец мой с помощью этого камня людей обманывал, а теперь пора и ему, Генке, так же обманывать. Тьфу! Мой отец не обманывал людей, а служил им. Песнями своими служил. А ты – мошенник и вор! А вот это ты видел? Я лучше и этот камень Николаю в музей подарю! – Старик сложил из пальцев фигу, направив ее в сторону соседского дома. – Извини, Таська-Аська, разозлился я… – И он закашлялся.
Кашель все сильнее и сильнее разбирал старика. Девчонки уже и воды ему принесли, но ничего не помогало. Только умолкнет – через минуту снова кашляет. Наконец он слабо махнул рукой:
– Полежать мне надо… А вы приходите ко мне, приходите. Не обиделись на старика за плохой характер, а?
И он, продолжая кашлять на ходу, скрылся в доме. Кошка сразу же побежала за ним.
– Вы расслышали его последние слова? – почти беззвучно прошептал Филя, когда ребята вышли за калитку. – Расслышали?! Он сказал: «И этот камень подарю»! Значит…
– А может, показалось? – задумчиво пробормотал Даня. И сам же ответил, взглянув на всех друзей по очереди: – Нет, не показалось. Всем одно и то же не кажется. Значит…
– Значит, Иван Фролович хранит талисман своего отца! – за всех сформулировала Аня, впервые так назвав камень.
– Правильно! – поднял вверх палец Филя. – И мы обязательно сюда еще придем.
– А если бы камня не было? – ехидно спросила Аська. – Просто по-человечески общаться ты уже не хочешь?
– Ты что, Аська! – успокоил ее Филя. – Что мы, звери какие-нибудь? Или что-нибудь вроде Испанца? Думаешь, нам этот камень нужен? Справедливость нам нужна! Знаешь, чего я боюсь? Что Испанец все-таки постарается выкрасть талисман… – И Филя покосился на соседние ворота. – Будем следить, – коротко сказал он.
Глава XVII
Близнецы
Наконец-то пригодилась ребятам их многочисленность!
Четверым следить легче – по очереди. К тому же улица Десантников – совсем недалеко от палаточного городка. Родители и не беспокоились, когда кого-то одного из четверки друзей не было рядом. Через час – еще кого-то. И еще. Но трое-то всегда были перед глазами.
За два дня ребята так и не увидели Испанца перед домом Шляпина. И не только перед домом. Гена словно сквозь землю провалился.
– Ну и хорошо, – говорил по этому поводу Филя. – Я-то боялся, что он старика вздумает ограбить. А если два дня было спокойно, значит, и на третий будет так же. Значит, Испанец настолько сильно чем-то занят, что только к концу срока и появится. И мы все узнаем про его дела. В этом я уже не сомневаюсь!
А вот к старику ребята ходили все вместе. Ухитрялись ускользнуть из лагеря – то «на аттракционы», то «за мороженым». Но совершенно бесполезными оказались эти визиты. Во-первых, посещения были краткими: посидят полчасика, поиграют с Таськой – и бегут обратно к родителям. Очень не хотелось ссориться с папами-мамами перед решающим, третьим днем. Свободу ребята решили оставить про запас именно для этого дня.
А во-вторых, почему-то совершенно изменился Иван Фролович. Слова из него нельзя было вытянуть. Как ни старалась Аська – и дыню ела, и персики, и виноград, – старик только вздыхал, мрачнел и думал какие-то свои невеселые мысли.
Ребята даже извинялись несколько раз, порываясь уйти, но старик и тут вел себя странно: чуть ли не силой удерживал их.
– Посидите, посидите, – просил он. – Не обижайте старика.
Расспрашивать о чем-то человека, когда он в таком настроении – наверное, садизм. Так Даня и сказал:
– Только попробуйте выспрашивать про камень! Садистом надо быть, чтобы сейчас задавать этот вопрос. Прав Коля – если надо, Иван Фролович сам все расскажет.
Но до каких пор можно было оттягивать расспросы? Ведь уже наступил последний, третий день! И сегодня вечером должен был состояться концерт Филиппа Приколова. И должен был появиться Испанец – после своего таинственного трехдневного отсутствия. И наконец должно было разрешиться тревожное ожидание, в котором ребята находились все это время. А старик – молчит.
– Все, – решительно сказал Филя. – Сегодня придется прямо высказать Ивану Фроловичу все наши подозрения. Наступает момент, когда скрывать ничего нельзя. Светлые силы должны объединиться в борьбе против темных – как в сказке. А то мы домолчимся до беды какой-нибудь! Надо сказать Ивану Фроловичу, что Испанцу во что бы то ни стало понадобится сегодня камень.
– А знаете что? – вдруг предложила Аська. – Давайте его пригласим сегодня в лагерь, в гости! Испанец придет к Ивану Фроловичу, а того и дома нет.
