Тайна шляпы с сюрпризом - Багдай Адам (читать книги регистрация .txt) 📗
— О голубой, с какой — то надписью.
— Есть!
— Где?
— В футляре от виолончели.
— А сама виолончель?
— Осталась у бородача.
— Ничего не понимаю.
— Я тоже не понимаю. — Мацек вздохнул. — Но сейчас все тебе расскажу. Они действительно очень здорово играли. А потом бородач подошел к письменному столу, вынул голубую пластмассовую папку…
— Видел ее?
— В бинокль. Как на ладони!
— И надпись была?
— Была, но я ее не разобрал.
— А что дальше?
— Вынул папку, отдал ее пану Коленке, а пан Коленка засунул ее в футляр и футляр замкнул.
— Это удача! — закричала я, а Мацек докончил рассказ.
— А потом они попрощались. Пан Коленка оставил виолончель у бородача, а футляр с папкой отнес к себе в башню.
Мне захотелось броситься Мацеку на шею, но при паралитике этого делать не стоило. Он мог бы догадаться, что мы обнаружили что — то очень важное.
— Мацек! — закричала я. — Ты чудесный, гениальный и все такое прочее… Сам себе доскажи, какой ты хороший.
Со свойственной ему скромностью Мацек не стал заниматься самовосхвалением. Потерев еще раз ладонью облупленный нос, он спросил у меня:
— Интересно, что может быть в этой папке?
— Если бы я знала… В любом случае что — то очень важное, если пан Коленка, оставив виолончель в углу, засунул папку в футляр, а Франт о ней выпытывал. Нужно будет проверить.
— Что проверить? — поразился Мацек.
— Что находится в той папке.
— Ну, ты скажешь! Да ведь папка лежит в футляре.
— Мацусь, — засмеялась я, — ты в самом деле гениальный, но порой кажется, что у тебя птичий разум. А шляпа?
— Что шляпа?
— У нас есть шляпа, которую я взяла в бородача. Для пана Коленки шляпа важнее папки. Отнеси ему шляпу, а при случае, может быть, удастся заглянуть в футляр.
— Фантастический план… — Мацек потер ладони. — Только как объяснить ему, откуда мы знаем, где он живет?
— Не беспокойся! Скажем, что играли в индейцев и случайно напали на его след.
Визит к виолончелисту
Для игры в индейцев среди играющих должно быть, по меньшей мере, двое мальчишек. Один из них становится вождем, второй — шаманом. Оба курят трубки и, совещаясь, решают, кому объявить войну. Воины тем временем ждут в лесу, когда на горах зажгутся костры, сигнализируя им, что пора вступать на тропу войны.
Кроме двух мальчишек, необходимы еще головные уборы из перьев, томагавки и луки, не говоря уже о соколиных взглядах и храбрых сердцах. Правда, соколиные взгляды и храбрые сердца у нас имелись, зато не хватало остального.
Но для чего тогда на плечах сообразительные головы? Все остальное мы отыскали в "Укромном уголке", где, с облегчением сбросив голубое платье, я влезла в приличные джинсы. За шкафом мы нашли два топорика — две закопанские чупаги, которые с успехом могли заменить индейские томагавки. Из ореховых удилищ Мацек тут же изготовил два великолепных лука, а головные уборы из перьев… С ними было труднее всего. Мацек, однако, нашел замечательный выход. Он вспомнил, что индейцы племени суанатока, населяющего Скалистые горы, не носили таких головных уборов, а просто втыкали в волосы орлиное перо. Поэтому мы воткнули себе в волосы по индюшачьему перу, я взяла шляпу и, восклицая: "Смерть бледнолицым!", мы направились на Пасечную.
Окрестности развалин были самым подходящим местом для игры в индейцев. ничего удивительного, что мы почувствовали себя настоящими краснокожими из племени суанатока и выжидали только, кому объявить войну.
Разумеется, мы объявили ее пану Коленке. В тени башни, прямо под его окном, мы отплясали великолепный военный танец. На шум воинственных возгласов высунул свою лысую голову пан Коленка.
— Кто здесь так шумит? — гневно вопросил он.
— Племя суанатока, — откликнулась я. — Объявляем войну бледнолицым.
— Это ты, Девятка? — удивился виолончелист. — Умоляю, отойдите чуть — чуть подальше, а то у меня барабанные перепонки лопнут.
— Молчи, трусливый койот! — завопила я. — Сейчас мы разложим костер и заживо тебя поджарим.
— Не шути! — послышался умоляющий голос пана Коленки. — Пожалуйста, будьте потише, я слушаю по радио концерт симфонической музыки.
— Фи! Нас не пугают звуки ваших труб! — не унималась я. — Сдерем с тебя скальп и бросим его на съедение прожорливым псам.
— Девятка, — простонал пан Коленка, — иди лучше ко мне наверх. Угощу тебя очень вкусными бобами.
— Сдаешься, жалкий трус?
— Сдаюсь.
— Прекрасно, приготовь трубку мира и угощение для двух воинов.
— Хорошо, хорошо… — Пан Коленка умоляюще вскинул руки. — Идите, не могу больше выносить эти крики.
— Выгорело, — шепнула я на ухо Мацеку. — Давай наверх. Только не раскрывай рот, а то все испортишь.
— Может быть, я останусь здесь для охраны? — Мацек неуверенно посмотрел на меня.
— Боишься?
— Немного боюсь.
— Я тоже, — откровенно созналась я. — Да что делать, если я потребовала угощение для двух воинов.
— Да, и в самом деле, — вздохнул Мацек. Сейчас он ничем не напоминал благородного воина из пелмени суанатока, да и вообще никого не напоминал, а только трясся, как осиновый лист. Должна признаться, что и я тоже…
— Ключ под ковриком, — услышала я доносившийся сверху голос пана Коленки.
Действительно, ключ находился там, где ему положено быть — большой, тяжелый, старинный, вызывающий уважение и трепет.
— Может, все — таки сделаем вид, что заблудились? — шепнул Мацек.
Я не хотела больше притворяться, отперла дверь, с большим трудом отворила ее, и мы вошли в обиталище призраков и духов.
— Боишься? — прошептал Мацек дрожащим голосом.
— Чуть — чуть.
— Я тоже.
— Тогда двигаем дальше.
Далее находилось просторное помещение с каменными стенами и готическим сводом. Из боковой ниши вели наверх узкие каменные ступеньки. Мы молча поднимались по ним, ожидая, когда, наконец, явится какой — нибудь призрак или привидение, но, видимо, для призраков было еще рано, и никто из них не явился. Зато в открытых дверях на втором этаже появился пан Коленка, рассеивая лысиной окружающий мрак.
При виде моей чупаги и особенно индюшачьего пера он, вздрогнув, отступил в комнату.
— Дитя мое, что ты выделываешь? — вскричал пан Коленка, заламывая руки. — И к чему вообще весь этот маскарад?
— Не видите разве, что мы играем в индейцев? — ответила я и вошла в комнату.
Его старинное жилище мне понравилось. Белые стены, сводчатый готический потолок, пол из сосновых досок, маленькое оконце в нише, полное цветов и зелени, а среди всего этого пан Валерий Коленка. На мгновение я представила его себе средневековым монахом в монастырской келье. Ему с его благочестивой лысиной была бы очень к лицу грубая монашеская ряса.
Кроме пана Коленки, в комнате находились еще железная кровать, шкаф, сколоченный из простых досок, стол и стул, а на столе электрическая плитка и целый букет овощей. Я догадалась, что пан Коленка — вегетарианец.
— Вот мое святилище, — изрек виолончелист.
— Мне очень нравится, — объявила я. — Интересно, что вы надумали по делу о своей шляпе?
Его лицо исказила почти болезненная гримаса. Горько усмехнувшись, он по привычке снял с носа очки.
— О, Девятка, и не вспоминай об этом. Несчастье, просто несчастье. Я дал объявление в газету, но уже потерял всякую надежду.
— А я не потеряла, — возвестила я, демонстрируя шляпу, которую предусмотрительно прятала за спиной.
Резким движением он вырвал у меня шляпу, подошел к окну и, надевая очки, спросил:
— Где ты ее нашла?
— Военная добыча, — пошутила я.
Повертев шляпу дрожащими руками, пан Коленка обернул ее тульей вниз и отогнул кожаный отворот. Мне показалось, он вот — вот радостно подскочит и бросится мне на шею. А он крутил головой, что — то нашептывая про себя, а потом решительным жестом протянул шляпу мне.
— Нет, это не моя!