Тёмный Эдем. Начало - Карман Патрик (серия книг .TXT) 📗
«Что же Дэвис сказал Рейнсфорду? — спрашивал я себя. — И что там произошло между Дэвисом и Эйвери?» Даже я понимал, что они нравились друг другу, достаточно было посмотреть, как они ведут себя рядом друг с другом. Может, Дэвис выяснил что-то ужасное по поводу процедуры, и его попросили уйти?
Я вскочил и стал расхаживать по бомбоубежищу; сорвав наушники, швырнул их на кровать. Я думал о Марисе.
Нет, я не дам ей пройти через это. Не дам.
Я бы с радостью согласился болеть всю жизнь, лишь бы Мариса выздоровела. Но правильно ли это? Таинственные комнаты в глубоком подвале, странный метод лечения, жутковатые тайны и загадки… Нет, нужно вытащить Марису отсюда как можно быстрее. Нужно убедить её не соглашаться на процедуру. И убежать вместе с ней.
Не знаю, сколько времени я так расхаживал, погрузившись в беспокойные мысли, — три, пять, десять минут? В тишине бомбоубежища время теряло привычный ход; иногда казалось, что оно вовсе остановилось. Интересно, как время течёт в тюрьме, где оно лишается всякого значения? Мне стало страшно. Что, если я никогда не выберусь из форта Эдема? Что, если нас с самого начала обрекли на роль пленников, как того исследователя из книги о яме в песке?
Я надел наушники и посмотрел на главный зал, который за несколько минут удивительным образом опустел. Парни ушли в свою комнату, Рейнсфорд тоже пропал. Только Мариса сидела в тёмном углу дивана, свернувшись калачиком, и, как я догадался, плакала.
«Дай им минимум пятнадцать минут, Уилл. Пусть лягут и заснут», — говорил я себе.
Часы показывали почти полночь — рановато, чтобы все заснули; но, с другой стороны, самыми шумными всегда были Коннор и Алекс, а они сегодня немало пережили и устали. Эйвери расстроилась, Кейт наверняка хотелось с ней пошептаться, и они, скорее всего, лежали сейчас в кроватях и разговаривали о Дэвисе, о лечении и о головной боли. Оставалась Мариса, одинокая, как и я.
Через семь минут я уже больше не мог терпеть. На этот раз я даже не потрудился собрать вещи. Мне было уже всё равно.
Я надел рюкзак — остатки еды и воды мне пригодятся — и направился к туннелю.
Я собирался забрать Марису и вместе с ней покинуть форт Эдем.
Открыть дверь в форт оказалось страшнее, чем я думал. От того, что я строил план побега, да ещё и не один, у меня складывалось ощущение, что Рейнсфорд мне враг. До этого момента я так о нём не думал; но теперь, вглядываясь в полутьму, боялся встретить его проницательный взгляд.
Что-то здесь не так. Что-то я не учёл, но что именно? Освещая себе путь слабым фонариком, я ещё раз мысленно перебирал все подробности.
Что же я пропустил? И что он знает?
В руке у меня был диктофон, и я зажимал кнопку воспроизведения. Если услышу шёпот или загадочный голос, то включу любимую песню Марисы, прежде чем гипноз подействует на меня. Можно будет лечь на диван, дать Марисе один наушник, и мы послушаем песню вместе. Интересно, романтично это или нет? От одной только этой мысли ноги у меня начинали двигаться быстрее. Я перестал волноваться. Мы сбежим вдвоём — откроем дверь и исчезнем в ночи. Мы будем слушать песню «I wanna be adored» и дрожать от холода в лесу, прижимаясь друг к другу и согревая друг друга теплом своих тел. Я совсем увлёкся смешной романтической мечтой и понял, что ошибся, только когда дошёл до дивана.
На нем, свернувшись клубком, сидела вовсе не Мариса, а Эйвери Вароун, глядя на меня со слезами в глазах.
— Уилл?
От неожиданности я надавил кнопку, и заиграла музыка, медленно и нежно. Поначалу песня была тихой, и я слышал голос Эйвери.
— О боже мой, Уилл, это ты!
Когда я отвернулся от экрана, решив сбежать с Марисой, та поднялась с дивана и ушла спать, а её место заняла Эйвери.
— Привет! — только и смог сказать я, чувствуя, как в горле застревает комок.
— Садись, всё нормально, — сказала Эйвери, вытирая рукой потёкшую по щекам тушь.
Она была довольно красивой девушкой — не такой красивой, как Кейт Холландер, но всё равно симпатичной. Правда, во всём её облике крылось нечто отстранённое, как будто смотришь на пустое поле.
— Я принял тебя за другую, — сказал я, выключая музыку и вынимая наушники из ушей. Хорошо, что я не натянул на голову капюшон, а то, чего доброго, она приняла бы мена за палача, который должен повести её на казнь.
— За кого? За кого ты меня принял? — спросила она.
— Я думал, ты Мариса, — ответил я, чувствуя, как всего меня охватывает дрожь.
А что, если из спален выйдут остальные и окружат меня? Набросятся на меня с резкими словами, а Коннор, пожалуй, даже ударит? С него станется.
Впрочем, одной Эйвери тоже было более чем достаточно. Я не знал, можно ли ей доверять.
Конечно, можно. Даже не сомневайтесь. Она сыграет свою роль, я прослежу.
Говорили ли доктор Стивенс и Рейнсфорд об Эйвери или о ком-то ещё?
— Не волнуйся, — сказала Эйвери. — Я никому не скажу. Дэвис предупредил, что ты можешь объявиться, вот я и ждала.
Эти слова застали меня врасплох, и я даже почти забыл о волнении. Две проблемы раздирали меня изнутри. С одной стороны, я размышлял, что случится, если меня окружат сверстники, а с другой — было интересно узнать, что имела в виду Эйвери.
Любопытство победило, и я сел.
— Где ты был? — спросила Эйвери.
— В подвале Бункера, — ответил я. — А что произошло между Дэвисом и Рейнсфордом?
— Не знаю, — ответила Эйвери, отворачиваясь, словно от моих слов ей захотелось заплакать. — Он не рассказал, просто уехал.
— Уехал? — переспросил я.
Она несколько раз кивнула и снова вытерла глаза.
— А ты спрашивала Рейнсфорда?
— Нет, я спрашивала доктора Стивенс. Она сказала то же самое: поговори с Рейнсфордом. Думаешь, стоит?
— Конечно, стоит. Почему нет?
— Ну ладно.
Девушка произнесла это бесцветным тоном, словно не нашла лучшего ответа или была вымотана настолько, что уже не осталось никаких чувств.
Я оглянулся на дверь в комнату девочек, думая, когда же выйдет Мариса. Но она не выйдет, пока все не заснут, а Эйвери Вароун до сих пор здесь сидит.
— Как ты считаешь, метод работает? — спросил я.
— Да, работает.
— Тогда почему ты не хочешь попробовать?
Она закатила глаза и грустно рассмеялась.
— Я всё время повторяю, но никто не слушает.
— Тебя нельзя вылечить? — предположил я.
Девушка кивнула, потом откинула голову на мягкую спинку дивана и посмотрела на тени на потолке.
— Извини, — сказал я. — Если тебе станет легче, то в этом мы немного сходимся.
— В чём — в этом? — спросила она, не поднимая головы, но переводя взгляд на меня.
— Тебя нельзя вылечить, и меня тоже не вылечат. Мне кажется, это какой-то бред.
— Возможно, — произнесла она задумчиво. — Но в любом случае это неважно.
— Послушай, Эйвери. Я думаю, мне сейчас лучше уйти. Пожалуйста, не говори никому, что я был здесь и где нахожусь.
— Не скажу. И ещё, Уилл.
— Да?
— Ты ей нравишься. Она мне сказала.
Эйвери Вароун была неизлечимым романтиком. Она не только влюбилась в Дэвиса, но и замечала, кто к кому неравнодушен. Мне вдруг стало так приятно на душе. Неужели я действительно нравлюсь Марисе? Чувство было даже слишком приятным, чтобы оказаться правдой. Скоро это мгновение закончится.
— Кстати, о Марисе. Обычно она ложится спать самой последней. Где она сейчас?
— Я думала, ты знаешь.
И тут она произнесла три слова, которые я запомнил на всю жизнь.
— Она пошла лечиться.
Я не поверил Эйвери, когда она сказала, что никому про меня не расскажет. Разве она сможет хранить этот секрет? Я уже представлял её беседу с Рейнсфордом.
Я знаю, где Уилл Бестинг.
Ну так скажи.
И скажу. Если вы дадите мне номер телефона Дэвиса.
