Призраки рядом с тобой - Артамонова Елена Вадимовна (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— Будь здорова, подруга! — знакомый гортанный голосок нарушил безмолвие. — А где ты нашла мой фонарь?
Они были живы! От этой новости следовало скакать на одной ножке и визжать от восторга, но дикая усталость сковала тело и чувства. Хорошо еще, "новорожденные" помнили о своих похождениях, и мне не пришлось вдаваться в долгие объяснения. Сквозь узкий лаз мы выбрались из пещеры, потом долго-долго поднимались по лестнице. Еще в подземелье предусмотрительная Панкратова задумалась о том, как лучше объяснить свои похождения родителям. Ей ответила Зизи:
— Наши двойники давно вернулись по домам, и никто не заметил подмены. Надо только проникнуть в квартиру и лечь е кроватку, а утром как ни в чем не бывало произнести: "С добрым утром,
мамочка!"
— Лично у меня нет ключей.
— Акулиничева, будь оптимисткой и подходи к жизни творчески — скажи, что пошла за газетами, а дверь захлопнуло сквозняком, притворись лунатиком, наконец!
— А как ты доберешься до Москвы?
— Электричкой, братишка, электричкой. Я еще прошлым летом освоила этот маршрут — всего-то три пересадки.
— У меня на ногах босоножки, а там — зима…
Я слушала их болтовню как сквозь сон, автоматически передвигая ноги, поднимаясь все выше и выше. Возможно, они и в самом деле оказались одеты не по сезону, и, учитывая это, мне следовало захватить из дому теплые вещи, но, признаюсь честно, опекать, заботиться и спасать, изображая мать Терезу, оказалось для меня непосильным делом. Я мечтала только о том, чтобы меня оставили в покое.
Выбравшись из заброшенной постройки, мы разбежались по домам. Еще не рассвело, и улицы были почти безлюдны. Удача по-прежнему сопутствовала мне, и за пятнадцать минут до звонка будильника я уже лежала в постели, свернувшись калачиком и притворяясь спящей.
***
Со времени невероятного, головокружительного путешествия в Бездну минула почти неделя, и произошедшее постепенно утрачивало яркость, представляясь то ли сном, то ли увлекательным кинофильмом. Зомби, призраки и прочие чудеса постепенно вытеснялись из жизни, но оставалась одна реальная проблема, не дававшая мне покоя. Я имею в виду долг перед мертвыми. Конечно, можно было бросить не погребенными Юрку и Мишку, забыть о просьбе Незнакомца и жить как прежде, но почему-то не получалось. Сидя на диване и листая рекламную газету, я билась над неразрешимо загадкой — как найти прах человека, о котором неизвестно ровно ничего — ни имени, ни даты смерти? Вошедшая в комнату мама прибавила громкость телевизора. Шли местные новости, и бесстрастный мужской голос сообщал:
— …волосы светло-русые. Была одета в ярко-красную куртку-ветровку, черные джинсы, серый свитер и полусапожки на высоких каблуках. Всех, кому что-либо известно о местонахождении пропавшей, просим позвонить по телефону…
— Мам, а что случилось? Я начало прослушала.
— Снова девочка пропала. А позавчера — две. Ушли из дому и не вернулись. Возможно, в городе появился маньяк. Виктория, надеюсь, ты помнишь, что нельзя подходить к стоящим в безлюдном месте
машинам?
— Да, мам. И не разговаривать с незнакомцами, и не ездить в лифте с подозрительными субъектами.
Наутро возле школы было замечено оживление — все проходы заполнили машины и толпы взрослых. В городе назревала паника. Все только и говорили о кровожадном маньяке, поэтому большинство родителей предпочло лично проводить детишек в школу. Из разговоров в раздевалке выяснилось много любопытного. Убийца оказался скор на руку — за последнюю неделю исчезли пять человек. Большинство собеседников считали, что убийца — сбежавший из дурдома псих. Они полагали, что психопаты менее расчетливы и осторожны, чем настоящие маньяки, и поэтому шансов разгуливать на свободе у них немного.
На большой перемене ко мне подошла Светка Акулиничева. В школе я встречалась с не ежедневно, но с той памятной ночи мы больше не разговаривали и только обменивались приветствиями.
— Вика, я хочу тебе кое-что показать, — Акулиничева полезла в болтавшуюся на локте сумку, я только сегодня это нашла.
Она протянула роскошно изданный, но немного потрепанный каталог. Английское название книги несколько смутило — мое знакомство с этим языком было не слишком близким, и я вряд ли сумела бы оценить изыскания Акулиничевой. Заметив аккуратную закладочку, я открыла каталог на нужной странице… Низкие, набухшие влагой облака, свинцовое море, две крошечные человеческие фигурки на отвесном утесе. Но самое главное, такое знакомое и такое страшное — глаза Бездны, ослепительно черные пятна, вспарывающие небо и море. Только потом я увидела подпись и вслух прочитала
— Unknown Italian artist of the 19-th century.
— Что означает "неизвестный итальянский художник середины девятнадцатого века", — с ехидцей в голосе перевела Акулиничева. — Эту книгу мама привезла из-за границы еще до моего рождения. Посмотри дату -1978 год. Знаешь, когда мы были там, — она округлила глаза, — я вспомнила о картине, которая с детства пугала и в то же время притягивала меня как магнит. Это то самое место, без сомнения.
Оставшиеся уроки я провела в догадках и предположениях, в результате чего схлопотала тройку по географии. При этом, смешно сказать, я как раз раздумывала на вполне географическую тему, пытаясь понять, какое отношение имеет Италия к деревеньке Алексино и усадьбе графов Вольских. Занятия кончались. В вестибюле толпилось множество взрослых, спешивших вырвать своих чад из лап маньяка. Я первой заметила моложавую женщину с короткой стрижкой — маму Светки Акулиничевой, и торопливо попросила Светку оставить каталог у меня.
— Только до завтра, Вика. Иначе мама рассердится, она не любит, когда без разрешения что-то уносят из дому. И смотри — не испачкай страницы.
— Буду беречь, как зеницу ока.
— Света! — услышав голос матери, Акулиничева отдала мне книгу и побежала вперед, протискиваясь среди одевающейся и прихорашивающейся толпы.
Меня никто не встречал. Это было естественно — мама возвращалась домой в половине восьмого, а у папы как раз сегодня началось дежурство. Маньяков я не боялась, но в душе затаилась легкая досада — родители встречали не только Светку и Таньку, но даже Сережку Ивойлова.
— Барышева, составь компанию! — крикнул спускавшийся по лестнице Петька Толкачев, — нам по пути. Я как раз собирался в фотомагазин купить кое-какие реактивы.
— Ты все еще возишься с черно-белыми пленками? Это же так хлопотно и сложно.
— Зато интересно. Опускаешь белый лист в кюветку, и на нем проступает изображение. Видела когда-нибудь такое?
— Только в кино.
— На следующей неделе я собираюсь печатать снимки. Хочешь посмотреть?
— Спасибо, приду. Если отпустят. Теперь вечером из дому просто так не выберешься.
— Можно работать и днем. У нас в ванной комнате дверь обита специальными прокладками, не пропускает света. Приходи в воскресенье часов в двенадцать.
— Ладно… — я помедлила, обрадованная возникшей идеей, — слушай, Петька, а ты можешь переснять фото с книги?
— Могу. Но качество будет неважное. Фото, напечатанное типографским способом, состоит из множества точек. Если их переснять и увеличить, ничего хорошего не получится.
— Не важно. Ты сделаешь снимки до завтра?
Вместо того, чтобы последовать домой в сопровождении Петьки я отправилась к нему е гости. Квартира Толкачевых производила странное впечатление, немного напоминая склад утильсырья. Старые приемники, телевизоры, непонятные железяки основательно загромождали помещение. Все это хозяйство принадлежало деду Петьки, Петру Филимоновичу, который, выйдя на пенсию, посвятил жизнь созданию хитроумных, но не слишком работоспособных приспособлений. Яркая жизнь Петра Толкач ее а-старшего могла бы послужить темой для увлекательной книги. Сразу после школы он пошел на флот, потом, получившись, стал корабельным радистом. За несколько десятилетий Петр Филимонович успел объездить весь мир, пережить множество приключений и передряг, где-то потерял половину указательного пальца левой руки и приобрел легкую хромоту. Именно от деда Петька перенял склонность к технике и стойкий, граничащий с упрямством скептицизм. Пока Петька возился со штативом и фотоаппаратом, я бродила по комнате, разглядывая все, что попадало в поле зрения. Потом протянула ему каталог:
