Толстый – сыщик подводного царства - Некрасова Мария Евгеньевна (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
– Сетью за один раз можно и больше наловить, – обесценил его замечание другой. Тонкий смотрел на них, смотрел да спросил:
– А вы кто? – Хамский, конечно, вопрос, но свежеотмороженному подростку простителен.
– А мы в соседнем доме живем, – дружелюбно ответил один. Тонкий только сейчас заметил его полосатые пижамные штаны. «Понятые», – решил он и оказался прав.
– А ты зачем братишку нашего напугал? – спросил второй. Этот был в брюках – и все. Тонкий смутно припомнил малявку из соседнего дома, который спер у Ежика с Игорем нож.
– Я не хотел, – буркнул он.
Из другой комнаты послышалась возня, и показалась баба Зоя в сопровождении человека в штатском. Этот явно не жил в соседнем доме, по крайней мере не соблюдал тамошнюю форму одежды: был в джинсах и майке с разноцветными пятнами на пузе.
– Что в подполе? – деловито подскочил он и заглянул. – Ага, бабуля, внучки в луже пескариков наловили? – И хохотнул. Явно опер. Только у них такой юмор.
Баба Зоя еще не проснулась. Она ковыляла впереди опера, терла глаза и бормотала:
– Не знаю. Я ничего не знаю…
Жалкое это было зрелище.
Тонкий вышел во двор. Игорь с Ежиком стояли – руки за голову, уткнувшись лбами в алычу, с которой Тонкий не так давно собирал ягоды. Тетя Муза и четвертый в штатском их обыскивали. У тети на плече гордо восседал Толстый и дергал носом, принимая активное участие в обыске. Тонкий встал в сторонке, ожидая, когда на него обратят внимание. Тетя первой закончила, повернулась к племяннику:
– Ну?
Тонкий понял, чего от него хотят. Для начала он предъявил кусок своих трусов:
– Это метка с сети. Толстый нашел ее в этом дворе.
Четвертый в штатском непонимающе посмотрел на тетю. Она кивнула:
– Надо поискать сеть. Дай сюда тряпку.
– А под полом рыбы полно, – продолжил Тонкий.
– Пацан, за что? – хрипло спросил Игорь. – Я ж тебе, чертенку, жизнь спас!
Тонкий повесил голову. Спора нет, ведь правда спас. Если бы тогда, в шторм, Игорь просто помог ему добраться до берега, у Тонкого осталась бы хамская, но спасительная для самолюбия лазейка. Может, он и сам бы выплыл. Поднатужился бы и как-нибудь сумел добарахтаться без посторонней помощи. Но – нет. Он помнил, как тонул и как потом очнулся на берегу, а посередине был провал. Выходило, что Игорь спас его бесспорно, на все сто процентов.
– А кто мальчишку на море потащил в шторм?! – отбрила тетя. – Попробовал бы не спасти! Я б тебя сама голыми руками… При попытке к бегству, конечно, – добавила она для опера в грязной майке, который выходил из дома.
За опером шли Карапетовна и понятые. Баба Зоя встала к другой алыче, а опер с понятыми отправился искать сеть. Тонкий молчал. Ему было стыдно.
В калитку протиснулась девчонка в очках, с толстой папкой в руке. Тонкий хотел ее прогнать, но девчонка, даже не глянув на него, деловито засеменила за Грязной Майкой.
«Протокол», – вспомнил Тонкий жутковатое милицейское словечко.
Подошел четвертый в штатском и надел наручники на браконьеров. Тонкий впервые видел задержание. Не сказать, что это было увлекательно. Пряча глаза от Игоря, он сел в стороне.
Сеть нашли быстро, упаковали вместе с задержанными в милицейский «козел» и стали выпроваживать лишних.
– Иди, Саня, в лагерь, – велела тетя Муза, – в машине места мало. Если что, позвоню Ленке на мобильник.
С операми не спорят, да, честно говоря, не очень-то и хотелось. Тонкий забрал у тети верного крыса и послушно побрел в лагерь.
Глава XXIII
Морской пейзаж с еще одним плешивым
Светало, над морем проявилась рыжевато-розовая полоска, и стало видно дорогу под ногами. Ночные музыканты – цикады отходили ко сну. В палатке дрыхла Ленка, на душе скребли кошки. Тонкий опустился на корточки у костровища, верный крыс перебрался с плеча на его колени.
– Что, Толстый, справились?
Если бы крысы умели пожимать плечами, Толстый так и сделал бы. Что значит «справились»? Кто, с кем? Крысы, конечно, очень умные животные, но многих человеческих штучек решительно не понимают.
Тонкий пожал плечами за него. Вроде бы дело сделано: браконьеров поймали, рыба в море может спать спокойно. Но отчего ему так паршиво? Стыдно перед Игорем, и бабу Зою жалко. Ее скорее всего отпустят, не она же эту рыбу ловила. Но впечатлений от сегодняшней ночи ей хватит надолго. Нельзя так издеваться над пожилыми людьми, господа!
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Тонкий полез в палатку за мольбертом. С того момента, как началась рыбная эпопея, он первый раз вспомнил, что готовится в Суриковское и собирался на каникулах срисовать весь Крым. Как говорит Ленка: «А что еще делать, телика нет, дискотек нет…»
Тонкий быстро нашел замечательное местечко над обрывом, откуда прекрасно обозревалось море. С него и начнем. Смешал краски – и точка, линия, пятно, движения отработаны с детского сада. Только смотри внимательно на объект, идентифицируй правильно цвета, и все получится. Пальцы давно оттаяли (если честно, не так уж он и замерз в подполе), но руки немного отвыкли от любимого занятия, и Тонкий допустил-таки пару неверных движений. Но ничего, язык набок, кисточку возьмем крепче и все исправим: раз, два.
Становилось легче. Уже хотелось не сидеть и хандрить, а спокойно рисовать и даже сочинять стихи:
В море действительно наблюдался катер и дельфины вокруг. Катер болтался на волнах, как щепка, дельфины плавали кругами, тыкали носом в борта и как будто пытались запрыгнуть на палубу. Тонкий сказал себе, что любопытство к хорошему не приводит и что надо за все каникулы хоть что-то нарисовать. Для надежности он зажмурился. Но как рисовать с закрытыми глазами? (Тонкий, правда, может, но только одну вещь – шарж на Ленку: это у него отработано с несознательного возраста.) Он сдался и побежал в палатку за тетиным биноклем.
Да, все выглядело именно так. Дельфины толкались у катера с выключенным мотором, высовываясь из воды и кладя на борт свои крутолобые головы. Моторист похлопывал их по макушкам и чесал под клювиком. Тонкий вспомнил убитого дельфина, с которого все началось, и решил, что Игорю с Ежиком досталось все-таки поделом. Нечего стыдиться начинающему оперативнику Александру Уткину! Он обезвредил браконьеров, которые убили одного дельфина и могли запросто лишить этого забавного моториста остальных его морских друзей.
Подглядывая в бинокль, Тонкий стал рисовать катер и моториста с дельфинами. Все они вертелись. Но Тонкому не привыкать, он тренированный. На Ленке, на бабушке с дедом – все трое, даже строгая бабушка, отличаются большой подвижностью. Точка, линия, пятно. Набросал в пять минут. Прорисовку, как уроки, надо начинать с самого трудного. Сейчас это катер и лицо моториста. Лицо – непростой объект для любого художника (другое дело, что у мастера и у начинающего проблемы разные). А катера и остальная техника одним даются, а другим – никак. Иногда увидишь на выставке городской пейзаж с автомобилями и не можешь понять: какой год, какой век, а может, вообще фантастика, вторжение пришельцев с двумя левыми руками? Тонкий относился к тем художникам, у которых техника не получается. И дело не в опыте. Он чувствовал, что это навсегда. Не получались же у пейзажиста Шишкина живые существа, и знаменитых мишек в его сосновом бору нарисовал другой художник.
Катер приходилось срисовывать подетально, изучать в бинокль, стараясь ничего не упустить. С мотористом оказалось проще. Банальное лицо: прямой нос, серые глаза, махонькая плешь в гуще русых волос.
– Смотри, Толстый, как чувак без «Полароида» мается! – подошла сзади Ленка. Ей еще не надоела эта бородатая шутка. Легкомысленная личность!
