Простофиля и заклятье древних духов - Сотников Владимир Михайлович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Глава XV. ЕЩЕ ОДИН ТАЛИСМАН
Опять промозглая весенняя Москва с переменчивой погодой – то мокрый снег, то мороз, то солнышко, то тучи висят над самыми домами. Даже не верится, что в это самое время где-то неизменно светит жаркое солнце – в Египте ребята так и не увидели ни одного облачка. Но хотя Москва в апреле и не может порадовать погодой – настроение, словно восстанавливая справедливость, в это время все равно становится радостным. Весенним.
Родители Фили и Аськи с Аней при встрече заохали и заахали, стали благодарить Ивана Сергеевича, а он все равно считал себя виноватым:
– К сожалению, мы совсем мало были на море. Дела, знаете…
– Посмотрите, какие они загорелые! – восклицала Филина мама. – И что значит – совсем мало? Купались, загорали – это же прекрасно!
Филя довольно улыбался. При чем здесь море? Вот вечером, когда придет с работы папа и они соберутся за праздничным столом, он расскажет вовсе не про море… Тогда родители и поймут, почему все-таки Филя мечтает стать археологом. Другой профессии у него просто не может быть. Раньше Филя еще хотел быть путешественником. Но сейчас понял: отдельно такой профессии нет. А путешественник и археолог – это почти одно и то же. Для того чтобы искать, надо путешествовать. А это занятие, надо признаться, очень Филе понравилось. В один и тот же день вдруг перемещаешься из лета в зиму и, наоборот, из города в пустыню, летишь над морями и горами… И даже поездки на джипе по пустыне, которая казалась однообразной, Филя вспоминал с жалостью. Он с удовольствием повторил бы эти поездки! Хоть на джипе, хоть на верблюде.
Дуська выбежала из комнаты навстречу Филе так стремительно, что с трудом затормозила. Но сразу же опасливо стала обнюхивать Филины джинсы, кроссовки, сумку.
– Новые запахи! – засмеялся Филя. – Запахи вечности. А вот смотри, Дуся, так выглядели твои далекие-далекие предки.
И Филя поставил перед ней статуэтку богини Баст. Но Дуся осталась к фигурке абсолютно равнодушной. Словно хотела сказать: «В этом мире меня интересуют только живые существа. Вот, например, ты, Филя. Ты где пропадал столько времени?»
Вечером Филя рассказывал, а родители сидели с изумленными лицами и лишь переглядывались.
– М-да… – вздохнул папа. – Завидую Ивану Сергеевичу. Самый разгар работы, такое невероятное открытие, а он находит время, чтобы возиться с ребятишками!
– С ребятишками? – обиделся Филя. – С какими это ребятишками? Пап, ты, кажется, невнимательно слушал. Если бы не эти ребятишки, не было бы у Ивана Сергеевича никакого разгара работы! Он даже пообещал нас на международной конференции всем ученым представить и рассказать, как мы нашли это захоронение. Правда, всех подробностей этого дела он все равно не сможет сообщить на конференции…
– Это почему же? – спросила мама.
Филя прикусил язык. Что он мог ответить? Рассказать о ночном приключении в лабиринте? Тогда лучше вначале вызвать «Скорую», дождаться ее приезда, а потом уже рассказывать маме о слежке в гробнице, о погасшем фонарике…
– Потому что… – пробормотал Филя. – Наверное, подросткам не очень-то можно участвовать в раскопках… Придется Ивану Сергеевичу сказать, что мы все заметили во время экскурсии…
Папа как-то странно улыбнулся этим словам. Очень странно. Наверное, он все-таки догадывался, каким образом было совершено открытие гробницы. Но допытываться не стал. И Филя решил, что как-нибудь потом обязательно расскажет папе все до мельчайших подробностей. Вот закончится операция, и расскажет.
Под «операцией» Филя понимал, конечно же, предстоящую конференцию. Он ждал ее. А если быть точнее – не столько самой конференции, сколько приезда Ахмеда Радвана. Потому что новые размышления и разговоры с Даней только прибавляли вопросов.
И происшествие в Каирском аэропорту казалось самым загадочным.
Иногда, сидя у себя в комнате, прислушиваясь, как царапает трос по стене дома, Филя даже составлял список вопросов, на которые надо получить ответ. Он располагал их по значимости. «Аэропорт» был под номером один, потом шли «гробница» и «экспонаты». То есть – зачем Ахмед спускался ночью в гробницу и куда исчезли осколки палестинского сосуда и жук-скарабей?
– Плохо, когда в голове находится место только для подозрений, а не для догадок, – сказал однажды Даня. – Вот ты подозреваешь Ахмеда и все сводишь к этому.
– А ты к чему сводишь? – обиделся Филя. – Ну скажи, скажи! Только критиковать меня умеешь, а предложить тебе нечего.
Друзья чуть не поссорились.
– Даже Аська соображает лучше тебя! – в сердцах воскликнул Филя.
– Знаешь, Филя, эти твои слова обидны и для меня, и для Аськи, – спокойно ответил Даня. – И почему это ты после поездки в Египет стал как-то сортировать людей? Один у тебя хороший, второй чуть хуже… Третий соображает хорошо, а четвертый нет. Неужели ты можешь так судить людей? По-моему, это вообще не очень достойно – критически относиться к другим, а не к себе.
Филя прислушивался к словам Дани, старательно улавливая в них смысл.
– Ты хоть говори понятней, – сказал он примирительным тоном. – Столько слов умных, что я растерялся. Да не сужу я никого! Над Аськой я всегда прикалываюсь. Что тут такого? А сейчас я ее вспомнил потому, что она же всегда предлагает действовать, а мы вот с тобой не знаем, что делать…
– Почему не знаем? – удивился Даня. – Ты же составил список вопросов и ждешь не дождешься Ахмеда, чтобы их задать. Кстати, по-моему, это единственное, что мы можем сделать. Вдруг он решит хоть какую-нибудь тайну раскрыть? Растеряется от твоих вопросов и расскажет что-нибудь!
– Доверять, конечно, этим египтянам не стоит… – вздохнул Филя.
И тут Даня неожиданно взорвался:
– Если ты еще хоть раз о ком-нибудь отзовешься в таком пренебрежительном тоне – и только из-за того, что он или египтянин, или девчонка, или еще кто-нибудь… не такой, как ты, – я с тобой дружить не буду!
– Ты что, Дань… – прошептал Филя. – Ни о ком я не буду отзываться! Очень мне надо из-за кого-то ссориться с тобой! Быстрей бы уже эта конференция, что ли…
В день, когда открывалась конференция, ребята вспомнили, что в Египте им так и не пришлось носить на груди бэйджики со своими именами. Как-то не до бэйджиков было. А здесь Иван Сергеевич сказал, что без них нельзя. Просто не пустят разгуливать по коридорам Академии наук. На бэйджиках рядом с фотографией каждого из ребят значилась должность: помощник начальника экспедиции. Так придумал Иван Сергеевич – чтобы ребятам было приятно. Да и повеселее среди взрослых.
Но все равно они изнывали от скуки. Слушать доклады? После нескольких минут совершенно непонятного текста хотелось или выскочить вон из зала, или просто закрыть глаза и уснуть. Это, правда, относилось только к Филе и Аське. Даня с Аней внимательно слушали выступления разных ученых о Египте. Филе даже стыдно было немножко. Это ж надо, собирается стать археологом, а доклады слушать не хочет! Может, в следующие дни конференции будет что-нибудь интересненькое? Например, сообщение Ивана Сергеевича про их открытие.
Тем более что Ахмеда в первый день не было.
– Ты что, не пригласил Ахмеда? – дома вечером спросил Даня папу.
– Радвана? – переспросил Иван Сергеевич. – Как же, пригласил. И он позвонил, сказал, что прилетит вместе с американцами. Только вот неизвестно, кто от американцев будет – сам Джон Леннер или Дино Штраль. Кстати, завтра они и должны прилететь. Их будет встречать Витя Огурцов.
Даня вспомнил, что Дино Штраль – это тот самый пухленький человечек, которого Филя окрестил Шариком. Даня не удержался и сразу же позвонил Филе.
– Ну что? – ехидно спросил Филя. – И теперь у тебя никаких подозрений не возникает? Не кажется тебе подозрительным, что Ахмед уж сильно дружит с американцами? Особенно с этим Шариком?
– Конечно, они знакомы, – ответил Даня. – Тем более что в американской экспедиции работает брат Ахмеда. А что летят вместе – ничего особенного. Американцы направляются сюда прямо из Каира, почему бы им не лететь вместе с Ахмедом?
