Хонорик – таежный сыщик - Сотников Владимир Михайлович (книги регистрация онлайн .txt) 📗
И, уже не прислушиваясь к всплеску воды, он потянул за собой в темноту брата с сестрой. Тремя тенями-змейками они шмыгнули прочь от кустов – в сторону поселка.
Все-таки радость от достижения результата соперничала в душе Макара с досадой. Наверное, никогда он не привыкнет к неприятному чувству: когда подозрения подтверждаются.
Потому что при этом теряется вера в людей.
Глава XIII
Умение кушать и слушать
Нюк наступил одной лапкой на Макаров живот, другой – на грудь и приблизил свой носик к носу спящего хозяина. Хонорик всегда так нюхал спящих Макара и Ладошку, но длину своих усов Нюк на этот раз не рассчитал. Ус пощекотал нос Макару, и тот, конечно же, громко чихнул. Потом протер глаза, посмотрел на испуганного его чиханьем хонорика и вздохнул. Вот и еще один день начался… Конечно, в его возрасте так встречать новый день было странно. Как будто он вовсе и не рад жизни! Но Макар сразу вспомнил вчерашний день, а особенно вечер – слежку в темноте… При таких воспоминаниях оптимистом быть трудновато.
Вчера ребята вернулись домой, словно поссорившись. Они не говорили друг другу ни слова – так поразили их результаты слежки.
– Утро вечера мудренее, – успокоил брата с сестрой Ладошка, понимая, какие кошки скребут у всех на душе.
Но Макар не надеялся на то, что сон изменит его настроение. Так оно и случилось… Казалось бы, жить да радоваться: Нюк разбудил, яркое солнце в окошко светит, каникулы только начались. Но что делать, как распорядиться информацией, добытой во время слежки?
Может быть, сказать взрослым или хотя бы одному папе? Но что он сможет сделать, как сумеет доказать вину Коли? Получается, что в этом случае Макар просто передаст папе свое расследование вместе с тупиком, в который оно зашло. Ведь мало знать о виновности преступника, ее еще доказать нужно, а подслушанный разговор – совсем не доказательство! А если Коля отпираться начнет? Вот и тупик.
Но ведь и жить рядом с человеком, который совершил подлость, неприятно. С такими людьми надо выяснять отношения сразу и сразу называть вещи, то есть друг друга, своими именами.
Размышляя об этом, Макар как-то и не заметил, что его настроение изменилось – от унылого до азартного. Вот что значит завести свои мысли, как пружинку! Они как-то сами собой пришли к тому, что все-таки надо действовать. И действие на этот раз сводится не к поиску похитителя – он-то уже известен, – а к поиску доказательств его вины. Ну и к поиску книги, конечно.
Одно только успокаивало: никуда она из поселка не делась. На машине сюда не доедешь и отсюда не выедешь, маршрутные катера не плавают, а вертолет за это время не прилетал. Не закопал же Коля книгу где-нибудь под кустом, не дурак же он – знает, как драгоценность хранить, чтобы она на каком-нибудь аукционе больших денег стоила. Не зря же он ее своим сокровищем называл.
Как ни странно, из всех возможных действий приходилось выбирать только одно: продолжать слежку за Колей. Это же надо, получается, что за столько лет сыщицкое искусство не продвинулось ни на шаг! Слежка, слежка и слежка, как будто человечество не развивается. Но что делать: устройства для чтения чужих мыслей у Макара пока нет. Только быстрей бы собрать эти доказательства: тяжело притворяться, будто ты не изменил своего отношения к человеку, который что-то украл.
Порассуждав таким образом, Макар в несколько минут вскочил, умылся, позавтракал и повел брата и сестру за дом на совещание. Точнее, на инструктаж. Самым важным сейчас было – распределить роли. Ведь не всегда же будут такие удобства для слежки, как вчера на берегу речки.
Ладошка был счастлив: с каждым днем его роль в этой истории становилась все более важной. Чтобы сделать ее еще важнее, он, конечно же, взял с собой Нюка. Слушая брата, Ладошка поглаживал хонорика с частотой три раза в секунду.
– Ты что, уже придумываешь ему задание? – спросил Макар.
– А ему и придумывать ничего не надо – жизнь сама подскажет, – заявил Ладошка. – Нюк выбирается из неприятных ситуаций, а заодно и узнает все, что надо.
– Не переусердствуй, Ладошка, – сказала Соня. – А то ты уже решил, что это установившееся правило. Вовсе не обязательно Нюку оказываться в неприятной ситуации – он и так умный. И, мне кажется, на этот раз его надо оставить в покое. Вчера нам его таланты совершенно не понадобились, обойдемся без него и дальше. Незачем его за собой таскать! Все-таки тайга – это не подмосковный лес. Мало ли что придет Нюку в голову… Пусть лучше дома сидит.
Ладошка сразу замолчал – наверное, испугался за Нюка.
– Итак, каждый следит за Колей до первой странной ситуации, – объявил Макар. – После этого встречаемся и совещаемся.
– Что ты называешь странной ситуацией? – поинтересовалась Соня.
– Если он по сторонам оглядывается – это странная ситуация? – спросил Ладошка.
– Да пусть хоть затылком вперед ходит! Может, он так от комаров спасается. Ну, как тебе объяснить… Да никак не объяснишь! Сыщицкий нюх надо иметь, – сказал Макар.
– Пусть каждый сам решает, что такое странная ситуация, – подытожила Соня. – А то неинтересно получится. Да и какой может быть обмен мнениями, если все мы будем по одному принципу действовать? Разнообразие мнений – вот что интересно.
– Хватит болтать, – решительно сказал Макар. – Не люблю я этого. В конце концов, спешить надо.
– А почему спешить? – спросил Ладошка. – Что, книжка отсыреет?
– Просто неприятно жить в неизвестности, да и не хочется давать вору возможность долго радоваться.
Жизнь этнографов с пропажей книги не изменилась. Все-таки они были воспитанные, интеллигентные люди, а такие люди своих переживаний напоказ не выставляют. Но за ними и следить сложнее: никогда не поймешь, о чем они думают.
Коля был хотя и молодым ученым, но уже довольно интеллигентным. Выражение его лица всегда было умным и значительным, и Макар с удивлением отметил: ни за что и никогда не догадаешься, что этот человек способен на подлость.
«Вот это конспирация! – изумился он. – На лице тишь и благодать, а в душе, видно, только планы, как бы книжечку повыгоднее пристроить. Наверное, не просто быть раздираемым такими противоречиями».
Раньше Макар всегда удивлялся, когда читал в каких-нибудь книгах про эти самые противоречия, которые должны находиться внутри человека. У него, например, их сроду не было.
Казалось, что Оля была зеркальным отражением Коли. Хотя, может быть, просто все привыкли видеть их вместе. Личико Оли было безмятежным, как легкий пушок, летящий по воздуху. Макару стало ее жалко. Ведь ему не было известно, знает ли она про Колино преступление. Но в том, что узнает, Макар не сомневался.
До обеда следить за Коолей было скучно. Они не вылезали из-за стола, стоящего под навесом рядом с их домом, и расшифровывали диктофонную запись разговора с какой-то старушкой. Старушка в диктофоне по сто раз повторяла одно и то же – про детские игрушки, которые были раньше, про всякие коляски и люльки. Слушая эту скуку, Оля мечтательно устремляла взгляд ввысь.
Хотя остальные обитатели поселка не волновали Макара, но он был вынужден, бродя по улице туда-сюда, знакомиться с окружающей жизнью. Впрочем, ничего особо интересного он не обнаружил.
Стоя посреди улицы, о чем-то спорил с Афиной Палладиевной Иван Васильевич. Макар на всякий случай прошел мимо и прислушался, но оказалось, что они спорят о каких-то пустяках – об изменениях в структуре тектонического разлома по руслу современного Енисея в ледниковый период. Макар даже головой потряс, когда услышал эту фразу. Ну чистые дети! Тут бесценную книгу украли, а они обсуждают то, чего давно уже на свете нет.
Бодрой походкой прошел Холмогоров и, воровато оглянувшись, юркнул в кустарник к Фоминишнам.
«За яйцами», – понял Макар.
И оказался прав: через десять минут Холмогоров выбрался из зарослей, держа в руках холщовый мешок.
– В мешке ведь неудобно носить – разбить можно. – Макар неслышно подошел к нему. – А короб ваш где?
