У сыщиков каникул не бывает - Сотников Владимир Михайлович (книги без сокращений .txt) 📗

Утром Саня столкнулся в ванной с папой. Тот брился, скорчив зверскую гримасу. Конечно, папа не специально ее скорчил. Он просто нахмурился и языком подпер щеку изнутри. Получилось очень даже прикольно! Но, конечно, об этом Саня папе не сказал. Не стал его хвалить, поддерживать талант. Пусть развивается самостоятельно!

– Ну, где вчера были? – весело поинтересовался папа. – Я пришел, а вы уже спите. Мама сказала: устали, набегались…

– На Красной площади. Кремль смотрели, – ответил Саня.

О том, что они караулили у подъезда преступника, он, конечно, умолчал. И вообще: раз ванная занята, никто не запретит ему завалиться спать еще на полчасика.

– «Утро кра-асит нежным све-етом стены древнего Кремля», – затянул отец старинную песню.

Родители вообще знали много старых песен, притом довольно красивых. И время от времени ужасались, когда слышали что-нибудь новенькое. Например, хит сезона «У тебя СПИД, и скоро мы умрем». Саня старинными песнями особо не интересовался, но от песни про СПИД ему тоже становилось неприятно. Как от взгляда на человека, глотающего червей или жуков.

Саню даже сейчас передернуло: надо же, с утра думает о всякой гадости!

Пашка уже проснулся. Он лежал в кровати, подложив под голову руки и глядя в потолок.

– Доброе утро, – сказал Саня.

– А, это ты, – хрипло буркнул Пашка. – Доброе.

Как будто он всю жизнь провел среди каких-нибудь там отбросов общества! Наверное, вокзальные бомжи именно так приветствуют друг друга.

– «А, это ты», – передразнил Саня. – Я тебе, Пашка, книгу подарю. «Как себя вести» называется.

– Да есть у меня, – подмигнул Пашка. – Почитать только никак не соберусь.

Определенно, он прикалывался, корча из себя бомжа. А значит, понял Саня, у Пашки отличное настроение. Если он пытается кого-то из себя представлять, если в нем проснулся актерский талант – значит, Пашка доволен собой, жизнью, всем миром! А еще это значит, что Пашка готов действовать, что у него не опустились руки после вчерашних неудач.

У Сани тоже сразу улучшилось настроение. Он даже расхотел досыпать свои законные полчасика. Но раз Пашка не торопился вставать, то и Саня с удовольствием плюхнулся в постель.

– Ну, у тебя и родители! – восхитился Пашка, когда они с Саней наконец вышли на кухню завтракать. – Только «спокойной ночи» приходят сказать. Даже насчет культурной программы ни капельки не грузят.

Ну, это Пашка, положим, ошибался. Мама уже предупредила Саню, что она быстро-быстро разгребет все завалы у себя в издательстве и тогда вплотную займется «детьми».

Но пока на столе стояло прикрытое салфеткой блюдо с пирожками, а рядом опять красовалась записка с призывом побольше есть, гулять и не скучать. Папа скорее всего в это время бежал по Старопименовскому на работу в газету «Известия».

Прочитав записку, Саня подмигнул Пашке:

– Мама извиняется, что не может уделить нам сегодня ни минутки.

– Надо, Чибис, извинить, – сочувственно покивал головой Пашка.

– Ладно уж, в последний раз, – сказал Саня, и они расхохотались.

Мама даже не представляла, какой подарок она делает им, разрешая заниматься собственными делами без всякого контроля, без всяких советов! Сейчас бы началось: а не сходить ли нам в Третьяковку, а не посетить ли вечером Большой зал консерватории? Конечно, сходить, конечно, посетить. С огромной радостью! Только кто же делом будет заниматься? Кто раскроет опасное преступление – может быть, одно из самых опасных в Москве? А если завтра такой же труп будет сидеть уже в другой квартире? Или прохожие станут падать прямо на улице, не успевая понять, откуда прилетела метко выпущенная пуля?

Не теряя времени, Саня решил позвонить Анке прямо во время завтрака. Он, конечно, не Юлий Цезарь, который умудрялся одновременно заниматься несколькими делами, но уж говорить и одновременно жевать – задача нехитрая. А чтобы Анка не обиделась на чавканье, Саня старался глотать, почти не жуя.

– Ты, Чибис, главное, не тяни резину, – наставительно поучал с набитым ртом Пашка. – Через полчаса она должна быть здесь, через тридцать пять минут мы должны быть в гостях, через час – свободны для дальнейших действий. Понял?

– Запей, – Саня кивнул на дымящуюся чашку чая. – А то подавишься ценными указаниями.

Дверь квартиры Ивана Антоновича была такая массивная, что казалось: открываться она будет медленно, сантиметр за сантиметром, как вход в какой-нибудь бункер. За дверью заливался лаем Чубик.

– А, Санек!

Иван Антонович выглянул в наконец образовавшуюся щель, и дверь опять захлопнулась. Пашка не сразу и сообразил, что дверь захлопнули для того, чтобы снять цепочку. Очень странно выглядела картинка: хозяин радуется гостям – и захлопывает перед их носом дверь.

«Подозрительно это, – подумал Пашка. – Ведь есть же глазок, зачем еще через цепочку разглядывать? Сокровища у него там хранятся, что ли?»

– Извините, Иван Антонович, – поздоровавшись, начал Саня. – Мне, наверное, следовало бы позвонить… Но вы сказали вчера, что можно в любое время.

– Да конечно, можно, – усмехнулся хозяин квартиры. – В любое время дня и ночи, шучу, правда, насчет ночи, но почему бы и нет. Какая разница, только на улице темно, а так – идет время, как шло и как будет идти еще завтра, и послезавтра, и через тысячу лет…

Пашка с Анкой удивленно поглядывали на старика, болтавшего без умолку. Как сказал первую фразу, так без остановки и переходит к следующей, только успевает воздух втягивать и выпускать вместе со словами. Он и не говорил даже, а будто дышал словами.

«Вчера он мне совсем не таким показался, – про себя отметила Анка. – То собранный был, волевой, а то болтает и болтает, как старушка какая-то».

Видно было, что Пашка тоже насторожился. Не часто приходилось ему встречаться с такими непонятными людьми. Вроде все нормально, но чувствуется какая-то постоянная игра, чуть ли не паясничанье. К тому же Пашка заметил мгновенный взгляд старика, скользнувший в его сторону. Как иголкой кольнул!

«Значит, не такой уж он простачок. Приглядывается, оценивает, – решил Пашка. – Что-то много подозрительных людей мне в по-следнее время встречается!»