Кот, который нюхал клей - Браун Лилиан Джексон (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
– Вы с Джилл хорошие подруги?
Он заметил удивительное сходство двух молодых женщин – их фигур, манеры ходить и говорить, их жестикуляции и отношений в театральном клубе.
– В старших классах мы состояли в одних клубах, – сказала она. – Мы вместе ходили на свидания, играли в баскетбол, увлекались искусством. Она очень умная и умелая. Я сообразительная, мне кажется, но Джилл умная.
– Семья у неё состоятельная?
– Уже нет. Они всё потеряли в двадцать девятом году. Её прапрапрадед владел несколькими лесопилками. Её прапрадед – герой Гражданской войны. Её прадед двенадцать лет был мэром Пикакса. Её бабушка со стороны матери…
По мере того как Франческа рассказывала историю семьи Джилл, в голове Квиллера вырисовывался план. Он выждал время, после чего сказал:
– Я слышал, что мать Харли серьезно больна. Ты не знаешь, что с ней?
– Нет.
Сухость ответа подтверждала его мысли.
– Если миссис Фитч не выкарабкается, это будет большой потерей для общественности. Она так много делала для городской библиотеки, больницы, школы; так много занималась благотворительностью…
Внимание Франчески внезапно переключилось на содержимое тарелки.
– Я встречал миссис Фитч на заседаниях совета библиотеки, и она произвела на меня впечатление очень любезной женщины, не жалеющей времени и сил, чтобы помочь другим.
Франческа выразительно посмотрела на часы.
– Ты представляешь, который сейчас час? Я должна вернуться в студию и выполнить несколько заказов.
– А мне нужно включиться в работу над очерком об Эде Смите.
Позже, когда они попрощались и она одарила его театральным поцелуем, он преподнёс ей шёлковый шарф в подарочной упаковке, который покупал для Полли.
– Я знаю, что я трудный клиент, – извинился он. – Но вот это – в качестве благодарности за твоё терпение. И я хорошенько поищу твою зажигалку.
Поднявшись к себе, он обнаружил, что несколько остававшихся орехов были выужены из вазочки и валялись на полу.
– Это ваша работа, мадам? – спросил он Юм-Юм, которая облизывала свою правую лапу. – И может, вы знаете что-нибудь о пропавшей зажигалке?
Коко он сказал:
– Фран не стала ничего говорить ни о Маргарет Фитч, ни о своих отношениях с Дэвидом. Сложим два и два и что получим? Интриганку-мать, которая не дала сыну жениться на дочери полицейского?
– Йау! – ответил Коко.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Место действия: квартира Квиллера;
позже – редакция газеты.
Время действия: день похорон Фитчей.
В соответствии с пожеланиями семьи это были скромные похороны. Они прошли в Старой Каменной церкви, расположенной через сквер от владений Квиллера, полиция направляла движение транспорта в нужные стороны и препятствовала зевакам толпиться около церкви. На кладбище не было ни репортеров, ни фотографов с их объективами.
Райкер хотел осветить это событие в газете и отписать, что имя Фитча имело вес в округе, что убийство ввело всех в шок и поэтому похороны заслуживали большего внимания.
– В таком городе, как наш, всё по-другому, – возражал Джуниор Гудвинтер. – Мы уважаем чувства близких.
Райкер настаивал, спор затягивался, и в результате Квиллера попросили рассудить оппонентов.
Он согласился с Джуниором:
– Любопытствующие не пострадают. За час все детали похорон станут общеизвестными. Телефоны будут заняты, в кафе и барах будут болтать об этом. Сплетни в Пикаксе распространяются быстро, и газетам, которые выходят дважды в неделю, за ними просто не угнаться. Так что публиковать репортаж о похоронах не имеет никакого смысла.
В утро похорон, когда Квиллер печатал последний абзац истории Эддингтона Смита, а сиамские кошки сидели на его столе, зазвонил телефон. Юм-Юм тотчас исчезла в неизвестном направлении, Коко прыгнул к телефонному столику и зарычал на аппарат.
– Квилл, это Коки, – сказал голос в трубке. Голос Элкокови Райт, молодого архитектора, звучал строже, чем во время их краткого флирта в Центре. – Я звоню из строительного вагончика перед твоим домом.
– Приятно слышать твой голос, Коки, Когда ты приехала? Как тебе театр?
Теперь Коко, встав на задние лапы, а передними опершись на плечо Квиллера, мурлыкал в трубку. Квиллер оттолкнул его в сторону.
– Работа идет хорошо. Только одна проблема: цвет стен в гостиных не совпадает с образцом. Они должны быть розовыми, неяркими, чтобы ласкать взгляд актеров и поднимать их настроение. Стены нужно перекрасить за счёт подрядчика.
– Как долго ты пробудешь здесь, Коки?
Коко кусал телефонный шнур, и Квиллер снова оттолкнул его.
– До завтра. Я остановилась здесь, в отеле. Он не слишком шикарен, но в моей комнате есть кровать и водопровод, за что я и благодарна.
– Давай пообедаем сегодня вечером. Заходи ко мне, если будешь проходить мимо. Мы выпьем, и ты сможешь поприветствовать Коко. Он сейчас неприлично суетится по какой-то неясной причине.
– Пока, – сказала она.
Квиллер повернулся к коту, сидящему на телефонном столике на расстоянии вытянутой руки.
– Итак, в чём дело, приятель? Если тебе интересно, с кем я говорю по телефону, поинтересуйся вежливо.
Коко почесал ухо с равнодушием, могущим вывести из себя кого угодно. Квиллер продолжил печатать, но его прервал другой телефонный звонок – от Полли Дункан. Ласковые интонации её голоса означали, что она избавилась от своей сварливости. И его надежды возродились.
– Мне очень жаль, Квилл, – сказала она. – В понедельник был твой день рождения, а я даже не вспомнила об этом, когда мы обедали в среду. Если не слишком поздно его отметить, не будешь ли ты моим гостем в ресторане «У Стефани»?
– С удовольствием бы, – сказал он с теплотой в голосе, – но, к сожалению, приехал архитектор проекта театра, и я должен уделить ему внимание.
– Надолго он приехал?
– Уедет завтра в полдень. – Он решил не уточнять пол архитектора.
– Не мог бы ты пообедать со мной завтра вечером?
– В субботу? Боссы газеты угощают сотрудников в честь победного начала. Это будет сугубо домашний праздник с напитками, премиями и речами, но я обязан присутствовать там как представитель Фонда Клингеншоенов.
– Да, ты действительно занят, – сухо проговорила она.
Он с надеждой ожидал приглашения на ростбиф и йоркширский пудинг в её уютном маленьком доме в воскресенье, но она вежливо закончила разговор.
Квиллер в задумчивом настроении направился в деловую часть города, чтобы сдать свою статью в редакцию. У здания газеты он увидел почтовую машину и почтовых курьеров, затаскивающих большие мешки в дом. Их содержимое высыпалось на пол в центре просторного помещения, и каждый, включая даже издателя, разрезал конверт и подсчитывал бюллетени голосования по поводу названия нового издания.
– Подходи, Квилл! – позвал Джуниор. – Угощайся кофе и пончиками, а потом подключайся к работе.
– Система голосования, при которой голосующий вписывает в бюллетень вариант названия, лучше всего, – заметила Хикси. – Здесь один голос за «Веселый треп».
К полудню было несколько голосов за «Хронику», «Горн» и «Летопись», но восемьдесят процентов читателей отметили первое – «Всякую всячину».
– По крайней мере, оно отличается, – неохотно признал Райкер.
– Здесь все любят выпендриваться, – объяснил Джуниор. – Мой сосед подвесил свою рождественскую ёлку вверх ногами к потолку, а ресторан в Брр берёт пять центов за салфетку.
– Я знаю фермера в Уайлдкэте, который не верит в экономию дневного света. Он отказывается переводить свои часы вперед, так что всё лето опаздывает на час, – сказал Роджер.
– Я уговорила старушку, торгующую конфетами сигаретами и порнографическими журналами, дать рекламу, и она, упомянув о похоронах Фитчей, сказала, что никогда не была на похоронах. Всю её семью погребли на заднем дворе без всякой суеты, – сообщила Хикси.
– Не верю ни единому слову, – произнёс Райкер.