Толстый на кладбище дикарей - Некрасова Мария Евгеньевна (прочитать книгу TXT) 📗
Немного не вписывались в версию мелкие брызги на Петрухиной майке: что взрослому-то парню делать в пещере, зачем разыгрывать глупых приезжих? Хотя Ленка, когда бродила ночью под землей, четко слышала: «Петруха»! Значит, и он, взрослый парень, а все туда же. И уходят-приходят они с Федькой вместе… А может, у них там какая-то игра? А что? Какие-нибудь казаки-разбойники или поиски клада? Есть игры, в которые можно играть и в десять лет, и в шестнадцать. Особенно если в пещере… Интересно же! Попроситься, что ли, к ним? Тонкий уже дозрел выловить Федьку и устроить допрос с пристрастием, но опять не нашел. Ладно, потом.
Он сидел, прислонившись спиной к стволу яблони. Ствол царапался и щекотался маленькими кусочками коры. Ветки нависали низко-низко, дразня жирными, но зелеными еще яблоками. Впрочем, некоторые уже потихоньку начали розоветь, еще пара дней…
С ветки свесилась голова и уставилась на Тонкого:
– Батя звал, сказал, машина готова!
Тонкий посмотрел вверх: на яблоне, уцепившись ногами, как летучая мышь, висел Темыч. Висел, надо полагать, давно, потому что физиономия у него была красная, будто он только что вышел из бани.
– Спасибо, – рассеяно буркнул Тонкий. – Извини, я тебя сразу не заметил.
Темка довольно захихикал, подтянулся и сел на ветку верхом:
– Никто сразу не замечает! А батя как пугается!
Ленка нарисовалась неизвестно откуда и сразу начала торопить:
– Пойдем!
Пойдем так пойдем. Тонкий отряхнулся и побрел за ней в гараж.
Починенная Ван Ванычем машина бежала резво, подпрыгивая на ухабах и похрустывая сухим бессмертником. Тонкий смотрел на прыгающий вид из окна и гадал, куда мог деться верный крыс и где его теперь искать. На то, что он отыщет лагерь по запаху и прибежит, можно не надеяться: лагерь далеко от деревни, да и Толстый все-таки крыса, а не собака. Лапки короткие, так запросто из деревни в лагерь не прибежать. Значит, в деревню придется вернуться и не раз. Походить по полю, по огороду, вокруг дома…
Машина лихо съехала с горы и затормозила.
– Высаживайтесь, племянники, приехали! – скомандовала тетя Муза. Она вышла первая, размахнулась, чтобы закрыть дверцу и так и осталась стоять, подавшись корпусом вперед, заведя руку за спину. Еще бы рот открыла для полноты картины.
Глава XI
Разгром
Тонкий выбрался из машины: что случилось-то? Тетя стояла и смотрела прямо перед собой на лагерь. Тонкий тоже глянул… И тоже замер, так и стоял, пока Ленка не подтолкнула:
– Дай выйти!
«Нет, в принципе, ничего удивительного, – думал Тонкий, разглядывая то, что когда-то было их лагерем. – Люди, которые уезжают на сутки, оставляя палатку без присмотра, должны быть готовы к чему-то подобному. Ленка, во всяком случае, предполагала, а я не послушался. А даже, если бы послушался, то что бы мог сделать? Утащить палатку на себе, вместе с рюкзаками и котелком? Хотя все равно обидно». Мелькнула предательская мысль насчет Федьки и Петрухи, но господа зачем это им? Тонкий с тетей и Ленкой у них гостили, вроде не ссорились. Ван Ваныч машину чинил. Не, ерунда.
Палатка на месте вообще-то была, но какая! Колышки выдернуты все, но это полбеды. Тент изрезан в лоскуты – зачем?! Шесты, если и есть, то где-то далеко, вне поля зрения. Спальники вытащены и тоже порезаны, та же участь постигла матрасы. Как будто здесь и впрямь побывал саблезубый гоминид и пожрал все своими саблевидными зубами. Хозяева остались целы, потому что их в палатке не оказалось. …И поверх этого вороха разноцветных лоскутков гордо валяется, сверкая боками, начищенный котелок. М-да.
Тетя Муза, наконец, очнулась, захлопнула дверцу:
– Я вижу, над котелком вы поработали хорошо. Молодцы.
– С ума сошла! – Очнулась и непосредственная Ленка. – Нам тут все порезали, а ты…
– Вижу, медмуазель, вижу. Так что вы предлагаете?
Ленка замялась, но лишь на секунду:
– А ты?
Вопрос был хороший, тетя, кажется, сама была к нему не готова. Но лица не потеряла:
– Давайте оценим потери, может, что-то нам еще пригодится. А потом я приглашу вас на экскурсию по достопримечательностям Керчи. Наверное. – Она повертела в руках незаряженный телефон.
– Что?! Что?! – Тонкий спросил на секунду раньше. Нет, иногда он решительно не может понять тетю Музу. К ним тут саблезубый гоминид приходил, а ей – достопримечательности смотреть приспичило. Что за человек?!
Но тетя сохраняла невозмутимость:
– Ну без палатки мы обойдемся, в багажнике тент есть. Погода, вроде, не пасмурная – перекантуемся. А вот новый спальник кое-кому может и пригодиться. Или вы, юноша, предпочитаете спать на траве?
Тонкий вздохнул и пошел копаться в лоскутках, надеясь найти хоть что-то, что можно починить. Потери оказались не столь велики, как ему сперва показалось: Ленкин спальник не тронули, только потоптали немножко, на тетином всего пара дыр – зашьет, на то она и опер. А вот Сашкин спальник – порезали буквально на ленточки. И матрасы погибли все… Зато из вещей и продуктов никто ничего не тронул: Тонкий специально перерыл рюкзаки и сумку с едой – все на месте!
Тетя сидела на бревнышке с ниткой-иголкой и краем глаза наблюдала за Сашкиными раскопками. Лицо ее нехорошо вытягивалось, а иголка двигалась все резвее. Наконец она завязала узелок.
– Шмотки целы, говоришь?
– Угу, и продукты, – подтвердила Ленка, жуя сухарь. Тетя кивнула:
– Собирайтесь на экскурсию. Сашке новый спальник нужен, пенку купим большую, одну на всех. Спальники и остатки палатки возьмем с собой. Чтобы ничего не осталось.
Ленка удивленно перестала жевать:
– А если наше место в это время займут?
– Делай, что сказала! – Тетя скорчила такое лицо, с каким отчитывают пятилетних детей за разбитую чашку. Вроде и вина-то – смех, чего из-за чашки сердиться? Но оставлять дело безнаказанным непедагогично, поэтому надо обязательно сказать: «Нехорошо» и сделать строгое лицо. Вот такое же, как сейчас.
Ленка, глупая, купилась: запорхала вокруг «жигуля», скидывая в багажник все, что попадется под руку. Тонкий, конечно, тоже помогал, но… Тетя что-то подозревает – это факт. Не будем скромничать, скорее всего, она подозревает то же, что и сам Тонкий. Кому-то очень нужно, чтобы они отсюда убрались. Ночью, пока их не было, приходили не воры и не обычные хулиганы. Те и другие распатронили бы и одежду, и сумку с продуктами. Ну, может, не взяли бы, но распатронили бы точно, на то они и хулиганы. А тут покоцана палатка и спальники. То, без чего немыслимо существование дикаря. За продуктами можно съездить в город сто первый раз за неделю, одежда? Да много ли ее надо летом в Крыму? То-то же. А вот без палатки и спальников дикарю не жизнь. Не будешь же спать на голой земле под открытым небом? Еще палатка подпорчена так подло: не просто порезали, а унесли шесты! Тонкий все облазил, нет их в лагере, нету. Какая палатка без шестов? Колышки можно и деревянные выстругать, а вот шесты… М-да. Значит, кому-то надо, чтобы они отсюда убрались. И тетя, скорее всего, хочет ненадолго убраться, чтобы посмотреть, кому. Они ведь наверняка сюда придут. Если кого-то гонят с места, значит, это место нужно самим…
Тонкий понял, при чем здесь экскурсия. Что бы сделал на месте тети Музы нормальный человек? Стенал бы полчаса, потом собрал бы остатки вещей и уехал с этих негостеприимных гор, из этой негостеприимной деревни, и этой негостеприимной страны. Ну, может, недалеко уехал бы, а поискал себе другое место. Но только не тетя Муза. Она теперь ни за какие коврижки не покинет это место. Палатку порезали? Не беда, есть тент. Спальники? Сейчас оценим потери, что не починим, то купим. А этот гоминид саблезубый, который палатки режет, пусть только попробует вернуться! Тетя ему задаст! Надо уезжать отсюда, а потом вернуться и посмотреть: кто такой приедет и займет их место? Почему другое ему не подходит? Если это место ему нужно, отчего сам не подошел, а резал палатку? Поэтому тетя и придумала экскурсию в Керчь.
