Говорящий тайник - Гусев Валерий Борисович (мир бесплатных книг .TXT) 📗
– Спасибо, Алексей Сергеевич! – И добавили: – Вот что значит потомственный сыщик!
Тут вошел папа, и они втроем стали говорить вполголоса. Алешка, конечно, прислушивался и кое-что уловил: «Петрухин? Актер? Он, без сомнения! Срочно освободить и установить за ним наружное наблюдение!»
Когда папа и Алешка выходили из здания управления полиции, вместе с ними вышел и Петрухин. И весело зашагал к остановке автобуса.
Дома Алешка потребовал у папы объяснений. Папа не стал отнекиваться и кое-что, не очень секретное, рассказал Алешке. А он – мне.
Вот эти граждане, которых «пропускали» через Алешку, были или свидетели, или подозреваемые. И все они так или иначе были связаны с Сим-Симычем. Какими-нибудь делишками.
– А Шкарлатина? – спросил Алешка. – А Бочонок?
– Это кто такие? Из твоего класса?
– Из твоего!
Разобрались общими усилиями.
Шкарлатина – гражданин Грачев, бизнесмен, был связан по бизнесу с Сим-Симычем. Тот ему в чем-то помогал наладить строительные дела.
К похищению Маринки он никакого отношения не имел. Его «пятиколесный» джип в тот день угнали, в полиции есть своевременное заявление потерпевшего Грачева. А уж что там на его машине делали – он не в ответе.
Алешка возмутился:
– Маринку же на его дачу привезли!
– А он и этого не знал. Дача еще не достроена, он там не проживает. Злоумышленники выбрали это место, чтобы никто не помешал «поспрашивать» Маринку.
– Шкарлатина! – вырвалось у Алешки. – А Бочонок? Тоже ни при чем?
– Бочонок? Гражданин Кабанов утверждает, что его просто попросили посидеть с девочкой, пока ее родители делают в городе шопинг. И он развлекал Маринку разговорами о ее куклах. Ясно?
– А веник у меня отобрал? Мама так расстроилась.
– Этот эпизод вообще доказать трудно.
– Ничего! Докажу! – пригрозил Алешка.
– Отставить! – грозно приказал папа. – Если ты сделаешь еще хоть один шаг в сторону этой истории, я тебя тут же отправлю в зимний детский лагерь. Будешь там снеговиков лепить.
Алешка сделал вид, что понурился и смирился.
А я к тому, что вспомнил ранее, записал и эти сведения. Набросал первые главы и показал Бонифацию.– Очень неплохо, – сказал он. – Увлекательная завязка. Не знал, что ты такой фантазер.
А в Москве начались морозы. Младшие классы на три дня даже освободили от посещения занятий. Чтобы наши хилые детишки не простудились по дороге в школу. Я тоже думаю, что гонять на улице весь день по морозу гораздо полезнее.
Но холода стояли недолго. После них нагрянула слякоть. За ней пошли всякие простуды, ОРЗ, гриппы и ангины. Даже некоторые наши учителя пострадали, а особенно – охранник дядя Лева. Его увезли прямо из школы с высокой температурой. Врач даже высказал подозрение на алкогольное отравление. Но это ерунда. Даже две ерунды, как сказал Алешка. И сердито добавил: «Сам он алкогольник, этот врач». Во-первых, дядя Лева ничего, кроме холодного чая, не пьет. У него для этого на подоконнике, рядом со столиком, всегда стоит термос. А во-вторых, в нашем буфете никаким алкоголем не торгуют.
Вместо дяди Левы возле входных дверей сел за его столик пожилой такой парень. Прикинутый. На эстрадного артиста похож: у него кудри до плеч, усы висячие, черные очки и бандана на башке. Бонифаций сказал, что наш директор взял его из охранного агентства. Может, и правда. На поясе у него в футлярчике газовый баллончик, а когда наша усталая школа затихает и отходит ко сну, то на его столе появляется тяжелая резиновая палка. А Лешка мне шепнул, что у него и пистолет есть, под мышкой прячется. В общем, крутой мен.
Но в один прекрасный день, вернее – вечер, папе позвонил из больницы дядя Лева. Мы сказали об этом папе, он ушел разговаривать в кабинет, а мы – подслушивать в прихожую по параллельному телефону.
– Сережа, привет. Это Михайлов потревожил.
– Как ты, Лева?
– В норме, однако еще дня четыре доктор обещал.
– Докторов, Лева, надо слушать.
– Не смеши, начальник. Лучше срок скости.
Нам было слышно, как они оба посмеялись, а потом дядя Лева сказал:– Слышь, Сережа, дело темное получается. Я еще не в себе был, но слышу, доктор сказал сестренке, что, мол, очень похоже на отравление. И лекарство назвал. Я его, конечно, не разобрал и не запомнил. И сестрица, видать, тоже не поняла и спросила: что, мол, за лекарство? Ну, он и объяснил. Добавляют его лихие люди, чтобы человека из сознания вывести. Получается похоже, будто сильно он пьян.
– Вот так, да? – тревожно спросил папа. – Это надо проверить.
– И я к тому же. Надо бы мой термосок изъять. Там еще чаек остался.
– Если его еще не «изъяли», – хмуро ответил папа. – Через полчасика сможешь перезвонить?
– Конечно.
Папа положил трубку и вышел из кабинета.
– Вы, конечно, все слышали, не отпирайтесь. За это вам срочное задание. Бегите в школу и…
– …И притащите дяди-Левин термос, – сказал я.
– …Но только чтобы никто не видел, – сказал Алешка.
– И в кого вы такие умные? – удивился папа.
– В зубную бабушку, – ответили мы.
Время было еще не позднее, но новый охранник встал у нас на пути. Похлопывая дубинкой по ладони.
– Куда? – строго спросил он.
– Туда! – сказал Алешка.
– Зачем?
– На репетицию, – сказал я.
– К кому?
– К Бонифацию.
– Это что за фишка?
– Начальство надо знать в лицо, – сказал Алешка.
Разговор зашел в тупик. Но, к счастью, спустился со второго этажа наш директор. В шубе и с мохнатой шапкой в руке.
– В чем дело? – спросил он охранника.
– Да вот, рвутся в школу в неположенное время. Грубят.
– Запомни этих учащихся. Наши люди. Пропускать без разговоров.
Здорово на него мама страху нагнала.
Директор надел свою меховую шапку и важно вышел из школы.
– Вы что, его дети, что ли? – спросил ошалевший охранник.
– Мы – дети Шерлока Холмса, – гордо ответил Алешка.
Честное слово, мы с Алешкой не сговаривались, но сработали четко и слаженно.
– Дим, ты меня здесь подожди, – сказал Алешка. – Я быстренько свой стишок расскажу и смоюсь.
Я взял его куртку и сел на скамеечку у входа в раздевалку. Алешка ушел. Настала тишина. Но не надолго. С площадки второго этажа раздался Алешкин вопль.
Охранник вскочил, глаза его заметались. Он растерялся.
– Слышь, Холмс, – попросил он меня, – побудь здесь, а? Никого не впускай. Я – сейчас! – И он заскакал по лестнице через три ступеньки.
А я подбежал к столику, отдернул на окне шторку… Термоса на подоконнике не было. Мне даже холодно стало. Хорошо, хватило ума заглянуть в угол, за столик. Термос стоял на полу. Я схватил его и выставил за дверь.
Очень вовремя: спустились Алешка и охранник. Охранник был в каких-то белых хлопьях, Алешка – в восторге.
Оказалось, что на площадке вдруг ни с того ни с сего сработал висящий на стене огнетушитель – не очень молодой и не совсем исправный. Алешка услышал, что он вдруг зашипел, как рассерженная змея, выползающая из своей темной норы, испугался и стал звать охранника.
Прибежав, тот начал срывать огнетушитель со стены. Тот окончательно проснулся и выбросил из своей пасти облако белой пены. К несчастью, бедный охранник оказался у нее на пути.
– Ничего, – утешил его Алешка. – Хорошо, что он в вас попал, а не в директора.
– Лучше бы в директора, – буркнул охранник, смахивая со своей формы клочья пены.
Тут вдруг откуда ни возьмись и Лидочка появилась, новенькая физкультурка.
– Что случилось?
– Наш охранник, – скорбно сказал Алешка, – чуть в огнетушителе не утонул. Мы его спасли. Сделайте ему искусственное дыхание.
Лидочка вместо этого отошла подальше и сказала:
– Ну вас!
– Ну, мы тогда пошли, – сказал Алешка. – На третьем этаже, кажется, еще кто-то шипел. Может, Бонифаций.
Мы вышли, я подхватил термос и сказал:
– Как удачно этот огнетушитель сработал. Вовремя, да?
– А то! – сказал Алешка. – Я уж прямо и не знал, как его включить. Напугался. Такое барахло.Мне оставалось только хихикнуть.