Знаменитый сыщик Калле Блюмквист играет - Линдгрен Астрид (читать книги без регистрации полные txt) 📗

– Ничья, – рассудил Бенка.

Сикстен и Андерс пожали друг другу руки.

– Оскорбление смыто, – сказал Андерс. – Но завтра я снова оскорблю тебя, тогда мы сможем продолжить.

Сикстен одобрительно кивнул:

– Это означает войну Алой и Белой розы!

Сикстен и Андерс окрестили свои команды в честь двух известных династий из истории Англии [7].

– Да, – торжественно провозгласил Андерс, – начинается война Белой и Алой розы, и смерть поглотит тысячи тысяч душ и унесёт их в своё чёрное царство.

Эта тирада тоже была взята из истории, и Андерс считал, что она звучит необыкновенно красиво, особенно после битвы, когда на Прерии спускаются сумерки.

Белые розы – Андерс, Калле и Ева-Лотта – торжественно пожали руки Алым – Сикстену, Бенке и Йонте, – и противники разошлись.

Надо сказать, что хотя Сикстен и считал себя вправе обозвать Андерса «девчатником», когда тот прогуливался с Евой-Лоттой, он рассматривал Еву-Лотту как вполне достойного противника и представителя Белой розы.

Трое Белых роз пошли домой. Особенно спешил Калле. Он не находил себе места, если хоть на минуту выпускал из поля зрения дядю Эйнара.

«Всё равно что поросёнка в хозяйстве завести», – подумал Калле.

У Андерса из носа сочилась кровь. Сикстен, правда, грозился поразить его в самое сердце, но всё оказалось не так уж страшно.

– Здорово ты сегодня дрался! – сказала Ева-Лотта восхищённо.

– Да вроде ничего себе, – скромно согласился Андерс, глядя на закапанную кровью рубашку. Дома, наверное, влетит за неё, так уж лучше поскорей… До завтра! – крикнул он и помчался домой.

Калле и Ева-Лотта пошли дальше вдвоём, но тут Калле вспомнил, что мама просила его купить вечернюю газету. Он попрощался с Евой-Лоттой и поспешил к киоску.

– Газеты все проданы, – сказала дама в киоске. – Спроси в гостинице, у швейцара.

Ничего другого не оставалось, и он направился к гостинице.

Возле гостиницы стоял полицейский Бьёрк. Калле ощутил вдруг искреннюю симпатию к коллеге. Правда, Калле был частный сыщик, а частные сыщики всегда на голову выше обыкновенных полицейских, которые частенько оказываются удивительно беспомощными даже при решении простейших задач. Но всё же он чувствовал, что его и Бьёрка что-то связывает. Оба стремились искоренить преступность.

Калле был бы совсем не прочь кое о чём посоветоваться с Бьёрком. Конечно, никто не оспаривал, что Калле Блюмквист совершенно выдающийся криминалист. Но всё-таки ему было только тринадцать. Чаще всего он закрывал глаза на это обстоятельство и, выступая в роли сыщика, всегда представлял себя зрелым мужчиной с острым, проницательным взглядом и небрежно засунутой в рот трубкой. Благонравные члены общества величали его «господин Блюмквист» и оказывали ему всяческое почтение, преступные же элементы, наоборот, боялись как огня. Но как раз сейчас он чувствовал себя всего лишь тринадцатилетним мальчишкой и склонен был признать, что Бьёрк обладает куда большим опытом, которого ему, Калле, увы, недостаёт.

– Привет! – сказал полицейский.

– Здорово! – отозвался Калле.

Бьёрк внимательно посмотрел на легковую машину, остановившуюся возле гостиницы.

– Стокгольмская, – определил он.

Калле стоял рядом с ним, заложив руки за спину.

Не проронив больше ни слова, оба задумчиво глядели на одиноких вечерних прохожих, пересекающих площадь.

– Дядя Бьёрк, – заговорил вдруг Калле, – вот если думаешь, что человек негодяй, что надо делать?

– Съездить ему разочек, – бодро посоветовал Бьёрк.

– Да нет, я хочу сказать – если он совершил какое-нибудь преступление.

– Надо его задержать, конечно.

– Нет, а если ты только думаешь, а доказать не можешь? – упорствовал Калле.

– Ходить за ним по пятам и следить! – Бьёрк улыбнулся во весь рот. – Вот как, хочешь у меня хлеб отбить? – продолжал он дружелюбно.

«Ничего я не хочу», – возмутился в душе Калле. Никто его не принимает всерьёз…

– Ну, пока, Калле, мне надо в участок зайти. Подежурь тут за меня!

И Бьёрк ушёл.

«Ходить за ним и следить!» Но как же ходить по пятам за человеком, который целыми днями торчит в саду и шага за калитку не ступит?

Да, дядя Эйнар ровным счётом ничего не предпринимал. Он лежал, сидел или бродил в саду булочника, словно зверь в клетке, и требовал, чтобы Ева-Лотта, Калле и Андерс его развлекали и помогали скоротать время. Вот именно – скоротать время! Непохоже было, что у дяди Эйнара отпуск, – скорей, он чего-то ждёт.

«Но чего – хоть убей, не понимаю!» – подумал Калле и вошёл в гостиницу. Ему пришлось подождать. Швейцар был занят, он разговаривал с двумя мужчинами.

– Скажите, пожалуйста, у вас не остановился некий господин Бране, – спрашивал один из них. – Эйнар Бране?

Швейцар покачал головой.

– Вы твёрдо уверены?

– Конечно.

Двое вполголоса посовещались между собой.

– А Эйнар Линдеберг? – спросил первый.

Калле вздрогнул. Эйнар Линдеберг – да это же дядя Эйнар! Всегда приятно помочь людям, и Калле уже открыл было рот, чтобы сказать, что Эйнар Линдеберг живёт у булочника Лисандера, но в последний момент осёкся, и у него получилось что-то вроде нерешительного «эххр-р-м».

«Ты сейчас чуть не свалял такого дурака, дорогой Калле, – сказал он себе с мягким упрёком. – Лучше подождём-ка и посмотрим, как всё обернётся».

– Нет, приезжего с такой фамилией у нас тоже нет, – уверенно ответил швейцар.

– Тоже нет… И вы, конечно, не знаете, останавливался ли вообще в вашем городе за последнее время кто-нибудь по фамилии Бране или Линдеберг. Может быть, он поселился не в гостинице, а где-нибудь в другом месте?

Швейцар опять покачал головой.

– Так! А можно у вас снять двойной номер?

– Пожалуйста! Номер тридцать четыре для вас будет самым подходящим, – вежливо сказал швейцар. – Будет готов через десять минут. Вы надолго собираетесь остановиться?

– В зависимости от обстоятельств. Думаю, дня на два, на три.

Швейцар достал книгу для приезжающих, чтобы гости записали туда свои фамилии.

Калле купил вечернюю газету. Он ощущал непонятное возбуждение.

– Тут что-то не так, за этим что-то кроется! – прошептал он себе под нос.

Теперь, пока он не узнает, кто эти двое, которым нужен был дядя Эйнар, он отсюда ни за что не уйдёт. И хотя он понимал, что швейцар будет несколько удивлён, если он, Калле Блюмквист, вдруг усядется здесь в вестибюле с газетой в руках, ничего другого ему не оставалось. Калле развалился в кожаном кресле с видом коммерсанта, совершающего деловую поездку. Всем сердцем он надеялся, что швейцар не выставит его за порог. К счастью, его отвлёк телефонный звонок, и он не обратил на Калле никакого внимания.

Калле провертел две дырки в газете, заранее обдумывая, чем бы объяснить маме такое странное обращение с её вечерним чтивом. Затем он принялся размышлять, кто же эти два господина. Может быть, сыщики? Они часто появляются вдвоём, по крайней мере в фильмах. А что, если подойти к одному из них и сказать: «Добрый вечер, дорогой коллега!»

«Это было бы глупо, идиотски глупо, если не сказать хуже, – ответил сам себе Калле. – Никогда не нужно упреждать события».

Ого, как иногда везёт! Оба приезжих подошли и сели в кресла напротив Калле. Можно было сколько влезет глазеть на них через газету.

«Приметы, – сказал себе знаменитый сыщик. – Азбука сыскного дела!.. Фу-ты, боже мой, да за такую физиономию надо штрафовать!»