Тайна костяного гребня - Биргер Алексей Борисович (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
ЧАСТЬ II
Под Новый Год
Глава первая
Предновогоднее путешествие
Не знаю, как вы, а я люблю кататься на поезде, очень люблю. Особенно если в купе едешь, со всеми удобствами. Можно на полку забраться, ночник включить, почитать или просто поглазеть в окно, пока проводник чай не принесет, а тогда уж спуститься к столику, где распакованы всякие закуски и бутерброды, и провести часок-другой за великолепным ужином…
Как вы уже, наверное, поняли, я отправился в путешествие на поезде, вместе с Ванькой и родителями.
Отец мой окончил биофак, как и многие его друзья. Потом жизнь основательно разбросала их по белу свету. Один из однокурсников отца, дядя Сережа Егоров, пошел работать в научно-исследовательский центр пушных зверей, недалеко от Москвы. Потом, когда центр почти перестали финансировать и все эти соболя и норки стали в вольерах питомника просто подыхать с голоду, дядя Сережа буквально за копейки выкупил самых слабых зверей, выходил их, купил участок земли на западе Московской области и завел собственное пушное хозяйство. Поскольку специалистом он был очень толковым, дела у него пошли.
Мы дружили с дочкой дяди Сережи, Фантиком, которой было одиннадцать лет. То есть была на год младше меня и на два года старше моего брата Ваньки, как раз почти посередине между нами умещалась. А родители дружили и с дядей Сережей, и с тетей Катей Егоровыми.
И сейчас мы ехали в гости к Егоровым, что было не совсем обычно. Обычно это они приезжали в гости к нам, потому что у нас — красивейший озерный край с огромными заповедными землями и с такой природой, которую ближе к большим городам не сыскать. Поэтому он как магнитом притягивает всех, кто хоть раз в нем побывал. Но в этот раз все договорились, что это мы приедем к ним в гости, вот мы и выехали, как раз перед Рождеством по европейскому календарю, в самом начале зимних каникул.
Двинулись мы почти в полном составе: папа, мама, Ванька и я. «Почти», говорю я, потому что пятого члена нашей семьи, замечательного волкодава Топу, кавказского овчара, пришлось оставить дома. На время нашего отсутствия за ним взялся присматривать отец Василий, храм которого находился как раз напротив острова. Летом еще могли бы возникнуть какие-нибудь сложности, а зимой вообще никаких проблем: перебежать по льду от нашего дома до храма — четверть часа, не больше.
Остановиться мы должны были в Москве у отцовской сестры, тети Жени, и, проведя там один день, поехать к Егоровым.
Егоровы давно звали нас посмотреть, как они живут в своем собственном пушном хозяйстве. А тут добавился и еще один довод в их пользу. Фантик занималась фигурным катанием и считалась одной из самых перспективных (талантливых, попросту) учениц. Двадцать седьмого и двадцать восьмого декабря лучшие ученицы ее спортивной школы, и она в том числе, давали показательные выступления в большом ледовом дворце соседнего города, в котором находилась и сама школа. Для Фантика это было первым серьезным выступлением в ее жизни, и можно себе представить, как ей хотелось, чтобы мы оказались среди зрителей!
И, конечно, мы не могли устоять. В итоге, было решено так, что до Нового года мы погостим у Егоровых, а потом все вместе отправимся к нам и будем справлять оставшиеся праздники в нашем доме на острове и в самом заповеднике.
На четверых мы взяли отдельное четырехместное купе. Поздно вечером стали укладываться. Ванька ни за что не давал согнать себя с верхней полки, да и я тоже. Ванька уснул почти моментально, а я, включив ночник, еще почитал. В дорогу я припас с собой два томика Эндрю Нортона, мне он нравится, потому что пишет про миры, в которых много дикой природы, со всеми ее чудесами и невероятными, почти одушевленными местами. И так приятно читать про все это в покачивающемся поезде, как будто чудо-конь тебя тихо на спине покачивает… И вот я читал, и читал, и все больше втягивался, пока отец не проворчал снизу:
— Борис, гаси свет и спи, ведь завтра не встанешь!
Тогда я поневоле выключил свет и, положив книгу на откидную сеточную полочку, натянул одеяло по самые уши.
Поезд ехал, потом стал плавно тормозить, потом совсем встал. Я попытался прикинуть, какой город или городок мы проезжаем, но не сообразил. Ясно было только, что остановка совсем короткая: снаружи доносились возбужденные голоса людей, спешивших найти свои вагоны и забраться в них. Минуты через две поезд опять тронулся. Я услышал, как кто-то, в уже набирающем ход поезде, протопал по проходу, как щелкнула дверь соседнего купе. Потом все стихло.
И опять поезд ровно покачивался, летя через ночь, и у меня стали слипаться глаза. Но только я начал засыпать, как мне показалось, что я слышу какой-то шум. Нечто вроде приглушенного журчания голосов — один из тех приглушенных разговоров, в которые непроизвольно начинаешь вслушиваться, но их смысл до тебя почти не доходит. Это даже не любопытство тобой движет, а так, нечто вроде раздражения, что твои уши не могут четко «запеленговать» звуки, раздающиеся совсем рядом. Вот я и напрягся, почти непроизвольно. Есть шум в соседнем купе или нет?
Глава вторая
Арест преступников
Сперва я решил, что этот шум мне снится, потом — что это ветер так свистит и грохот колес отдается эхом. Но затем я понял, что этот шум все-таки доносится из соседнего купе.
— Ты уверен, что слежки не было? — спросил мужской голос.
— Совершенно! — ответил голос помягче и побархатистей. — Я ж два поезда сменил, прежде чем перехватить наш. Так что не волнуйся. Такие петли заложил, что никакие гончие не достанут.
— Твоими бы устами… — проворчал первый голос. — Ладно, показывай, дай полюбоваться.
Вот это да! У меня дыхание перехватило.
Я осторожно глянул вниз. Мама спала. Это хорошо, что на нижней койке была мама.
Отец, с его чутким слухом, мог бы проснуться и тоже услышать голоса. А мне хотелось, чтобы пока что, хоть какое-то время, я один был владельцем потрясающей тайны. В том, что это — тайна и что она — потрясающая, я не сомневался.
Думая об этом, я продолжал прислушиваться.
Что-то звякнуло — будто замки «дипломата» открылись, потом послышались шелест и шорох.
— А видик у нее не очень! — хмыкнул первый голос. — И из-за этой загогулинки такой шорох?
— Не просто загогулинка, — ответил второй. — Говорят, двенадцатого века. И что поценнее она вот этого. Всего вместе.
— Вот этого? — обладатель первого голоса присвистнул. — В этом-то я разбираюсь! И это… — он примолк. Видно, внимательно что-то изучал. — Это я даже не знаю, на сколько потянет…
— Так вот представь себе, что все это — лишь довесок к загогулинке, — сказал второй голос.
— Придется поверить, — проворчал первый. — Ладно, раз нам именно за это деньги платят, то так тому и быть. Значит, так. Нам надо еще до Москвы расстаться. Дело такое, что на всех направлениях могут землю рыть. А ты, как я понимаю, наследить все-таки успел.
— Это пусть тебя не волнует! — усмехнулся второй. — У меня-то билет не в это купе, а через вагон. Товар у тебя, я к себе сейчас удалюсь. Если меня и засекут — то я чист. А про тебя никто не знает. Если, сходя с поезда, увидишь, что меня ждут или что я иду в сопровождении кого-то, — встречаемся потом не по первому, а по второму варианту. Я-то отбрехаюсь, ведь при мне ничего не найдут.
— Угу… — проворчал первый. Видно, он что-то обдумывал. — Да, нормально… Ладно, давай за удачу — и разбежимся.
— Давай! — согласился второй. — А у тебя, я гляжу, губа не дура, — добавил он после паузы. — Отменный коньячок взял!
— Еще бы! — отозвался первый.
Больше я утерпеть не мог. Услышав, что один из преступников — что я слышал именно преступников и что они украли нечто очень ценное, было совершенно ясно! — собирается удалиться в свое купе, я понял, что должен хотя бы мельком его увидеть. Я тихо спустился с полки, нащупал тапочки и так же тихо выскользнул в коридор, не забыв прихватить полотенце: мол, в туалет иду.
