Маленький Бобеш - Плева Йозеф (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
— Разрешите, пани, вам сказать, что до праздников…
— Я знаю, — перебила его снова хозяйка. — Да-да, это именно должно быть до праздников, само собою разумеется. Ведь я знаю, что вы для нас постараетесь. Материалу я купила на четверть метра больше, и вы, господин мастер, должны раскроить так, чтобы Карлуше вышла еще шапочка и запасец кое-какой остался на случай переделки. Вы ведь знаете, Карлуша растет, скоро придется отпускать, так что вы сделайте…
— Пани, разрешите, я вам объясню…
— Да, и побольше запаса в швах, — не дала перебить себя хозяйка. — Не так, господин мастер, как в прошлый раз. Вы слишком мало тогда припустили и лоскутов вернули нам маловато…
— До рождества готово не будет, — сказал наконец коротко и ясно Якубец.
Эта фраза хозяйку так ошеломила, что потом Якубец мог уже спокойно продолжать:
— Да, до рождества я вам, пани, ни за какие деньги ничего сделать не могу. Посмотрите вот на эту кучу материала. Это всё карнавальные костюмы, и они должны быть готовы до рождества. Если я эту работу не успею выполнить, мне не на что будет жить.
— Что? — выпалила хозяйка, и несколько секунд она еще хватала ртом воздух, словно у нее прервалось дыхание. — Что? Для нас вы не можете… Ведь до рождества еще целых две недели!
— Именно потому, что осталось только две недели. За две недели я едва успею сделать то, что взял уже раньше. И то я должен буду сидеть по ночам. С удовольствием я вам все, пани, сделаю, только после рождества. До рождества никак не смогу.
Хозяйка встала, уперлась руками в бока и немного подалась вперед:
— Вот это здорово! Вы заставили меня так долго все объяснять, а потом отказали! Вы что же, не могли сказать раньше, что для нас у вас нет времени? Ничего себе подарочек! И это все, чего мы от вас дождались за свою доброту? Если мы ждем по полгода, когда вы заплатите нам за квартиру, это хорошо. А когда мы вас о чем-нибудь попросим, у вас вдруг не оказывается для нас времени. Пан Якубец, подумайте хорошенько!
— Пани, я говорю вам честно. Если я возьму ваш костюмчик, я должен буду все остальное бросить. И, как я уже сказал, я не сумею сдать все эти карнавальные костюмы, не получу никакого жалованья. А я живу только этим. Вы должны меня понять. Мне действительно жаль, что я не могу… До рождества никак.
Хозяйка сделала еще полшага к портному:
— Так вы платите за нашу доброту? Разве где-нибудь вы достанете такую квартиру за такие гроши? Ведь мы сдаем вам ее только по доброте душевной, потому что знаем, какие вы нищие.
У Якубца надулись на лбу и на шее желваки, и лицо покрылось красными пятнами. Он выпрямился, засунул пальцы за ремень брюк и сказал твердо:
— Хватит, хозяйка! Обижать вы нас не имеете права. Мы не какие-нибудь нищие, которые живут одной вашей милостью. Мы честно вам платим и честно кормимся. И за эти самые деньги, которые я вам плачу за квартиру, — за эти самые деньги я такую квартиру достану везде. И что я вам только не перешивал и не перекраивал! И все только для того, чтобы оставаться с вами в хороших отношениях. Я ведь никогда с вас гроша не брал — и скажу прямо, — потому что я знаю, какая вы…
— Что? Вы еще пытаетесь меня упрекать? Говорите, будто бы делаете нам что-то задаром? А если ваша жена приходит к нам, в наш магазин, и я даю ей лишние кости на суп? Или не смотрю на весы, когда переходят какие-нибудь сто граммов? Или отдаю ей потроха, а порой и кусок колбасы? Так это что, по-вашему, ничего не стоит? Стыдитесь! Задаром вы на нас никогда не работали.
Пан Якубец провел пальцем по ремню, и лицо его, снова теперь побледневшее, передернулось.
— Ну хорошо. Как вы мне, так и я вам. Так знайте правду. Потроха, что вы нам дали — это было накануне праздников, — ели мы с женой. Так вот от этих самых потрохов у нас испортился желудок. Целую неделю мы потом болели. К счастью, наш сын был на каникулах у бабушки, а то, возможно, так и остался бы калекой. Сколько одному доктору мне пришлось платить! Так что нам эти ваши потроха обошлись слишком дорого. Ничего я вам никогда не говорил, все терпел, чтобы оставаться с вами в хороших отношениях. Жена меня всегда просила, чтобы я молчал. Вы эти потроха не рискнули продать, потому что они были испорчены. Вот и получили мы подарочек…
Хозяйка на этот раз сделала еще шаг вперед и так стукнула кулаком по доске, что тяжелый утюг подпрыгнул.
— Ну, с меня хватит! Вы еще осмеливаетесь клеветать на наш товар! Кто знает, от чего у вас испортились желудки?
Тогда в разговор вмешалась пани Якубцова:
— Я вам скажу правду. Доктор тогда сам установил, что это отравление потрохами. И я верно просила мужа ничего вам об этом не говорить.
Якубец воскликнул:
— Сущая правда! Знаем мы таких филантропов!
Бобеш с Гонзиком следили за всем этим разговором с таким напряжением, что забыли закрыть рты и почти не дышали.
Хозяйка опять стукнула кулаком по столу и закричала:
— Послушайте, что вы себе позволяете? Это уже переходит всякие границы. Вы сейчас говорите, как какой-нибудь, простите меня, социалист. Ну да, теперь всюду одни забастовки, бунты, лишь бы ничего не делать и побольше жрать! Да, и отнять все у тех, кто свое имущество честно заработал и скопил. Может быть, вы тоже социалист? Я поверю, охотно поверю…
И вдруг Якубец топнул ногой так, что пол задрожал, а хозяйка испуганно отступила к дверям.
— Ну, так знайте, милостивая пани, раз уж вы так боитесь социалистов: я и на самом деле социалист. Да-да, я социалист! И теперь, я думаю, между нами уже навсегда будет ясность. А почему я социалист? Потому что я убедился, что никто на свете не может разбогатеть сам, своим честным трудом. Так же точно и вы не могли разбогатеть. Так. И теперь вы всё знаете.
После этих слов Якубца хозяйка зашаталась и упала на стул так стремительно, что стул даже затрещал. Задрожал шкаф с посудой, зазвенели чашки и стаканы в шкафу. И, едва опустившись на стул, она возвела к небу руки и завопила:
— Господи, боже мой! Мы змею на груди пригрели! В нашем доме социалист!
Пани Якубцова, которая все еще сохраняла спокойствие и трезвость рассудка, подошла к домохозяйке:.
— Он — мой муж, я же его знаю… ну какой он социалист… Он возбужден и говорит…
— Я знаю, что говорю! — начал снова Якубец. — Именно потому, что-я хочу жить как человек, а не, как раб, я и должен был стать социалистом.
Это заявление подействовало на хозяйку так, что она просто соскочила со стула, схватила свой синий материал, быстренько завернула его в бумагу, кинулась к двери и оттуда уже стала угрожать:
— Вы об этом еще пожалеете! Мы не потерпим, чтобы в нашем доме жил социалист! Немедленно убирайтесь с квартиры! Чтоб с первого числа духу вашего не было! И теперь на самом деле между нами все выяснено.
Хозяйка вылетела на улицу. Она так хлопнула дверью, что отвалился кусок штукатурки и на полке подскочили горшки.
Разгневанный Якубец побежал было за хозяйкой, но жена преградила ему путь и стала просить его опомниться и успокоиться. Она уговаривала его:
— Ты подумай только, кто такой мясник и колбасник Ранда и кто ты! У него дом на рынке да два на нашей улице. Он и в городском совете заседает. И может накликать беду на всю нашу семью…
Якубец молчал, взволнованно ходил по комнате и несколько раз без причины поддал ногой стул. Потом остановился у стола, взял тяжелый утюг и ударил им изо всей силы по доске — словно удар грома раздался.
— Какое нахальство! Меня, честного человека, будет оскорблять всякая…
— Вацлав! — кинулась к нему жена и взяла его за руку. — Ну выкинь ты это из головы! И перестань, хватит!
Бобеш и Гонзик даже подскочили — так испугались они этого удара утюгом. Когда пани Якубцова увидела их испуганные лица, она сказала мужу.
— Посмотри, ведь здесь дети. Не волнуй хотя бы их, Вацлав.
Якубец глубоко вздохнул.
— Ну, я сказал ей все, надеюсь, как полагается. Совершенно ясно. Баба прокля… Я знаю, конечно, она как смерти боится социалистов, потому что социалисты раз и навсегда положат конец ее воровству.
