Маленький Бобеш - Плева Йозеф (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
— Ну вот видишь! Теперь сам убедился.
— Наверное, сегодня отцу трудно работать, да?
— Да, но отец к такой непогоде уже привык. Когда он служил на железной дороге, ему приходилось в такую погоду работать на улице.
— И он мог дышать? Ведь я никак не мог выдохнуть.
— Значит, ты теперь понимаешь, как достаются отцу деньги. Вот поэтому мы и должны беречь каждый крейцар. Достаются деньги трудно, а получаешь их всегда мало. Сосиски, Бобеш, легко купить, а как трудно на них заработать! Куда труднее, чем съесть.
— И теперь у отца такая же тяжелая работа?
— Сам знаешь, что тяжелая. У парового котла стоять — это нелегкое дело.
— Вчера отец говорил, что будет забастовка. Что такое забастовка?
— Это когда рабочие перестают работать.
— Значит, и сегодня забастовка?
— Нет, сегодня просто воскресенье. Сегодня законный нерабочий день. В воскресенье и в праздники никогда не работают. Но, когда рабочие бастуют, они не работают и в будни. Рабочие отказываются работать потому, что их несправедливо обижают. Например, когда фабрикант платит мало денег. Рабочим тогда не хватает зарплаты даже на еду, а они должны еще платить за квартиру, им нужна одежда, белье. У многих есть дети, но на детей денег уже совсем не остается. Они просят фабриканта немного прибавить им денег, а фабрикант не соглашается. Тогда рабочие говорят: «Нам этих денег все равно не хватает, мы так работать не можем». И не выходят на работу. Вот это и есть забастовка.
— А что тогда делает фабрикант?
— Ну, когда фабрикант видит, что из-за простоя он понесет большой убыток, он прибавляет немного денег. А когда у фабриканта полные склады товаров, рабочие ничего своей забастовкой не добиваются. Иногда им потом приходится наниматься даже за еще меньшую плату, чем была.
— Что же, мама, иногда, значит, и фабриканту не нужны рабочие?
— Ты же слышал, что фабрикант Дакснер уволил половину всех рабочих. Рабочие наготовили ему много мебели. Фабрикант не знает, кому ее продать. Мебель перестали покупать. У Дакснера делают не только мебель, но и двери, рамы — в общем, все, что нужно для строительства домов. Теперь зима, домов не строят. Значит, никому сейчас не нужны ни окна, ни двери. Вот фабрикант и думает: «Зачем я буду платить рабочим? Я ведь не могу сейчас продать мебель. Зачем мне нужны полные склады шкафов, столов, стульев и кроватей, когда их теперь никто не покупает? Я лучше перестану на некоторое время производить мебель. И не начну до тех пор, пока всю ее не распродам. Рабочих прогоню и фабрику закрою».
— Так, значит, это фабрикант бастует, да?
— Нет, Бобеш. Когда фабрикант останавливает работу, это не называется забастовкой. Это называется локаутом.
— Локаут?
— Да.
— Так, значит, мама, теперь, когда фабрикант Дакснер прогнал рабочих, он объявил локаут?
— Да. А рабочие хотят против этого бороться забастовкой.
— Это интересно, мама! Вот фабрикант не хочет, чтобы рабочие работали, а рабочие тоже хотят перестать работать, чтобы фабрикант взял их обратно на работу. Фабрикант опять не хочет, чтобы они работали, а рабочие не хотят работать для того, чтобы получить работу.
— Боже, Бобеш, ты, кажется, что-то напутал! Я даже сама не понимаю, что ты сказал.
— Я тоже, мама.
— Ты лучше уж меня ни о чем не спрашивай.
— Подожди, мама, я хотел только спросить: а что же фабрикант будет есть, если он запрет фабрику и не будет работать?
— О фабриканте ты, Бобеш, не беспокойся. Фабрикант всегда найдет, на что жить. Если его фабрика не будет работать хоть целый год, у него все равно вполне хватит денег.
— А где он их возьмет?
— У него капиталы. Капитал — это много денег и вообще много всякого имущества. У Дакснера, кроме фабрики, есть здесь же, в городе, несколько жилых домов. Кроме того, ему принадлежат поля и лес. В деревне у него — большое хозяйство, и в Брно есть огромнейший дом. Везде люди вносят ему квартплату. Деньги, которые он получает от своих домов и от фабрики, он кладет в сберегательную кассу, потому что они у него лишние. Там денег накапливается все больше и больше. Это и есть капитал.
— А у него сейчас уже много денег?
— Много. Больше миллиона.
— Миллион! Вот это деньги! Ведь он не сможет их истратить до самой смерти, да? А что он делает с такими деньгами?
— Чем больше у него денег, тем больше он может купить дерева, машин. Он может расширить свою фабрику, нанять больше рабочих. Они ему опять же сделают больше мебели, он ее продаст и получит еще больше денег. А благодаря этим деньгам он опять же получит еще больше денег.
— Ну, раз у него столько денег, почему же он не хочет платить рабочим? У них-то нет совсем.
— Милый мальчик, ты этого не поймешь. Дакснер — богатый, а рабочие — бедные. Богатый никогда бедному ничего не дает задаром.
— И Дакснеру ни капельки не жалко, что рабочим зимой нечего будет есть?
— Это Дакснера вообще не волнует. Рабочие теперь ему больше не нужны. Какое ему дело, будут рабочие голодать или нет, будут они зимой мерзнуть? Лишь бы у него все его денежки были целы.
— Значит, он злой человек, мама?
— Каждый, у кого много денег, — каждый таков. Так всегда было, так и есть. Большое богатство — враг всех бедных. У богатых людей всегда одна забота — удержать и умножить свое состояние. Ты вчера слышал, что сказал отец? Дакснер совсем не думает о том, что уволенные рабочие будут жить в нищете, что дети их будут голодать. Он не любит рабочих, не считает их за людей. Он заботится о них лишь постольку, поскольку они ему нужны. Если рабочие не приносят ему пользы, то какое ему дело до того, на что они будут жить? Их голод и страдания его совсем не беспокоят. Он их враг.
— Так, значит, я правильно сказал, что он злой человек?
— Да, это все от богатства.
— Выходит, богатых людей никто не любит, да?
— Богатые люди, иногда еще любят друг друга, а бедные люди, конечно, не могут любить своих врагов.
— А старостиха в Радобилицах тоже нас не любила, потому что мы бедные, да? Помнишь, она даже не хотела, чтобы я играл с Боженкой.
— Видишь, ты теперь сам понял, Бобеш. Иди что-нибудь почитай или поучись. У меня много работы и совсем нет времени здесь с тобой философствовать. Когда будешь взрослым, сам все лучше меня поймешь.
— А что такое филосо… филосо… как это ты сказала?
— Бобеш, прошу тебя, оставь меня в покое.
— А мне можно пойти к Веймолам за дедушкой? Я немного поиграю там с Марушкой.
— Ну, беги, а дедушке скажи, чтобы поскорее шел домой. Я хочу, чтобы он мне помог.
— Хорошо, мама, я скажу.
Вскоре после того, как Бобеш ушел, вернулся отец.
— Как дела? — спросила мать, едва отец открыл дверь. — Я тебя жду не дождусь.
— Как дела? Для начала нас подержали в приемной. Пришлось изрядно подождать хозяина. Ну, а дела такие. Дакснер и слышать не хочет, чтобы уволенных взять обратно. Даже, говорит, задаром не возьму. Подлец! — Отец при этом бросил пальто на стул так стремительно, что стул упал. — «Будем бастовать!» — сказали мы на это. «Хорошенько, господа, подумайте, — советовал он нам. — Забастовку все равно вы не выиграете, только себе хуже сделаете. Уволить рабочих — мое право. На моей стороне закон — ведь я плачу большие налоги государству. Помните, государство и власть всегда будут на моей стороне. А вы своими действиями вредите государству, вы идете против государства. Бастовать вы, конечно, можете, но имейте в виду: я выдержу дольше, чем вы». Представь себе, так нам и сказал, наглец! — Отец опять в волнении заходил по комнате.
— Я так и думала, что все плохо кончится, — вздохнула мать.
От соседей вернулись дедушка с бабушкой. Дедушка, как только увидел отца, сразу с порога спросил:
— Ну, что вы решили?
— Завтра начинаем забастовку. Отступать больше нельзя. Наших условий Дакснер не принял.
— Господи, боже мой, забастовку! Вот беда! — испугалась бабушка.
— Молчи, ты этого не понимаешь! — оборвал ее дедушка и обратился к отцу: — А у вас есть хоть какая-нибудь надежда? Вы думаете выиграть?