Прогулка в мир тьмы - Ольшевская Светлана (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
И мне бы в данном случае стоило взять с нее пример. То есть перерыть весь дом Славика, но найти какую-то зацепку, не может быть, чтобы ее не было.
Я вскочила с постели с намерением немедленно поделиться этой идеей с Никой, схватила телефон… но сразу же положила его на место. Нет. Не буду я никого в это впутывать. Ника хорошая подруга и всегда рада помочь, как и ее мама, но эта самая мама была права: тут происходит что-то опасное, и я не хочу подвергать риску жизни других людей. А вот свою – это уже мне решать.
Конечно, лучше всего было бы не лезть, куда не просят, а сидеть у окошка и ждать звонка. Да я бы и рада не лезть в это дело, но что делать, если оно, окаянное, само преследует меня? Что бы сегодня произошло на пустыре, если бы не Никин кулон? Ведь неспроста же оно… он… ну, этот ребенок там оказался? Может, и Славик об осторожности говорил неспроста?
А потому не могу я вот так все бросить. Для начала еще раз наведаюсь к Славику, а там – посмотрим.
На следующий день я решилась. Встала утром пораньше, тихонько, чтобы не будить спящих родителей, оделась и пошагала в Девятнадцатый поселок.
В доме Славика уже стоял сыроватый, затхлый дух запустения. Девчонки в лагере говорили, что если в таком доме приставить кружку к стене, то можно услышать, как плачет домовой, но я предпочла этого не делать. И без того не по себе.
Не стану описывать всех моих поисков – они были долгими и тщательными. Включив дедуктивный метод, я пришла к выводу, что хозяева все же сами, по своей воле покинули этот дом, а не были, к примеру, кем-то похищены. В доме осталась мебель, но исчезла практически вся одежда из шкафа, не было ни дорогого сервиза, ни шкатулки с дешевой, но милой женскому сердцу бижутерией. Книги на полке присутствовали лишь частично – я знала, что любит читать Славик, а что – его родные, вот этих книг на полках и недоставало. Я увидела на обычном месте старый семейный альбом, огромный, напоминавший старинный фолиант, где на пожелтевших фотографиях были запечатлены бабушки, дедушки и прадедушки Славика. Этот альбом стоял на особой маленькой полочке и считался лучшим украшением комнаты. А нового альбома, с фотографиями ныне живущих членов семьи, на месте не было.
Я прошла на кухню. Продуктов – никаких, и посуда большей частью исчезла. Холодильник никуда не делся, но он был выключен и открыт настежь, словно для разморозки. Что ж, истинная хозяйка всегда остается хозяйкой… Конечно, спустя какое-то время соседи или бродяги поймут, что дом покинут навсегда, и не преминут поживиться – тогда тут ни мебели не останется, ни лампочек в люстрах, ни самих люстр. Но пока все оставалось таким, каким было в момент бегства хозяев.
Однако меня интересовала записка – где же она может быть? Я перетрясла все оставшиеся книги, перерыла ящики шкафов, но тщетно. На полу валялось много всяких бумаг, пресса и какие-то папки, похоже, сброшенные с антресолей. Я стала просматривать все подряд – Славик вполне мог написать записку не на отдельном листке, а, к примеру, на полях газеты. И я проглядывала эти газеты – старые, пожелтевшие, повествующие о давным-давно забытых событиях. И зачем их хранили? Но перечитывать у меня не было времени, я искала хотя бы коротенькую строчку, сделанную наспех синей пастой. Раз за разом я оглядывалась на дверь. С каждой минутой мне становилось все более жутко – постоянно казалось, что за дверью кто-то стоит. Да и мало ли кто мог сюда зайти? Хорошо, если соседи, они просто выгонят меня отсюда, а если бомжи или хулиганы? Или – тот, от кого семья бежала? И думать об этом не хотелось. Однако запереться изнутри я не могла – замок закрывался только ключом, а его-то у меня и не было. Как раз открытая дверь и дала мне понять, что семья Славика не собирается возвращаться…
В газетах ничего не нашлось, и я перешла к папкам. Их не развязывали очень давно, об этом говорил слой пыли, но я все равно все открывала и просматривала. Старые квитанции, чьи-то школьные дневники и табеля, выкройки из когда-то модных журналов. Были и записи ручкой, но старые, старые…
Устав оглядываться на дверь, я рискнула пойти и выглянуть. Нет, никого за дверью не было, а я просто трусишка! Посмотрев мимоходом в зеркало, висевшее в прихожей, я только рукой махнула. Ох и извозилась я в пыли во время поисков, сколько же ее хранится в каждом доме, даже самом чистом и опрятном!
И ничего. Ни-че-го!
Я тяжело вздохнула и села на диван. Обвела взглядом комнату. Куда он мог спрятать записку? Или все же не счел нужным ее писать? Жаль, если так. Я помимо воли ощутила острый укол обиды. Так-то он ко мне относится!
Но вдруг я заметила кое-что, что прежде в комнате было не так. На полочке рядом со старинным альбомом стоял резиновый ежик, хранящий следы синих чернил. Я знала этого ежика. Славик говорил, что это в детстве была его любимая игрушка и это он годика в три изрисовал его ручкой. Говорил, что никогда с ним не расставался, брал с собой в качестве талисмана на курорт и в любые другие поездки. Помнится, он дал мне подержать этого ежика один раз, как большую реликвию, но тут же забрал и спрятал в свой персональный шкафчик.
Так почему же, спрашивается, он не взял его с собой, а поставил на этой полке?!
Вот я глупая! Обыскала все, но мне и в голову не пришло заглянуть в этот старый альбом!
Я вскочила, неловко схватила с полки альбом, уронив при этом ежика на пол, и тут же вслед за игрушкой на пол шмякнулась выпавшая из альбома серая картонная папка.
Тогда я отбросила альбом в сторону и кинулась поднимать эту папку. На сером казенном картоне казенными же буквами было отпечатано: «Дело №…»
А ниже карандашом приписано: «Детсад «Чайка».
Я даже вспотела от напряжения и изумления. Вот это Славик, надо же, как придумал! В том, что придумал это именно Славик, я нисколько не сомневалась. Ежик. Милый маленький резиновый ежик не оставлял никаких сомнений в этом. Кроме того, не так давно мы со Славиком рассматривали этот альбом, и никакой папки в нем тогда не было.
Я поспешно развязала серую от пыли тесемку, и передо мной предстала стопка разномастных бумаг. На некоторых мой взгляд зацепился за старинные «яти». Это что же, и есть те самые документы, которые пропали со смертью участкового?! Кстати, насчет участкового. В семейном альбоме Славика, который я так непочтительно отбросила в сторону, на многих фотографиях красовался бравый молодой мужчина в милицейской форме. На вопрос, кто это, Славик гордо отвечал, что дедушка, а когда я спросила, где сейчас этот дедушка, буркнул вполголоса, что умер. Я не стала тогда уточнять подробности, решила почему-то, что молодой милиционер погиб в схватке с преступниками, хотя никто мне этого не говорил.
И лишь теперь я кое-что начинала понимать. Молодой участковый, решивший добраться до тайны и уже почти добравшийся до нее… Это и есть Славиков дедушка! Значит, он и правда погиб, борясь с преступниками, только непонятно, какими. А документы, видать, были очень хорошо спрятаны в доме!
Так вот какое послание ты мне оставил, Славик. Это лучше, чем любая записка. Прости, что на минуту подумала о тебе плохо!
Я сунула папку под куртку, потом подобрала ежика и тоже положила в карман. Шагнула к порогу. Неожиданно дверь громко скрипнула, и темная фигура заслонила мне выход:
– Ага, вот ты и попалась!
Я завизжала во весь голос.
– И чего орать? – недоуменно пожала плечами Ника Черная, перешагивая через порог.
– Разве можно так пугать?! – я прислонилась спиной к стенке, чтобы не упасть.
– Я вернулась с тренировки, зашла к тебе домой, а тебя нет. Когда тебя не оказалось ни в одном из возможных мест, я поняла – ты пошла сюда. И не ошиблась, – невозмутимо ответила подруга. – Ну, показывай, что нашла?
И я вынула папку. Наверное, не стоило впутывать Нику, но я с перепугу плохо соображала.
– Ух ты! С ума сойти! – Ника с первого же взгляда поняла, какая ценность в ее руках. – Опа, старинные документы! Тысяча восемьсот двадцать шестой год, это ж надо было… Так, идем быстренько к нам, моя мама во всех этих ижицах отлично шарит!
