Шел по осени щенок - Черемнова Тамара (книги полностью .txt) 📗
Злополучный бутерброд
Однажды — дело было в субботу — все дети вышли к песочнице чистенькими, искупанными, принаряженными. И среди всей этой компании выделялся один весьма упитанный мальчик, который жевал, причмокивая, большой бутерброд с копченой колбасой. А на него во все глаза смотрел, высунув язычок, голодный дворовый щенок.
— Дай маленький кусочек, — попросила подошедшая Таюшка.
— Еще чего, свой надо было из дома брать, — возразил толстый мальчик.
— Да я не для себя, я для щенка, — пояснила Таюшка. — А тебе я потом сразу два бутерброда принесу.
— Вот иди и неси из дома сразу два бутерброда для щенка. — И толстяк демонстративно откусил от бутерброда.
— Моей мамы сейчас нет дома, — сказала Таюшка примирительно, — иначе я бы у тебя не просила.
— Сказал «не дам», значит, не дам! Я не буду делиться с бездомной собакой своим бутербродом! — разозлился толстяк и отвернулся.
— Ну что тебе стоит дать щенку хоть маленький кусочек? — не отступала Таюшка.
— Уйди, конопатая, а то…
Не успел толстяк проговорить обидное слово, как получил звонкую оплеуху. И покатились по грязному асфальту в чистых одежках рыжая Таюшка с толстым мальчишкой. Бутерброд у толстяка выпал из рук, и щенок его тут же проглотил, а сам пустился наутек.
— Ха-ха-ха, так тебе и надо, жадина! — залилась смехом Таюшка.
— Ах, так? Вот тебе, получай! — И толстяк, победно усевшись верхом на Таюшку, вцепился ей в рыжие волосы.
— Отпусти, больно! — Таюшка попыталась высвободиться из-под увесистого мальчишки, но безуспешно; тогда она в отместку трижды ущипнула его за толстый бок и прохохотала:
— Ха-ха-ха, бутерброд убежал от жадины!
— Не ври, вруша, бутерброд не сам убежал, его утащил твой паршивый пес! — орал мальчишка, сидя верхом на Таюшке.
А щенок, успевший за это время проглотить бутерброд, звонко тявкал, прыгая вокруг дерущихся. Неизвестно, чем бы закончилась эта драка, если бы к ним не подошел пацан постарше. Он легко снял толстого мальчишку, победно восседавшего на Таюшке, затем поднял и саму Таюшку.
— За что он на тебя так набросился? — спросил пацан у Таюшки.
— За то, что я попросила у него немного хлеба с колбасой вот для этого голодного щенка, — объяснила Таюшка, не переставая громко хохотать.
— Она врет, она не просила, она отобрала у меня бутерброд! — заорал толстяк и снова чуть не свалил Таюшку кулаком.
Но тут показалась возвращавшаяся из магазина Таюшкина мама. Увидев дочь, окруженную мальчишками и, как всегда, шумно воинствующую и размашисто жестикулирующую, да притом в измазанном выходном платье, она в ужасе схватила Таюшку за грязную ручонку и молча потащила ее домой.
— Ну, сейчас ей будет, — позлорадствовал толстяк и тут же получил подзатыльник от старшего пацана, заступившегося за Таюшку.
Стоя в углу, Таюшка фыркала от смеха, вспоминая, как толстяк роняет свой бутерброд, а щенок в одну секунду глотает его.
— Фыр, какой неуклюжий толстяк! Ему надо было сразу затолкать весь оставшийся бутерброд в рот, а он положил его на ладонь, да еще пальцы свои жирные растопырил, вот и достался бутерброд тому, кто его очень хотел! Фыр-фыр!
— Она еще и смеется! — возмутилась мама, услыхав Таюшкино фырканье в углу. — Какая бесстыжая дочь у меня растет!
— Мамочка, я же не отбирала у него этот бутерброд, я просто попросила у него маленький кусочек для голодного щенка. А он, ха-ха, положил его на ладонь, да еще растопырил пальцы! Ой, ха-ха-ха!
— Щенков можно угощать только своими бутербродами, — сказала мама. — Теперь все соседи будут говорить, что моя дочка растет бандиткой. И вот еще что: ты сегодня же отдашь оторванную у куклы ногу. Ну зачем тебе, спрашивается, оторванная от чужой куклы нога?! Этой девочке, наверно, очень хочется поиграть с этой куклой, а у той нет ноги, — говорила мама, сердясь.
— Ну, мамочка, не сердись! Если хочешь, я этому мальчику сразу два бутерброда завтра отдам, — уткнувшись головой матери в колени, примирительно прошептала Таюшка.
— Ты у меня, Тая, похожа на одну маленькую, глупенькую, непослушную ведьмочку, которая, вылетев без разрешения из леса, поселилась на чердаке у одинокой бабушки и нажила себе кучу неприятностей.
— Мамочка, а ты мне расскажешь про эту маленькую ведьмочку? — с надеждой в голосе спросила Таюшка.
— Я расскажу тебе эту сказку, но только с одним условием: ты сегодня же пойдешь и исправишь свои ошибки, — потребовала мама. — И запомни еще одну вещь: нельзя у человека отбирать его кусок хлеба. Тебе надо было дождаться меня, и тогда ты бы вынесла щенку хоть три бутерброда, но свои. А сейчас ты пойдешь и попросишь у этого мальчика извинения и отдашь оторванную у куклы ногу.
— Хорошо, мамочка, я сделаю все, как ты просишь, — согласилась Таюшка и побежала исполнять свои обещания.
Через десять минут в прихожей раздался звонок, и Таюшкина мама пошла открывать дверь.
— Господи Иисусе, что это? — с ужасом проговорила мама, взглянув на возникшего перед ней чумазого взъерошенного ребенка. Тая, это ты? — спросила мама, с трудом узнавая в этом растрепанном чумазенке свою дочь.
Взлохмаченная, вся перепачканная песком и кровью, рыжая головенка утвердительно кивнула, что означало: «Да, это я, твоя дочь». Мама оглядела свое чадо с головы до ног: на ее ребенке не было живого места, голубенькое платьице, одетое всего десять минут назад, украсилось грязевыми разводами, из разбитых коленок сочилась кровь, из ссадины на лбу тоже сбегала струйка крови.
— Таюша, что случилось?! — мама легонько дотронулась по головы дочери.
— Мамочка, он первый начал, я не виновата… — тихо проговорила Таюша, с трудом шевеля разбитыми губами.
— Ну почему других девочек не бьют, а бьют только тебя? Горюшко мое! — вздохнула мама и запустила свое избитое горюшко в квартиру.
Лежа в постели, когда все ссадины и царапины уже были обработаны и смазаны зеленкой и ноющая боль в теле стихла, Таюшка невольно стала размышлять (чего раньше за ней не наблюдалось).
И правда: почему сегодня так нелепо все получилось? Она же вышла, чтобы попросить извинения, а этот толстяк накинулся на нее и начал драться. Наверно, мама права: она, Тая, совсем нехорошая. Но почему ж такая уж нехорошая? Ну что в ней такого плохого? Девочка как девочка, и косичка золотая у нее есть и… И она ведь пытается быть хорошей! Но что-то ей мешает… Надо бы расспросить маму: что же все-таки мешает быть хорошей?
— Ну что, Таюша, успокоилась? — спросила мама, присаживаясь на край постели.
— Мам, я, наверно, и вправду нехорошая девочка, если все меня бьют?
— Знаешь, почему сегодня с тобой все так некрасиво приключилось? И не только сегодня? Потому что ты, Таюша, упрямица! Ты же стоишь и просишь у человека, пока не добьешься своего, вот и получаешь в лоб. Попроси у человека один раз, если же он не дает, значит, отойди. А ты всегда стоишь и настырно добиваешься своего. Вот если у тебя начнут просить что-то очень вкусное, а тебе покажется, что и самой мало, что же тогда?
— Тогда я все равно поделюсь, — ответила Таюшка.
— Ну а если заупрямишься и не захочешь отдавать, как не захотела отдавать оторванную ногу от чужой куклы? — напомнила мама.
Таюшка виновато молчала.
— Вот видишь! Молчишь, значит, признаешь, что я права, — вздохнув, сказала мама.
— Нет, мамочка, голодному щенку я всегда отдам даже самое вкусное, потому что собачкина мама не может готовить вкусненькое, а у этого щенка вообще нет мамы, и ему никто не даст поесть.
— Собачкина мама никогда не бросит своего малыша, она кормит его своим молочком, пока он не подрастет. А уж подросший щенок должен сам добывать себе еду, поняла?
— Мамочка, ну как щенок будет добывать себе еду, он же на работу не ходит? — упрямилась Таюшка.
