Хоботок по прозвищу Слоняйка - Маран Ико (полные книги txt) 📗
— Она придает тебе еще более мужественный вид. Будь мой нос чуточку подлиннее, я бы непременно наклеил на него такую же круглую черную заплатку.
— Хоботок, ты хочешь шоколаду? — ласково спросила мама.
Хоботку ничего не хотелось. Ему было достаточно того, что Сийм, наконец, понял, какой у него хороший и отважный игрушечный слоник.
Сийм и Хоботок болеют
Пошел снег. Вначале немного, затем повалил густо, а потом опять немного. Сийм и Хоботок вышли во двор.
Двор был белый и пушистый. И кусты у забора белые и пушистые, и бельевые веревки белые и пушистые.
А сверху сыпались все новые пушинки. Они опускались Сийму на нос и ресницы, Сийм вытирал их варежкой, иначе он ничего не видел перед собой.
У Хоботка варежек не было, ему пришлось опустить голову, чтобы снежинки не залепляли глаза.
— Почему двор танцует? — спросил Хоботок.
— Так только кажется, — ответил Сийм. — Это снежинки танцуют, а кажется, будто все вокруг шевелится. На самом деле все стоит на месте.
— Нет, шевелится, — сказал Хоботок. — Посмотри, там, за дровами, что-то шевелится.
Сийм увидел за поленницей дров два маленьких снежных холмика, которые действительно шевелились. Когда Сийм смотрел на них прямо, они не шевелились, но когда смотрел сбоку, то тут же начинали шевелиться.
Сийм осторожно подошел поближе, потрогал холмики варежкой и сказал шепотом:
— Это верблюд.
— А что такое верблюд? — спросил Хоботок тоже шепотом.
— Это такое животное. Очень доброе животное. Верблюд ест кактусы и репу, и у него на спине два горба.
— А голова у него есть?
— Да, голова тоже есть. Но сейчас она не видна, потому что он спрятал голову в снег, потому что у него уши мерзнут, потому что у него нет шапки-ушанки.
Хоботок осторожно понюхал один белый холмик, потом другой белый холмик и сказал:
— Я хочу увидеть верблюда, я никогда не видел верблюдов.
— Давай разроем снег и тогда увидим его, — сказал Сийм.
Сийм стал разгребать снег руками, а Хоботок — хоботом. Они раскидали снег с обоих холмиков, но под ними никого не оказалось.
— Нет верблюда, — разочарованно сказал Сийм.
— Он пошел домой? — спросил Хоботок.
— Да, — сказал Сийм. — Он пошел домой.
— А он далеко живет? — поинтересовался Хоботок.
— Нет, — ответил Сийм. — Он живет за этим забором в большом зеленом доме, квартира номер три.
Хоботок вдруг оживился и сказал с таинственным видом:
— Если это так, то я знаю, что нам делать. Мы вылепим из снега много репок и сложим их здесь, А сами спрячемся. Верблюд выглянет в окошко, увидит репки и выйдет во двор, чтобы их скушать. Тут мы выскочим и поймаем его. Давай так сделаем, Симму, а?
Сийм был в нерешительности. Он сказал с опаской:
— Но я промочу варежки, если буду лепить репки из снега.
— А ты запихай варежки в карман. В кармане они не промокнут, — посоветовал Хоботок. Сегодня все премудрости вспоминались ему молниеносно.
Сийм засунул варежки в карман и радостно принялся с Хоботком лепить из снега репки. Каждый сделал по три репки. У Сийма они получились красивые, кругленькие, а у Хоботка какие-то угловатые и неказистые.
— Разве это репки, — с неодобрением сказал Сийм. — Ни один верблюд не будет есть такие репки. Да ты сам посмотри на них получше.
Хоботок взглянул. Действительно, его репки выглядели очень жалкими.
Хоботок немного погоревал, а потом сказал:
— Зато мои репки вкуснее.
— А вот и нет, — на всякий случай возразил Сийм.
— Вкуснее, — настаивал Хоботок. — Попробуй, если не веришь.
Сийм попробовал свои репки и попробовал у Хоботка. У Хоботка действительно оказались вкуснее. Но Сийм не хотел в этом признаваться, потому что пальцы у него закоченели и от этого хотелось капризничать.
— Я больше не хочу играть во дворе, — сказал он.
— Пойдем домой. А репки оставим здесь. Завтра придем и посмотрим: какие репки верблюд съел — те самые вкусные.
— И маме тоже дадим попробовать, да? — спросил Хоботок.
— Ай-ай-ай! — захныкал Сийм и сунул пальцы в рот. Так сильно они у него болели.
Хоботок сразу понял, что у Сийма замерзли пальцы.
— Не суй руки в рот. Засунь руки в варежки, — посоветовал он.
Сийм пошарил в кармане, но варежек там не оказалось.
На следующий день Сийму совсем не хотелось идти во двор смотреть на верблюда. Ему вообще ничего не хотелось. Поэтому он опустил голову на стол и сказал:
— Я не знаю, что с моей головой. Она не держится.
Мама потрогала Сийму лоб и сказала:
— Лоб горячий. Взгляни-ка на меня.
Сийм посмотрел на маму.
— И глаза что-то блестят. Открой рот и скажи "а-а".
Сийм открыл рот и сказал "а-а". Мама принесла градусник, сунула его Сийму под мышку и сказала:
— Вот к чему приводит баловство со снегом. Ребенку легче всего простудиться, когда у него мокрые варежки.
Сийм покрутил своей тяжелой головой и сказал:
— А варежки вовсе и не были мокрые. Их у меня вообще не было.
— Что я слышу! — воскликнула мама. — Куда же ты их девал? Почему ты не отвечаешь мне?
— Я думаю, — ответил Сийм. — Папа всегда велит: "Раньше подумай, а потом говори".
— Да что тут еще думать?!
— Я думаю, вдруг ты расстроишься, если я скажу правду.
— Ты потерял варежки? — спросила мама.
— Нет, — ответил Сийм. — Я не терял. Я положил их в карман, когда мы стали с Хоботком лепить репки. Просто варежки сами потерялись.
— Какие еще репки?
Сийм молчал. Тогда мама обратилась к Хоботку.
— Что за репки вы лепили? — спросила она строго.
— Из снега, — ответил Хоботок, глядя на маму исподлобья. — Я вылепил три репки, и Сийм вылепил три репки. Угадай, чьи репки были вкуснее? Не подсказывай, Сийм, пусть мама сама угадает.
— Вы их ели? — спросила мама.
— Нет, мы только попробовали.
— Ну есть у вас соображение? — воскликнула мама, забрала градусник, посмотрела температуру, покачала головой, стряхнула градусник, раздела Сийма, уложила в постель, смазала ему горло коричневой жидкостью, дала маленькую белую таблетку, накрыла еще одним одеялом и пошла звонить папе.
Когда они остались вдвоем, Хоботок спросил у Сийма:
— А это приятно, когда горло смазывают?
— Пожалуйста, помолчи, — сказал Сийм и закрыл глаза.
— Ты чего глаза закрываешь? — спросил Хоботок.
— У меня голова гудит, как ты не понимаешь, — жалобно проговорил Сийм и сделался с лица красным.
— А это приятно, когда голова гудит? — спросил Хоботок.
Сийм ничего не ответил, только щелкнул зубами. Хоботку не понравилось, что Сийм закрыл глаза, сделался с лица красным и щелкнул зубами. Он сказал недовольно:
— Не становись красным и не щелкай зубами. Некрасиво, когда ребенок так делает.
Вообще-то Хоботок точно не знал, разрешено ребенку или нет делаться красным и щелкать зубами. Но жизнь его научила, что в сто раз больше тех вещей, которые детям нельзя делать, чем тех, которые можно. Потому он так и сказал Сийму.
Сийм не стал с ним спорить, но он по-прежнему щелкал зубами и был с лица красный.
Вернулась мама. Она осторожно присела на край кровати, погладила Сийма по голове и сказала:
— Милый сыночек, чего бы тебе хотелось? Если хочешь яблок, я попрошу папу, чтобы он принес, когда вернется с работы.
Сийм с трудом открыл глаза и сказал:
— Не хочу яблок. Ничего не хочу…
Мама вздохнула:
— Видно, придется все-таки вызвать врача.
Сийм спал и хрипло дышал. А Хоботок с перепуганным лицом стоял у него в изголовье. Верный сыночек не осмеливался даже глаз поднять, потому что все вокруг вдруг стало таким мрачным и противным, что глазам было больно. Стены были противные, стулья были противные, одежда Сийма на стуле была уродливая, а игрушки в углу были просто отвратительны. Как смогут Сийм и Хоботок дальше жить в этой мрачной и противной комнате?
