Хроникёр - Балуев Герман Валерианович (книга жизни .txt) 📗
— А в затон?
— А что теперь в затоне делать?! — спросил Иван с не понравившейся мне интонацией. — В Минусинске, знаешь, какие помидоры растут? — сказал он Диме, преувеличенной серьезностью интонации обозначая насмешку. — Вот с этот арбуз!.. Не верит, — сказал он мне. Протянул руку и помял Димино плечо. — Как же с тобою быть? — спросил Иван. — Тому, что я говорю, ты не веришь. Арбуз я купил, ты не ешь... Пренебрегаешь! — Иван с недоумением оглядел чистенькую фигурку Французова. — А ведь это я его сделал начальником, — сказал он мне. — Подкатились: «Ехай на курсы, будешь у нас старшим механиком». Шутники, а?.. «А вот, — говорю, — Дима. Какой из него работник? Давайте спишем его в начальники!» — Иван качнул мясистой лапой тонкое тело Французова и шевельнул в мою сторону бровью: дескать, какова шутка, а? —Дима едет, учится, прибывает. И выходит, что он теперь мой начальник. Как же так, Дима, а?.. Я тебя сделал ученым, и выходит — на свою шею? — Иван погрузил зубы в мякоть арбуза. — Из моих рук ничего не ешь, одеваться стал, как жених! — Он отбросил корку, растер ладонью арбузный сок по голой груди и посмотрел на море, которое лоснилось, подернутое солнечным легким жирком.
— Я же тебя просил!.. — сказал, опустив глаза, Французов.
— Ну, ну, ну, ну! — Иван обеспокоенно обхватил плечи Димы своей ручищей, притиснул его к себе, как обиженного ребенка. —А чего я такого сказал?.. «Одеваться стал, как жених». Ну и что? У нас каждый имеет право одеваться красиво!
— А вас тоже вдохновил наш эксперимент? — успокоившись и освободившись из объятий Ивана, стеснительно осведомился у меня Дима.
— «Вдохновил», а! — шевельнув бровью в сторону Димы, зычно сказал мне Иван. — Бурим, бурим — ни до чего добуриться не можем, а он все вдохновлен!
— Так вот и интересно знать, почему? — мило загоревшись, возразил Дима. — Геологи говорят, должна быть нефть, а нефти нет... Как же так?.. Может, геологи ошибаются?.. Говорят, ищем нефть неорганического происхождения. Но я все-таки не понимаю, из чего она тогда произошла... Теперь стали говорить о кочующей нефти. Так, может, она откочевала, а мы тут землю впустую дырявим...
— Ага, — сказал Иван. — Ее тут никогда не было, а потом она откочевала!
— Нет, я серьезно!
— Нам за погонные метры платят: знай бури и получай деньги! — шевельнул бровью Иван. — А его результат волнует! Какой же ты после этого начальник?
Тут я заметил, что затонская заваруха сказалась и на Иване. В нем появилась злость.
За буровой зафыркали машины геологов, и я вскочил, чтобы ехать с ними в поселок. Иван поймал меня за руку, и впечатление было такое, будто меня мягко схватил железный шкворень. Иван поднялся и ласково взял меня под локоть. Удивительно, что он был с меня ростом. А со стороны — человек-гора! Расширяющийся к бедрам, на коротких толстых ногах, он приводил в некоторое содрогание одним видом своей каменной силы. Он был чемпионом то ли республики, то ли страны по самбо, и я чувствовал какое-то даже удушие, когда представлял противника в его дремучих руках.
— Меня вот что интересует, — сказал Иван, ласково направляя меня в сторону моря. — Ну, надел ты, Алексей Владимирович, мое тряпье, залез на вышку, три часа за верхового потолкал трубы. И какой же ты из этого делаешь вывод?
— Что трубы тяжелые, — пошутил я.
— Так... «Что трубы тяжелые...» — Иван остановился, медленно опустил взгляд, как бы оценивая мой костюм, а затем быстро и колко вскинул глаза.
На веревке между вагончиками раскачивались черные вялящиеся усачи и стукались друг о друга.
Иван мягко сдавил мой локоть, и мы двинулись с ним к обрыву. Взяли в сторону от предупреждающего дощатого ограждения и вышли на край чинка, который стометровой корявой стеною отвесно падал вниз. С замиранием сердца я заглянул в пустоту. Далеко внизу игрушечно морщилось яркое зеленоватое море. Черным стручком виднелась лежащая на белой полосе песка Иванова плоскодонка. Ветер напирал в грудь.
— Я вот что хочу знать: ты зачем сюда приехал? — посапывая и поддерживая меня под локоть, спросил Иван.
— То есть как это — зачем?! По делу. — Я повернулся к нему лицом.
— По какому делу?
Мне не понравилось, каким тоном он со мной говорит.
— А что это, позвольте узнать, за вопросы?!
— А это вот какие вопросы... — медленно сказал Иван. — Ты уже раз, на Волге, Курулина погубил. Теперь сюда явился. Я тебя и спрашиваю: зачем?.. Не трубы же ты толкать приехал — к нему. Так ведь?
— Так.
— И рыщешь по буровым, я тоже думаю, не случайно.
— И это верно.
Он даже не толкнул, а тронул плечом мою грудь.
Мне показалось, что стала опрокидываться буровая вышка, к которой я стоял лицом. Обмершей и похолодевшей спиной я отчетливо увидел раскрывшуюся подо мной глубину, запекшиеся бугры, выступающие из стены чинка... Время остановилось, и в этой временной неподвижности я неторопливо и с любопытством всмотрелся в простоватое малоподвижное лицо бывшего чемпиона по самбо, надеясь на его реакцию, а также на то, что он еще не все мне сказал. Лицо его выражало внимательность, и это меня почти успокоило, оставив лишь тревогу за него, Ивана, — как он справится с тем, что ему предстоит?
— Ты зачем его преследуешь?! — спросил он, когда я оперся спиной на подставленную им твердую ладонь.
Мы постояли молча: он — вопросительно глядя на меня и уютно посапывая, а я — запрокинувшись над пропастью, чувству я хребтом его жесткую спасительную руку.
— Не надо, ладно? — попросил он, когда мы достаточно помолчали. — А то ведь... — Он на мгновение ослабил под моей спиною ладонь, и мое тело омерзительно ослабело от ужаса. — Хочешь, я тебе вяленой рыбки в Москву пришлю?
Он резко выпрямил меня, и я с облегчением отшагнул от обрыва.
— Я же должен был сказать, что «стоп! Не ходи дальше, Алексей Владимирович, опасно!» — вглядываясь в мое лицо, объяснил свои действия Иван.
Я плюнул и на неверных ногах пошел к буровой.
— Ты зря сердишься, — тупо ставя свои короткие тяжелые ноги, с трудом догнал меня Иван. — Курулин для меня как отец... Я себя-то никогда не давал в обиду. А — отца?.. Даты сам подумай, Алексей Владимирович. Да ты что!
— Я приехал вовсе не для того, чтобы делать Курулину неприятности! — сказал я резко.
— Верю! — Иван покряхтел и сжал мой локоть. — Ты, конечно, хочешь, как лучше. А получается, как хуже. Вот ведь в чем беда. Может, и не твоя тут вина, а все же лучше от тебя подальше. В затоне мы как старались?! А ты приехал и все развалил... А тут? Стране нужна нефть — мы ищем нефть! Мы молотим без простоев, и нам, пожалуйста, все: и деньги, и уважение. И нами довольны, и нам хорошо. И вдруг ты приезжаешь... Чем это снова кончится? Нам это надо?.. Нет.
Я остановился и выдернул свой локоть из железных пальцев Ивана.
— Я здесь в командировке, на работе. Тебе это ясно?!
— Мне это ясно, — сказал Иван. — Я это дело обдумал. Тебе написать надо? Так что ты о нас напишешь?! Это же слова только: «Эксперимент, эксперимент!» А на деле: пустые метры даем! Я тебе по секрету скажу: обмишурились наши ученые. Есть только то, что есть, — обычная нефть! А здесь ее нет. И все! — Иван положил мне на плечо тяжелую руку. — Я составил тебе программу — похвалишь меня потом!.. Значит, так: я организую тебе рыбалку, Имангельды организует тебе охоту. Затем главное: сажаю тебя в самолет, и ты летишь к моему другу Станиславу. Он начальник аварийно-спасательного отряда, глушит фонтаны, и там ты получаешь то, что тебе и надо, — нефть! Причем в самом живописном исполнении. У читателей потом встанут волосы дыбом!.. Ты видел, как фонтан выбрасывает буровую? Ревет — за километр говорить невозможно. Из ракетницы подпалят его — столб огня дыру прожигает в небе! И это же не просто тебе катастрофа. Это — ткнулись в месторождение! Народу богатство добыли! Со всех сторон — для тебя!.. Ну как? Ничего я придумал? — Иван дружески пожал мне локоть. — Я же тоже хочу, чтобы было у тебя все хорошо... А у нас что? Пустые метры!
