Неприкосновенный запас - Яковлев Юрий Яковлевич (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
- Ты не отдавай суп собакам, - повторил папа, - лучше дай им сосиску.
- Я пошла в школу, - сказала Инга. - Пойдем?
- Да, да, - буркнул папа, захлопнув свой журнал, и вслед за Ингой зашагал к двери. Походка у него была неуклюжей. Он переваливался с боку на бок...
Инга помнила это утро наизусть. Словно оно повторялось бесчисленное количество раз, и девочка невольно запомнила его. Выучила.
Таким был последний день с мамой.
Иногда Инга просыпалась и в щелку видела, что в кухне горит свет. Тогда она вставала и шла на кухню. Папа сидел на табуретке и курил. Воздух в кухне был сизый от дыма.
- Ты почему не спишь?
- А? Не сплю? Я сейчас... зачитался.
- Где же твоя книга?
- Книга? Только что была здесь. Где же моя книга?
Инга брала отца за руку.
- Идем.
И он шел. А один все не решался. Без мамы он стал каким-то беспомощным.
5
- Эй, Инга! Инга!
Инга выходила из дверей школы, а внизу, на первой ступеньке крыльца, стояла Вика и сияла. От улыбки ее носик стал еще более широким. Руки Вика держала в карманах куртки, а ее кондукторская сумка на ремешке лихо свисала с плеча.
- Инга, что я говорила?!
Инга не помнила, что говорила Вика. Она так много всего говорила.
- Здравствуйте! - сказала девочка, подходя к Вике.
- Я говорила, что ты - личность? - спросила Вика, и Инга кивнула головой - так, на всякий случай, из приличия.
- Я говорила, что ты - талант?
Вика вбежала по ступенькам и стала трясти Ингу за руку.
Ребята, сбегавшие с крыльца, с любопытством смотрели на странную девушку в клетчатых брюках и прислушивались, о чем она говорила. Они не понимали, и Инга не понимала, чему так радуется Вика.
- Ну что ты хлопаешь глазами? Не понимаешь? Тебя на роль утвердили! воскликнула Вика и продолжала трясти Ингу за руку. - Мы победили! Пожалуйте в машину!
Инга посмотрела вниз и увидела машину, на которой было написано: "Киносъемочная".
Она все еще не понимала, как победили и при чем здесь машина. Может быть, теперь ее каждый день будут возить из школы на машине, раз победили?
- Что же теперь делать? - растерянно спросила девочка.
- Едем на студию. Сегодня ты познакомишься с Верой Соловьевой. Это знаешь какая артистка! Звезда!
И Вика побежала по ступенькам, таща за собой Ингу.
Когда машина отъехала, один мальчик, стоявший у школы, спросил другого:
- Почему ее повезли на машине?
- Потому что у нее умерла мама, - ответил другой.
Инга сидела в репетиционном зале и ждала, как ей велели. Ждала и боялась этой встречи. Потом дверь отворилась, и она вошла. Инга медленно оглянулась.
Нет! Нет! Нет! Это была не мама. Даже не ее тень. Все было другое. И походка, и голос, и запах. Все, все, все! Инга как-то сжалась. Если бы она была ежиком, то выпустила бы все иголки, превратилась бы в сплошной клубок колючек. А если была бы черепахой, то глубоко спрятала бы голову в круглую костяную коробочку с квадратами на крышке.
У мамы были светлые карие глаза с лучиками в зрачках. А у артистки глаза большие, серые. И, как показалось Инге, холодные. И волосы у нее были светлые, прямые, до плеч. А у мамы темные, короткие - длинные волосы не спрячешь под медицинской шапочкой. И нос, и рот, и подбородок - все у мамы было другим! Как эта артистка может играть роль мамы, если она совсем не похожа на нее? Совсем чужая!
- Здравствуй, Инга! - сказала артистка. - Меня зовут Вера. Нам с тобой придется вместе работать.
Работать? Инга удивленно подняла брови. Ее пригласили сюда сниматься в кино, а не работать. Может быть, они будут вместе подметать пол или мыть окна? Маме-то она всегда помогала. А этой она не хочет помогать. Нет!
- Что ж ты молчишь, Инга?
Девочка исподлобья смотрела на артистку.
- Что я должна говорить?
Вопрос смутил Веру. В нем была какая-то неприкрытая отчужденность: она протянула руку, и ежик кольнул ее.
- Ты ничего не должна... Я хотела тебя спросить, поговорить с тобой...
"Не буду! - сама себе приказала Инга и посмотрела на артистку зверьком. - Ничего тебе не скажу! Ненавижу тебя! Никакая ты не мама! Другая! Другая! Слышишь?"
Инга кричала про себя, без голоса. Навсегда онемела. И теперь вообще не сможет произнести ни слова.
Артистка покачала головой. Села в кресло. Закурила.
И вдруг у Инги прорезался голос. Ни к кому не обращаясь, она сердито сказала:
- Мама не курит... Никогда не курит.
- Мама не курит? - Артистка внимательно посмотрела на девочку и решительно погасила сигарету. - Я тоже не буду... курить. Как твоя мама.
Девочка пожала плечами: мол, ей безразлично, будет артистка курить или не будет. Мама не курит, а она как хочет.
- Скажи, девочка, а ты с мамой танцевала по праздникам? - спросила Вера.
- Танцевала, - неохотно ответила Инга. И снова выпустила иголки.
- Давай с тобой станцуем!
Вот еще! Инга с трудом сдержалась, только спросила:
- Так надо?
- Надо!
Тогда Инга сказала:
- Я буду одна танцевать!
- Хорошо. Я сейчас включу музыку.
Инга подошла к окну и стала смотреть на улицу. Было пасмурно, и слегка моросил дождь. От первого, случайно залетевшего в осенний город снежка не осталось и следа. Ветви деревьев, черепицы крыш, провода, телевизионные антенны были окутаны мутными каплями дождя, лишились четких очертаний, расплылись. И чувства Инги были такими же пасмурными и невнятными. Девочке совсем не хотелось танцевать. Ей хотелось как-то незаметно выскользнуть из комнаты и слиться с осенним городом, заполненным мелким дождем-невидимкой. Пусть город примет ее как друга, пусть уведет по мелким озерцам, возникшим на асфальте, на другой конец, где улицы знакомые и люди знакомые и не надо танцевать, когда хочется плакать.
За спиной зазвучала музыка. Инга вздрогнула, но не обернулась, продолжала смотреть в окно, словно не услышала музыки. Но постепенно звуки скрипок и труб все больше и больше отвлекали ее от пасмурного города. Звуки превратились в новые яркие краски, которые на свой лад - весело и отчетливо - перекрашивали город. Они разрушали печальную картину и рисовали новую. Музыка оторвала Ингу от окна. Сперва ее движения не были похожи на танец. Но постепенно ритм оркестра все больше овладевал девочкой. Инга подняла руки, соединила их над головой, повернулась на носке. Качнулась влево, вправо. Притопнула ножкой. Танец переносил Ингу из одной стихии в другую. Поплыли стены. Пол превратился в волчок. И все вокруг закружилось, зажило новой жизнью. Без нескончаемого дождя, голых веток, мутных окон...
