Богатырские фамилии. Красные и белые (Сборники рассказов) - Алексеев Сергей Петрович (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
Затем, по весне, снова застрял «крокодил». Распутица. Буксует машина. Ни с места. Схватила колёса весенняя хлябь. Взяла машину в прицел фашистская артиллерия. Открыли пушки по ней огонь. Укрылись Жидилов и шофёр рядом в глубоком окопе. Машина, словно на полигоне, стоит на открытом месте.
Солдаты, что были в окопе, считают взрывы. Считает шофёр. Считает и сам Жидилов. Десять, двадцать, сорок, сорок четыре. Сорок четыре снаряда, и все в «крокодила». Прощай, боевой товарищ.
Стих огонь. Поднялись бойцы из окопа. Смотрят — глазам не верят. Цел, невредим «крокодил» — хоть бы одна занозина.
Бывало, конечно, всякое. Война есть война. Боец есть боец. И «крокодил» получал ранения. Ходил в «повязках», ложился в «госпиталь». Вновь автомобильные мастера поднимали машину к жизни.
Честно нёс службу свою «крокодил». Как равный в строю отважных.
Не стало его случайно. Погиб от фашистской бомбы. Стоял у штаба. Дремал без дела. Ударила бомба прямым попаданием. Был «крокодил» и нет.
Не скоро забыли бойцы машину. Часто вспоминали отважный «ЗИС». Так и во всём бывает. Честно прошёл по жизни — долго хранится след.
Июнь 1942 года. Фашисты начали новое, третье по счёту, самое мощное наступление на Севастополь.
Свой главный удар враги направили на северную часть города.
Днём и ночью здесь грохотали пушки. Не щадили фашисты своих солдат.
На одном из участков фашистского наступления у станции Мекензиевые Горы в обороне стояли артиллеристы-зенитчики под командованием старшего лейтенанта Ивана Семёновича Пьянзина. На них и на их соседей по обороне и обрушился грозный удар врага.
Не пробилась сюда пехота. Бросили фашисты в наступление танки и самолёты.
— Земля! — кричал Пьянзин.
Это значило: атакуют зенитчиков танки. Опускали пушечные стволы зенитчики. Начинали стрелять по танкам.
— Воздух! — кричал Пьянзин.
Поднимали в небо стволы зенитчики, отражали атаки фашистских самолётов.
— Земля!
— Воздух!
— Земля!
— Воздух!
— Земля!
— Воздух!
Несколько дней не утихали эти команды над полем боя.
Артиллеристы сражались до тех пор, пока хватило сил и снарядов.
Выходили из строя пушки.
Таяли люди на батарее.
Осталось восемь бойцов.
Осталось шесть.
Враги обошли батарею. Замкнули кольцо вокруг зенитчиков.
Живым на батарее остался один лишь Пьянзин. Он был ранен, но из автомата отстреливался от врагов.
Всё ближе, ближе к нему фашисты.
Где же та сила, чтобы ударить опять по фашистам?!
Есть эта сила.
Схватил Пьянзин микрофон от рации. Полетели в эфир слова:
— Прошу открыть огонь… Прошу открыть огонь… Мои координаты… Мои координаты…
Взревели советские пушки. Накрыли огнём фашистов.
Прошли годы. Ныне в городе Севастополе имеется улица Пьянзина. Будешь в городе Севастополе, памяти Пьянзина поклонись.
Рвутся фашисты к городу. Обрушили на Севастополь горы огня и стали.
Отбомбились, отстрелялись, отшвырялись огнём фашисты. Выпал крохотный перерыв. Подняли солдаты головы. Глянули из окопа. Что-то лежит огромное.
— Так это снаряд, братишки.
Действительно, перед окопом лежал неразорвавшийся фашистский снаряд. Такого солдаты ещё не видели. Два метра длина снаряда. Поднять пытались его солдаты. Кряхтели. Потели. Лежит, не сдвинулся.
Прибыли специалисты. Осмотрели. Измерили.
— Всё ясно, — бойцам сказали.
— Что ясно?!
— Это снаряд от гаубицы «Карл», — объясняют солдатам специалисты. Больше тонны весит такой снаряд.
— Больше тонны! — поражались солдаты. — Вот бы такой бабахнул!
Уехали специалисты.
Прибыл вскоре к солдатам в окоп дружок-артиллерист из соседней части. Рассказали ему солдаты про снаряд и про «Карла».
— Вот бы такой — бабахнул!
— Ах, «Карл»? — усмехнулся артиллерист. — Это ещё игрушка.
— Вот так игрушка, — смутились солдаты.
Рассказал сосед, что, помимо «Карла», собираются фашисты привезти в Крым, сюда под Севастополь, и огромную пушку «Дору».
— Ствол у «Доры» длиной в тридцать метров, — объясняет артиллерист.
— Батюшки, тридцать метров!
— Лафет достигает высоты трёхэтажного дома.
— Трёхэтажного дома!
— У орудия — пятьсот человек прислуги.
— Пятьсот человек прислуги!
— Вот это да! — вырвался общий вздох.
Прошла минута первого изумления. Подивились солдаты, узнав про «Дору». И тут же солдатский вывод:
— Значит, несладко, видать, фашистам.
Кто-то сказал серьёзно:
— Не помогут фашистам ни «Карл», ни «Дора».
Кто-то сказал с улыбкой:
— Плакали «Карл» и «Дора».
Кто-то сказал уверенно:
— А всё же наша возьмёт над фашистами. Нам отмечать победу!
— Верно, — соглашается артиллерист.
Так и случилось оно потом. Только не сразу. Не в это время.
Места под Севастополем неровные, каменистые. Даже от танка укрыться можно. Стань за скалу, спрыгни в овраг — ты и не виден танку.
Приметил это ефрейтор Линник. Бросил друзьям:
— Танк подорву. На уду поймаю.
— Как на уду?! — поразились друзья. — Танк не карась, не жерех.
— Жерех, — смеётся Линник. — Поймаю, — твердил друзьям. — Даже насадку уже имею.
И правда, поймал на «насадку» ефрейтор Линник фашистский танк. Противотанковой миной была «насадка».
Привязал Линник к мине длинную верёвку. Уложил мину на участке, где предполагалась атака фашистских танков. Протянул верёвку к большому камню. Улёгся за камень, держит в руках верёвку.
Пошли фашистские танки. Стал подтягивать Линник к себе верёвку. Рядом в окопе сидят друзья. Видят: задвигалась по земле противотанковая мина.
— Шевельнулась!
— Смотри, ползёт!
— Зашагала, гляди, красавица!
Подтянет Линник слегка верёвку. Остановится. Снова подтянет. Всё старается так, чтобы под фашистский танк подошла мина. Подтянул наконец под фашистский танк. Взлетела от взрыва машина в воздух.
— Поймал! Поймал! — закричали в окопе товарищи.
Оказалось, что ефрейтор Линник приготовил и вторую верёвку с миной.
Ухватился теперь за вторую верёвку. Сдвинулась мина. И снова солдаты:
— Шевельнулась!
— Смотри, пошла!
— Зашагала, гляди, красавица!
Подвёл ефрейтор Линник и эту мину под неприятельский танк. И эта машина взлетела в воздух.
— Эка ж осетров подцепил, — шутили над ним товарищи.
В этом же бою ефрейтор Павел Дмитриевич Линник уничтожил и третий фашистский танк.
Не один только Линник в июльских боях под Севастополем удачно применял «живые» мины против фашистских танков. Нашлись и другие. Заметный урон нанесли смельчаки фашистам.
Пробьётся на небе едва рассвет — к месту «лова» спешат «рыболовы».
Отличившихся воинов представляли к наградам. Штаб. Два офицера. Младший по званию. Старший по званию. Младший зачитывает наградные листы, называет фамилию отличившегося, докладывает старшему, за что и к какой представлен боец награде.
Чётко идёт работа:
— Найда.
— Кахаров.
— Кули-заде.
Приятно офицерам читать о героях:
— Беспалов.
— Каралов.
— Омаров.
— Дзесов.
Читая одну из бумаг, чуть задержался младший.
— Ну что там? — поторопил его старший.
— Вот молодец. Вот молодец, — восхищается младший.
— Кто же?
— Герой! Орёл!
— Кто же?!
— Богатырь, — откликается офицер.
— Фамилия как?
— Богатырь, — опять о своём офицер.
Поднял старший начальник глаза на младшего:
— Фамилия?
— Иван Богатырь, — улыбается офицер.
Посмотрел недоверчиво старший на младшего.
— Иван Богатырь, — повторяет младший и тянет бумагу старшему.
